— Ястреб?

— Нет.

— Ворона?

— Скажешь тоже!

— Может, синяя сойка?

— Едва ли, Марк, едва ли!

— А как насчет совы? Оливер задумчиво кивнул:

— И в самом деле: чудовищно крупная сова.

— Живая или чучело? — осведомился Марк.

— Вполне живая. Провожала нас глазами. Честное слово, Марк, у меня просто мурашки побежали по коже.

В результате этого обмена репликами джентльмены погрузились в раздумья и некоторое время ехали молча. Первым нарушил молчание сквайр: склонившись к самой шее Медника, он заговорил с конем на тему совершенно иную.

— Хочу знать твое мнение, Медник, мальчик мой, — промолвил он. — Вот, скажем, Сепульхра. Чертовски странное имя для женщины, ты не находишь?

Высказавшись по поводу одной чертовски странной подробности, Марк вдруг решил, что сегодня — более чем подходящий день для того, чтобы представить Оливера капитану Хою: ведь капитан и сам — личность чертовски странная, хотя, пожалуй, эпитет «чудаковатый» получил распространение более широкое. Засим было предложено нанести визит в капитанскую резиденцию — и предложение это приезжий из Вороньего Края всячески поддержал.

Но едва всадники спустились к подножию холма и направили своих скакунов на запад, к каретному тракту, в направлении Мрачного леса, со стороны деревни стремительно пронеслась всадница верхом на статной серой кобылке. В ней джентльмены сей же миг узнали мисс Маргарет Моубрей; а та, энергично помахав Марку с Оливером рукой, натянула поводья и, резко развернувшись, присоединилась к ним. Кони съехались ближе; на середине дороги Медник, гнедая кобылка и серая ткнулись носами и пытливо обнюхали друг друга. Оливер не преминул отметить про себя совпадение столь удачное: серая лошадка из Грей-Лоджа сама по себе наводила на мысль об особнячке с серой соломенной крышей. Вот только с мисс Моубрей серый цвет словно не имел ничего общего; она, в яркой своей амазонке, так и искрилась бойким задором, из-под полей ее шляпы лучилась и сияла улыбка — точно солнышко, что так и не вышло озарить это тусклое, серое, комковатое утро.

— День добрый! — воскликнул Оливер, галантно приподнимая широкополую шляпу. — До чего красивая у вас кобылка, мисс Моубрей!

— Серая лошадка в самый раз для пасмурного дня, — отвечала Мэгс, поднимая взгляд к скользящим по небу унылым тучам. — Я как раз послала Далилу в галоп, чтобы разогреть ее хорошенько, как вдруг вижу, два джентльмена сворачивают со Скайлингденской дороги. В одном я, конечно же, сразу признала вас, мистер Лэнгли, а во втором — Медника Далройдского с моим сварливцем-кузеном «на борту». Я так понимаю, вы из усадьбы скачете?

— Именно, — отозвался Оливер после недолгой паузы, убедившись, что «сварливец-кузен» отвечать не намерен.

— Значит, пообщались с Уинтермарчами? Непременно, непременно расскажите, что вы о них думаете. С миром или с войной они прибыли?

— Мы в самом деле с ними познакомились; и, счастлив вас уверить, они вовсю дудят в трубы мира… или их курить полагается?

— А каков собой сам джентльмен — мистер Вид Уинтермарч, так, кажется, его зовут? — полюбопытствовала мисс Моубрей.

— Благовоспитан, респектабелен и в общем и целом весьма замкнут; то же справедливо о его жене и дочери.

Все обстоит именно так, как рассказывают в городе, уверяю вас. Пересуды в точности соответствуют действительности.

— А о себе он рассказывал? О своем прошлом, например? Откуда он родом? Ну, хоть что-нибудь — про близкую и дальнюю родню, предысторию, связи?…

— Обо всем об этом он по большей части умолчал; упомянул только, что был финансистом в городе — в Вороньем Крае, как мы и предполагали, — и перебрался в другие края, мечтая о менее суматошном образе жизни, — по всей видимости, по настоянию миссис Уинтермарч.

— Если он ищет тишины и покоя, это значит, что вам изводить его ни к чему, девочка моя, — вклинился сквайр — на его взгляд, очень даже находчиво.

— Значит, вы считаете, то, о чем твердят в деревне нынче утром, вполне может оказаться правдой? — осведомилась мисс Моубрей.

— О чем вы? — не понял Оливер.

— Кто же твердит и что именно? — вопросил «сварливец-кузен», встревожившись при одной мысли о новой сплетне.

— Сегодня мы в деревне еще не были, поскольку сразу после завтрака помчались в Скайлингден, — пояснил Оливер. — Будьте так добры, мисс Моубрей, поделитесь с нами новостями!

— А твердят следующее: будто этот самый мистер Уинтермарч как две капли воды похож на Чарльза Кэмплемэна, — отвечала Мэгс.

— То есть на одного из Кэмплемэнов, владельцев Скайлингден-холла? — Оливер с любопытством оглянулся на Марка: дескать, может ли такое быть?

— На молодого наследника Скайлингдена, собственно говоря, — продолжала мисс Моубрей. — Хотя, глядя правде в глаза, он, надо думать, уже далеко не молод. Его семейство покинуло усадьбу лет около тридцати назад и перебралось в Вороний Край. Почему они уехали — своего рода загадка; какой-то неприятный случай имел место, вроде как с юным Чарльзом приключилась хворь или что-то в этом роде; вот и все, что мне удалось выведать. Вне всякого сомнения, родители его уже умерли; очень может быть, что он — последний из Кэмплемэнов. Видимо, вернулся заявить права на законное наследство.

— Но если он — Чарльз Кэмплемэн, новоявленный наследник, с какой стати ему называться Видом Уинтермарчем? — удивился Оливер, переводя взор с Марка на Мэгс — и снова на Марка.

Сквайр, раздраженно нахмурившись, выдержал его взгляд и обернулся к мисс Моубрей:

— Кто же распространяет эти слухи?

— Я об этом узнала не далее как нынче утром спозаранку в заведении мисс Вайолет от Черри Айвз, а та подслушала, как мистер Доггер об этом разглагольствовал на Нижней улице, — отвечала его кузина. — Он утверждает, что предположение это исходит от доктора Холла. Оба, по всей видимости, побывали в Скайлингдене — по отдельности, разумеется.

Марк раздраженно воздел руки.

— Том Доггер — о Господи милосердный! Ну конечно же, Нолл, кто бы сомневался! Надо ли говорить, что я вот нисколечко не удивлен?

— Вспомни, что доктор Холл рассказывал нам в «Гербе», как ему почудилось в обитателях Скайлингдена что-то до странности знакомое, сам он объяснения подобрать никак не мог, а ваш пролаза-адвокат остался весьма озадачен и заинтригован.

— Стало быть, вы все уже знали заранее! — охнула Мэгс.

— Не вполне, мисс Моубрей, ведь доктор ни словом не упомянул про Чарльза Кэмплемэна.

— Скорее всего это подозрение — не более, чем порождение фантазии Томаса Доггера, — объявил сквайр. — Так что поставим-ка на этом точку.

— Но мистер Уинтермарч по возрасту вполне может быть Чарльзом Кэмплемэном, сдается мне, а прибавьте к этому еще и некоторое отдаленное сходство… хотя, конечно же, время меняет воспоминания точно так же, как и черты, и способами самыми разными, — промолвила мисс Моубрей. — По мнению Черри, наш деревенский поверенный глубоко убежден в собственной правоте.

— И нас это никоим образом не касается, — отозвался Марк, свирепо качая головой. — По всей вероятности, Чарльз Кэмплемэн давно умер, род Кэмплемэнов прервался, а усадьба заложена и перезаложена. Иначе с какой стати Скайлингден бросили на произвол судьбы на столько лет? Зачем бы сдавать дом одному арендатору за другим? Даже если предположить, что мистер Вид Уинтермарч — тот самый Кэмплемэн и есть, нам-то что за дело? Пусть себе заявляет права на наследство, и какая, к черту, разница, как он себя величает! Мне, например, плевать, прозывается ли он Видом Уинтермарчем или Ромео Баттерхедом. А что до того, зачем он перебрался сюда, так я счастлив буду вас просветить. Ставлю пятьдесят гиней, что городские кредиторы совсем затравили его из-за докучных долгов, вот он и надумал унести ноги и на время затаиться в глубинке. Это объясняет, почему у него только две клячи и один-единственный экипаж и почему он так скрытничает на предмет семейных связей. Ха!