Амрита поняла, что дрожит. Она ничего не могла с собой поделать, даже когда Каран начал снимать. Он, похоже, просто ничего не заметил.

Вдруг он отложил камеру.

— Слушай, что за дела? Ты все время дергаешься. У меня все кадры нерезкие. Все смазано. Давай еще раз, хорошо? — Тут он наконец увидел ее затравленные глаза.

— Что стряслось? Призрака увидела?

Девушка молча показала пальцем туда, где увидела Минкс. Каран обернулся. Никого.

— Я ее видела. Клянусь, я ее видела. Она стояла там еще секунду назад, Каран, я клянусь, ты должен мне поверить.

Он попробовал ее утихомирить:

— Ну успокойся, ты просто устала, давай устроим перерыв.

Мистер Мачо был в ярости. Глупая истеричная сучка, думал он, только тратит наше время. Арт-директор подбежал узнать, почему прервали съемку. За Амриту вступился Каран:

— Она просто переутомилась за эти два дня. Все в порядке. Давайте ненадолго прервемся, устроим небольшой перерыв, с кофе и бутербродами.

Арт-директор негодующе дернулся. Они выбьются из графика, с минуты на минуту прибудет заказчик, чтобы посмотреть отснятый материал. Это новый клиент, и мистер Менон будет не в восторге, увидев, что творится на площадке.

Высказавшись, он уже собрался удалиться, но Амрита остановила его:

— Вы взяли новую девушку в техгруппу?

Он обернулся и посмотрел на нее как на сумасшедшую:

— Ваш вопрос не по адресу. Я не нанимаю на работу ни мальчиков, ни девочек. Все, что я могу сказать, так это то, что из-за вас мы теряем время и деньги. Его время и наши деньги. Давайте уже, наконец, работать, а кадровые вопросы будем решать как-нибудь в другой раз.

— Амрита, — Каран отчаянно пытался ее успокоить, — может, ты обозналась или тебе показалось? Так бывает от переутомления.

Она еле сдержалась, чтобы не накричать на него.

— Ты тоже мне не веришь? Я тебе докажу, пойдем, сейчас сам увидишь. — Она резко встала и пошла к столику на колесах. Пачки не было. Амрита в отчаянии посмотрела на Карана.

— Забудь, детка, не делай из мухи слона. Пойдем, а то нас сейчас растерзают.

Амрита не слушала. Она ползала на четвереньках вокруг столика, шаря под ним руками. Через пару минут она торжествующе вскочила:

— Вот, нашла!

В руках она держала какой-то окурок.

— Это ее марка, теперь ты мне веришь?

Каран расхохотался:

— Глупышка, их курит мистер Эм, тот, который сейчас тут так красиво возмущался и бушевал. И все это знают. Особо верноподданные, чтобы подольститься, тащат ему их блоками. А теперь соберись и пойдем работать.

Карану не удалось развеять ее сомнения. Амрита снова подошла к столику. Минкс была здесь, была! Стилист это подтвердил. И окурок! Ей не нужны были никакие другие доказательства.

— Ну как, я тебя одурачила? — такими словами встретила Амриту Минкс, как только та зашла к себе в комнату. Девушка чувствовала себя как выжатый лимон, и морально, и физически. Было уже за полночь.

— Каран помешан на Китае. Вот увидишь, скоро он пригласит тебя покататься на сампане,[11] — посмеивалась Минкс, устроившись на постели Амриты.

Слишком уставшая, чтобы спорить, та жалобно спросила:

— Что тебе от меня надо на этот раз? Скажи, и мы подумаем, как этого добиться. Но я уже устала от твоих выходок, я схожу с ума… Или ты только этого и добиваешься?

Минкс сделала очередную затяжку.

— Ш-ш-ш, ш-ш-ш, иди сюда, моя бедная девочка, ты, должно быть, устала. Ну-ну-ну, не надо спорить, бороться, дуться и плакать. Я хочу, чтобы тебе было хорошо. Очень хорошо. И вовсе не собираюсь тебя мучить. Не слушай дураков и их отвратительные сплетни про меня. Я просто хочу, чтобы ты была моей. Вот и все.

Амрита разделась и направилась в ванную. Больше всего на свете она сейчас мечтала о горячем душе. Миссис Пинто, конечно, будет не в восторге, узнав, что кто-то принимает душ в такой поздний час, но если она сейчас этого не сделает, то просто погибнет.

Длинная нога преградила ей дорогу.

— Не торопись, поговори со мной. Расскажи, как прошел день. Как прошла его малая часть, я в курсе. А потом что было? Давай я тебе помогу раздеться.

Амрита отскочила, стоило Минкс протянуть к ней руку.

— Не смей прикасаться ко мне.

Минкс замерла, не донеся руку, и тяжело опустилась на постель.

— Хорошо, солнце мое, не буду, обещаю, — примирительно проворковала она. — Я только хотела помочь, но если тебе неприятно, я не буду.

— Ты меня очень этим обяжешь, — натянуто произнесла Амрита, понимая, что ей страшно идти в ванную. А что, если этой маньячке взбредет в голову пойти за ней следом? Надо попробовать уговорить непрошеную гостью уйти, и тогда уже…

— Итак, — преувеличенно бодро поинтересовалась она, — как ты сюда пробралась на этот раз?

Минкс закурила следующую сигарету.

— Легко. Миссис Пинто лыка не вяжет, как всегда после попойки со своими сыночками. А Мари маму родную продаст за лишнюю пару баксов. Ей нужны новые платья для того, чтобы ходить на молитву по средам. Я обещала привезти ей одно из Дубай.

Желание идти в душ пропало. Теперь хотелось спать, и больше ничего. Хорошо, что завтра относительно легкий день. Амрита машинально взглянула на часы. Минкс сделала то же самое и объявила:

— Пойду на кухню, сделаю кофе, для тебя варить?

— Нет, — резко вырвалось у Амриты. — Не нужно никакого кофе. Я очень хочу спать. Если ты, конечно, ничего не имеешь против.

— Спи, конечно, не обращай на меня внимания. Я тут сама как-нибудь разберусь, почитаю, придумаю себе занятие.

Амрита холодно взглянула на нее:

— Тебе лучше уйти. Прямо сейчас. И еще. Прекрати шпионить за мной.

Минкс расхохоталась.

— Даже так, «прекрати шпионить»? Ты прелесть, ты просто прелесть, мне нравится, как ты это говоришь. Значит, ты меня сегодня видела, да? Вау! Это было непросто. Я пыталась дать взятку технику, а когда не сработало, пришлось немножко пригрозить. Эти педики дико боятся полиции. Никогда их не пойму, — с этими словами Минкс выплыла из комнаты.

Голос Амриты задрожал от брезгливого отвращения:

— Меня не интересует, во сколько тебе обходится эта слежка, но тебе никогда не удастся меня провести. Я тебе ненавижу, слышишь? Ненавижу! Ненавижу, ненавижу!

Она услышала, что Минкс зажгла газ на кухне, и свою дверь захлопнула со всей силой, сразу же заперев ее изнутри.

Еще пару часов Амрита проворочалась в постели. В состоянии между явью и сном ей привиделось, как Минкс просачивается сквозь тяжелую старую дверь и угрожающе нависает над ней. Сначала ее лицо расплывалось перед закрытыми глазами, и тут Амрита осознала, как уродлива ее заклятая подруга. Она не решалась даже дотронуться до нее, прикоснуться к чешуйчатой крапчатой коже, которая придавала ей сходство с рептилией. А еще — близко посаженные серо-зеленые немигающие глаза. И прилизанные прямые короткие волосы, казавшиеся тусклыми и безжизненными. А эта узкая ниточка-полоска рта, угрюмого, будто рана-прорезь, сделанная тупым ножом? В воспаленном воображении Амриты Минкс, излучающая неясную угрозу, все это время стояла за дверью, попивая драгоценный кофе миссис Пинто — одну чашку за другой — и томно затягиваясь сигаретой.

В конце концов Амрита провалилась в сон. Она не слышала, как за Минкс закрылась входная дверь, не слышала, что под дверь просунули узкий конверт. Она нашла его только утром. Ужасно не хотелось его вскрывать. При виде паутинистых каракулей у нее по спине опять поползли мурашки. Она положила конверт на стол, где стояла большая банка с колумбийским кофе. Легко было догадаться, откуда она здесь взялась.

Амрита распечатала конверт и прочитала записку на вложенном листке. Нахмурилась. Вместо подписи Минкс нарисовала свой зодиакальный знак — Близнецов.

А записка гласила:

«Вчера ты видела доброго Близнеца. Бойся второго. Люблю навеки».