Это прямо противоположно тому, что он до недавнего времени сообщал в Москву. Он полагает обременительным мнение советских руководителей, хотя и продолжает слать свои «дружеские телеграммы». В условиях поражения правительственных войск Мао Цзэ-дун считает неизбежным согласие американцев со своими главными предложениями. А все внешне чинно: нужно оружие для изгнания японцев со священной земли Китая!

Странные эти наши беседы. Говорит преимущественно Мао. Иногда говорит час или два, случается и больше. Мне отводится роль слушателя. Он очень недоволен, когда я не соглашаюсь. Если мне случается возразить, он круто меняет тему (с другими в подобных случаях он поступает порой просто оскорбительно) или весь уходит в нервное сосредоточенное курение. И тогда я чувствую, какой ценой ему обходится это общение со мной. Как неприятен я ему и как в сущности он далек от нас. И тут же приступы радушия, приглашения на застольную встречу, грубоватые шутки...

На прощание Мао подарил мне свою книгу «О новой демократии», отмеченную иероглифами собственной библиотеки председателя ЦК КПК.

16 июля

Советский Союз ведущая сила антигитлеровской коалиции [304] — это Мао Цзэ-дун признает лишь на словах. Это для статей, для поздравительных телеграмм Москве, но в данном признании еще и неуверенность перед Чан Кай-ши, а вдруг завтра военный конфликт? Кто выручал, кто выручит? Поэтому перед Москвой в неизменности набор лозунгов, заверений и внешней доброжелательности.

О Ван Мине не вспоминают. Борьба с «московской группой» — пройденный этап для Мао Цзэ-дуна. Победно пройденный, хотя и не совсем гладко...

Сейчас, когда я достаточно узнал Мао Цзэ-дуна, в его столкновении с Ван Мином усматриваю еще одну побудительную причину (конечно, не столь важную и значительную). В годы, предшествовавшие мировой войне, за Ван Мином упрочилось представление, как об одном из видных теоретиков Коммунистической партии Китая. И вот с этим обстоятельством Мао тоже не мог примириться. Это, конечно, не главное, но характерно для Мао...

Ночь. Глубокий покой. Когда я перекладываю бумаги, огонь свечи вытягивается, пляшет.

Сводки, газеты и бесконечные страницы переводов. Вот заключительные слова последнего перевода: «Мао Цзэ-дун — боевой вождь нашей партии и народа». Именно так складываются обстоятельства и от этого никуда не уйдешь.

Опыт общения с Мао убеждает меня в том, что он правдив лишь тогда, когда это отвечает его интересам. Для него не существует моральных норм. Есть сила или возможность чего-то добиться (пусть самыми грязными средствами) — делай! Доводы найдутся потом!

В. И. Ленин говорил, что политику не сообразуют с психологией и поступками одного человека, что политика начинается там, где миллионы. Но ни один человек, ни миллионы не интересуют Мао Цзэ-дуна. Важно продвижение к власти. Какие жертвы будут в том или ином случае, авантюра это или нет, можно ли добиваться большего с меньшими затратами — сие его не трогает. Можно сказать, совсем не трогает — и это не преувеличение. Народ он рассматривает лишь как сырье для осуществления собственных планов. Иногда в его беседах со мной проскальзывает нечто мессианское. Он — над человечеством, над законами, моралью, страданиями. Увлекаясь, Мао порой говорит именно в таком тоне. Он совершенно черств. Понятия добра или зла для него преломляются в понятие целесообразности для него лично. Увлекаясь, он становится красноречив и говорит, говорит... Тогда и следа не остается от его вялости. [305]

19 июля

Львиную долю в радиопередачах союзников занимает информация о боях в Нормандии.

Гитлеровцы нелегальными средствами переводят свои награбленные капиталы в швейцарские банки.

Немецкие самолеты-снаряды бомбардируют южные графства Англии.

Японская императорская ставка объявила о гибели гарнизона острова Сайпан в неравной борьбе с войсками союзников.

В радиосводках союзников число пленных японцев ничтожно. Тэнноизм — культ императора — доводит японских солдат и офицеров до фанатизма, подавляя в них человеческие чувства.

Новый командующий Квантунской армией — генерал Ямада. Бывший командующий Квантунской армией генерал Умэдзу назначен начальником генерального штаба вместо Тодзио.

Ямада родился в 1881 году. Участник русско-японской войны. Ярый антисоветчик. Считается знатоком маньчжурского и корейского театров военных действий.

* * *

Председатель ЦК КПК отправил через меня очередную телеграмму в Москву.

В телеграмме Мао Цзэ-дун подробно излагает причины поражений армий Чан Кай-ши. В хэнань-хунайьских операциях войска центрального правительства либо не принимали боя, либо разбегались при первом же соприкосновении с противником. Офицерский состав разложился. Армия у населения поддержки не находит. Переговоры между Компартией и Гоминьданом результатов не дали, хотя руководство КПК придерживается осторожного курса. Переговоры будут продолжаться.

Боевые действия войск КПК в тылу японских фашистов и войск ГМД на фронтах резко отличаются. И эта разница все более увеличивается. Войска КПК наступают, крепнут. Гоминьдановские вооруженные части все больше и больше переживают кризис. Войска Чан Кай-ши панически отступают на главных направлениях, разваливаются. Если враг будет по-прежнему вести наступление, то отличие вооруженных сил Компартии и Гоминьдана будет углубляться и становиться все более очевидным.

Коммунистическая партия успешно оперирует в тылах [306] противника, особенно в последние несколько месяцев. Численность населения на основных базах возросла. И уже составляет не 70 миллионов человек (как это прежде сообщалось), а около 86 миллионов. Войсками КПК на фронтах Китая выведено из строя много марионеточных и вражеских солдат и офицеров. На Южном, Центральном и Северном фронтах отвоеван ряд районов, потерянных ранее. Возвращено много городов. В их числе двадцать четыре уездных центра.

Я сопроводил телеграмму Мао Цзэ-дуна своим мнением:

— излагаемая Мао Цзэ-дуном точка зрения по основным принципиальным вопросам не совпадает с действительной политикой. Председатель ЦК КПК односторонне и недостаточно объективно оценивает отношения между КПК и Гоминьданом и участие их в войне против Японии.

— приводимые в телеграмме цифры взяты Мао Цзэ-дуном из материалов, специально и тенденциозно подготовленных к приезду в Яньань группы иностранных корреспондентов.

20 июля

Агентство Домэй цусин известило об отставке кабинета Тодзио.

Вместе с иностранными корреспондентами в Яньани находится корреспондент ТАСС Проценко. Он аккредитован в Чунцине. Много интересного рассказывает о политической подноготной временной столицы Китая.

Лю Шао-ци слывет партийным теоретиком. Лю довольно общителен, но не такой тонкий и хитрый, как Чжоу. Работает Лю днем, а ночами только из-за прихоти председателя ЦК КПК.

На переговорах с американцами руководители КПК намерены добиваться самостоятельных, независимых от Чунцина дипломатических связей с США и Англией. Они предложат союзникам открыть свои консульства в Особом районе.

Мне Мао Цзэ-дун сказал, что, каковыми бы ни были контакты с американцами, «наша революция в итоге повернет против империалистов...»

22 июля

День высшего торжества для Мао Цзэ-дуна! В Яньань пожаловали первые девять сотрудников американской миссии. [307]

День выдался спокойный и безоблачный. Все руководство КПК прибыло на аэродром. Мао Цзэ-дун и Чжу Дэ, одетые в новенькие даньи, олицетворяли единство партии и армии.

Мао выглядел осанисто.

Военная музыка. Отряды солдат, демонстрирующие безупречной выправкой высокий моральный дух вооруженных сил КПК. Нетерпеливая публика. Я, грешный, со своей «лейкой», да Проценко.

При посадке «Дуглас» сошел с дорожки. Облако пыли, треск — сорван пропеллер, помята кабина пилота. К счастью, обошлось без жертв. Управлял самолетом капитан Роберт Чэмпион.

Мао Цзэ-дун походил на знаменитого спортсмена в последние мгновения перед стартом. Он очень волновался. В конце концов, все равно, признают ли американцы или нет КПК ведущей силой Китая (именно таким было настроение Мао Цзэ-дуна накануне), главное — заполучить оружие, побольше оружия! А как обращаться с оружием, председатель ЦК КПК знал и знает — власть захватывают силой...