— Пожалуй, я попрошу миссис Филдинг ответить за меня, — отозвался сквайр, оглядываясь на свою родственницу. — Всем нам хорошо известно, как сведуща она в вопросах народных поверий. Я прав, тетушка?

Достойная вдова, при том, что она сама вызвалась сопроводить племянницу и прочих в «Пики», теперь явно затруднялась с ответом: врожденная замкнутость по-прежнему давала о себе знать. Но, видя, что все глаза устремлены на нее, и хорошо понимая серьезность ситуации, миссис Филдинг превозмогла сомнения, тем более после того, как сквайр, сидевший напротив, подался вперед и промолвил:

— Это ведь девушка-самоубийца, верно?

Миссис Филдинг — обычно сама простота и любезность! — медленно, опасливо кивнула.

Вы уже давно это заподозрили?

— Да.

— Что заподозрили? — переспросил ветеринар, не вполне понимая, о чем идет речь.

— Ах да, неминуемые последствия самоубийства, — прозвучал мечтательный голос — голос отнюдь не миссис Филдинг, но философа-любителя.

— О чем ты, Слэк? Тетя Джейн? — вопрошала озадаченная Мэгс, переводя взгляд с одного на другую. — Никак опять ваши талботширские секреты?

— Есть такое поверье, дорогая моя, — отозвалась миссис Филдинг, тщательно подбирая слова, — согласно которому те, что своей рукою оборвали нить своего земного бытия, неизбежно отдаляют для себя вечное блаженство, и отлетевшим их душам вход в иной мир закрыт — до тех пор, пока их грех не будет искуплен. Ведь наша святая вера самоубийство запрещает, как всем вам хорошо известно.

— А еще считается, — подхватил Слэк, — что бесплотный дух самоубийцы может обрести прибежище в любой телесной оболочке, что окажется рядом на момент смерти, и пребудет в ней до тех пор, пока не истечет срок изгнания, причем не ведая ни минуты отдыха и покоя.

— И ты утверждаешь, будто в птицу вселился призрак девушки? — воскликнул капитан Хой. — Гром и кандалы, парень, это потрясающе, просто потрясающе!

— Боюсь, все так и есть, — закивал Слэк, — я вполне уверен. Справедливая кара за ее грех. Однако фантом, находясь в телесной оболочке, владеет немалой силой; по сути дела, мы имеем дело с освобожденным духом, заплутавшим между двумя мирами. Я так понимаю, стоит умереть, и тебе тут же открываются всевозможные новые пути и дороги. Ах, что за тайны, что за непостижимые тайны!

— Но ведь она не умерла, — возразил Оливер, — или все-таки… так да или нет? Боюсь, здесь я ничегошеньки не понимаю!

— Умерла и в то же время — нет, — отвечал философ. — Умерла в том, что касается ее былого земного бытия, сэр, и тем не менее дух ее остался в этом мире в обличий ночной странницы небесных сфер — боюсь, дух недобрый и свирепый. Ведь, скончавшись, вы в известном смысле перестаете быть человеком, верно?

— Рукой клянусь, вопрос из заковыристых! — воскликнул капитан Хой, изо всех сил хлопая себя ладонью по лбу и мучительно морщась при этом, ибо удар пришелся точнехонько по синяку. — Траектория сего события, — объявил он, едва боль поутихла, — лежит за пределами известных мне естественных наук. Богатая пища для ума, скажу я вам! Я не раз и не два замечал, как мало нам ведомо о подземных кавернах и лавовых туннелях в нашем треклятом вулкане и о черных водах, глубины которых еще только предстоит исследовать.

— Но почему не рыба? — не к месту промолвила мисс Моубрей.

— Прошу прощения, мисс Маргарет? — переспросил Слэк.

— Если молодая женщина утопилась — бросилась в воду, знаете ли, — отчего ж она стала совой? А не, к примеру, рыбой?

— Рыба, я так понимаю, или любая другая обитательница черных вод лишена свободы и способности перемещаться от места к месту, подобно неприкаянной страннице горных небес, — ответствовал философ. — А говоря с точки зрения покойного… если бы я, скажем, покончил счеты с жизнью и в качестве духа искал бы нового пристанища, я бы решил, что рыба, она слишком уж холодная… слишком чужая на мой вкус. В общем, ни рыба ни мясо.

— Доктор Холл, вы ведь помните, как старик Боттом рассказывал о том, что якобы видел над яликом сову, — промолвил Марк.

Врач подтвердил, что помнит.

— Вот и я об этом слыхал, сэр, — вклинился Слэк.

— Я тоже, — подхватил мистер Аркрайт.

— И я, — кивнул капитан.

— Ну и довольно про старика Боттома, — промолвил сквайр. — Держу пари, эта сова над яликом была сама покойница, только в новом обличий, гнусно преобразившаяся в том, что касается характера и нрава. Возможно, это дьяволы колодца убедили ее покончить с собою, полностью подчинив себе девушку, а возможно, к этому решению она пришла сама, во власти безумия и горя. Не сомневаюсь, что-то из этого соответствует истине. Но теперь нам должно принять меры — ловите шанс, пока можно! — прежде чем она осуществит свой замысел.

— А как насчет Чарльза Кэмплемэна? — осведомилась Мэгс.

— Я, например, твердо убежден, что он тут ни при чем. По чести говоря, мне не верится, что Чарльз Кэмплемэн вообще находится в этой долине.

— Верно, сквайр Марк, — подтвердил Слэк. — Я ведь не далее как нынче утром заглянул в «Герб», а там говорят, будто толстенький коротышка-доктор из города признался, что Чарльз Кэмплемэн — один из его пациентов и содержится в сумасшедшем доме. Да и гробокопатель наш уверял, будто нынешний обитатель Скайлингдена — никакой не Кэмплемэн и в жизни им не был. О, что за тайны, что за тайны!

На то, чтобы осмыслить эти новые вести, слушателям потребовалось еще несколько мгновений. Мисс Моубрей, сама — представительница прекрасного пола, первой распознала простую истину.

— Это ее месть, — промолвила она. — Это мисс Марчант одержима местью: из-за того, что у нее отобрали ребенка, просто-таки из рук вырвали и отдали чужим людям, точно щенка, из-за жестокого равнодушия соседей, из-за бессчетных обид и уколов, что заставили ее наложить на себя руки и ввергли в нынешнее горестное положение.

Мисс Моубрей огляделась: слушатели одобрительно кивали, вполне соглашаясь с ее доводами.

— Что же нам теперь делать? — вопросил доктор.

— И как насчет совы? — подхватил мистер Аркрайт.

— Нам должно укрепиться духом, — ответствовал сквайр, — и поймать ее…

— Именно! — воскликнул капитан, точно бросаясь с моста в воду. — Мы сей же миг поскачем в Скайлингден и захватим птицу, чтобы самим досконально изучить этот примечательный экземпляр, этого призрачного ястреба ночных небес. Вперед, навстречу опасности! Где моя шляпа?

— Напротив, сэр, — возразил Марк, — готов вас заверить, что это существо будет яростно возражать против подобных мер, равно как и ее законная владелица, которая, как выясняется, приходится погибшей родной дочерью, знает она об этом или нет. Вспомните, что эта самая птица, по всей видимости, повинна в смерти Косолапа, взрослого тупорылого медведя. Сам я, например, совершенно не желаю с ней связываться. Однако есть альтернатива куда более безопасная и разумная.

Капитан остановился на полпути и обдумал дело со всех сторон, затем всей своей массивной тушей рухнул в кресло и вытянул ноги.

— Продолжай, Маркхэм, — милостиво дозволил он, взмахнув рукой с перевязанным пальцем и покивав вытянутой лысой головой.

— Я предлагаю задействовать вашего тераторна.

— Мистера Шейкера? — удивился Слэк. — Нашего джентльмена, скитальца небесных сфер?

— Ему уже доводилось вступать в потасовку с пресловутой совой, и не раз, верно?

Оливеру тут же вспомнилась шумная сшибка птиц в ночном воздухе близ Далройда, их яростный поединок не на жизнь, а на смерть, пронзительный визг и нездешние, жуткие крики. К слову сказать, в ту ночь сова показала себя в сражении не худшим образом — увы, отнюдь не худшим!

— Конечно, пернатому другу вашему мы всячески посодействуем, — продолжал сквайр. — Как все здесь знают, Аркрайт без промаха бьет из лука. Если ему удастся вывести сову из строя, подранив ее в крыло — чтобы она летать не могла, — тераторн шутя загонит ее на землю.

Мистер Аркрайт, весьма польщенный комплиментами сквайра по поводу своих талантов, согласился попытаться. Но с чего прикажете начать? Как свести эту тварь и тераторна вместе, да еще так, чтобы он, лучник, оказался тут же, на расстоянии выстрела?