Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Я имел весьма своевольный характер и не раз испытывал терпение родителей. Как-то раз захотел пойти в магазин и купить себе что-нибудь особенное. Наблюдая за нашим шофером, выяснил, что человеку нужны монеты, чтобы обменять их на вещи. Я не знал, где мне найти такие монеты. Внезапно в моей голове вспыхнуло воспоминание: мать хранила несколько золотых монет в прикроватной тумбочке в спальне. Эти монетки были подарками от родственников по случаю рождения детей.

Замыслив свой коварный план, я стал внимательно следить за матерью, занимавшейся разными делами. Как только представилась возможность, ринулся в ее спальню, открыл ящик тумбочки и вытащил оттуда две тяжелые золотые монеты. Теперь я знаю, что каждая из тех монет стоила около 1000 саудовских риалов — что-то около 300 долларов.

Я незаметно выскользнул из дома и побежал к магазину, куда мы обычно ездили с шофером. Владельцем магазина был египтянин, очень милый человек. Он не показал своего удивления, увидев, как я вприпрыжку вбежал в двери магазина. Я чувствовал себя совсем взрослым, когда он спросил, что мне угодно. Я показал на какие-то конфеты и газировку, а еще на цветные карандаши — всё то, что было под особым запретом отца. И заплатил владельцу магазина украденными монетами. Довольный успешным завершением своей вылазки, я тихо пробрался в дом и спрятал покупки, боясь, что братья станут просить меня поделиться.

Но мне не повезло. Несколько дней спустя отец заезжал по делам в тот магазин. Когда он вошел, египтянин вынул монеты и отдал моему отцу, рассказав при этом, что его юный сын Омар приходил в магазин без сопровождения взрослых и сделал кое-какие необычные покупки.

Отец был приятно поражен честностью торговца и даже подарил ему в награду одну из этих монет. Но уж конечно, он не был доволен моим поступком. Меня строго наказали за обман и воровство. Но даже самое суровое наказание не могло положить конец моим проказам. Вскоре меня снова стало сверлить желание сходить за покупками. Как и в предыдущий раз, я прокрался в комнату матери. На этот раз нашел бумажные деньги и взял около 500 саудовских риалов.

Зная, что отец наказал слугам особенно внимательно следить за мной, я понимал, как трудно будет ускользнуть незамеченным. Я зашел в одну из наших ванных, вылез в окно и спустился по водосточной трубе. Потом быстро пересек сад. Я испытал облегчение, увидев, что тяжелые металлические ворота не заперты — а значит, мне не придется подвергать себя опасности, перелезая через высокую стену. Я побежал искать магазины, но меня ждало горькое разочарование: все они были закрыты. Оказалось, время было уже довольно позднее.

Я вернулся домой тем же путем и положил деньги назад в мамин тайник. Распираемый от желания похвастаться своими приключениями, я имел глупость признаться во всем старшему брату, Абдулле. Абдулла посмотрел на меня сердито, отправился прямиком к матери и выложил ей всю правду о моих ночных похождениях. Я избежал строгого наказания только потому, что мать не способна была поступить сурово со своим ребенком, даже если он того заслуживал.

Но когда отец узнал о моих эскападах, он назвал меня «маленьким негодяем» и приказал своим людям обнести поверху колючей проволокой стену, окружавшую наши владения. Те приложили все усилия, чтобы стена стала неприступной для всяких плутов. Колючую проволоку натянули в форме буквы Y, так что перелезть через нее стало невозможно. Люди отца очень гордились своей работой и поздравляли друг друга с тем, что теперь сын шейха ни за что не сумеет перебраться через ограду, а кроме того, даже самому искусному вору не удастся ограбить дом бен Ладенов.

Мы оказались заперты от мира, а мир заперли от нас.

Меньше чем через неделю я совершил первую из многочисленных попыток бегства, обнаружив, что, если забраться на стену возле домика привратника, где сидела охрана, там есть одно местечко, где можно уцепиться ногами, повиснуть и, раскачавшись, достать руками до уличного фонаря. А потом, ухватившись за него, съехать по фонарному столбу вниз, пока мои коротенькие ножки не коснутся тротуара.

Когда возводившие ограду строители обнаружили, что я нашел брешь в их превосходной «противоомаровой защите» и каждый день сбегал, они почувствовали себя униженными. После того случая отец стал постоянно держать меня при себе во время своего пребывания в Джидде, повсюду брал меня с собой, заявляя, что его четвертый сын показывает дурной пример братьям своими проделками, ведь к тому времени братья начали мне подражать.

Следующим в семье после меня появился мой брат Осман. Долгое время он оставался самым невысоким из братьев, но однажды вдруг начал расти и не мог остановиться. Он рос не только вверх, но и вширь — сильно потолстел и оставался пухлым в течение нескольких лет. Затем Осман начал стремительно терять вес и стал совсем тощим, при этом еще сильнее вытянулся и ростом догнал отца. Осман всегда был очень тихим мальчиком и никогда не понимал шуток. Когда рассказывали какую-нибудь шутку, он обычно сердился и уходил, надувшись. Он был религиозен, но не в такой крайней степени, как отец. Только в одном Осман походил на братьев — он тоже любил животных и часто ездил верхом.

Мухаммед много лет оставался младшим сыном и в основном был занят играми. Маленький Мухаммед обожал игрушечные машинки, а поскольку отец запретил игрушки, мы с братьями взяли на себя обязанность пробираться тайком в магазины и покупать младшему братишке машинки.

Первая девочка после пяти сыновей, наша сестра Фатима, стала для всех в нашем доме полной неожиданностью — чем-то совершенно новым. Но мы ее обожали. Она часами развлекала родных, когда училась ползать, а потом говорить. Мать столько лет мечтала о дочери, что не могла от нее оторваться, играла с ней, наряжала в забавные платьица. У сестры было красивое личико и курчавые волосы, которые вскоре так отросли, что доставали до пояса. Став постарше, она начала наблюдать за матерью и подражать всем ее поступкам.

Я часто внимательно следил за отцом, когда он играл с младшими детьми. Похоже, ему доставляло удовольствие валяться на полу вместе с малышами и позволять Мухаммеду и Фатиме ползать у него по голове и груди. Он даже обнимал их и целовал. Я не мог припомнить, чтоб отец так открыто выражал свою привязанность, когда я был совсем маленьким. Хотя мать и говорила, что такие моменты случались.

Вскоре после того, как отец женился в четвертый раз, я узнал, что вся наша семья переезжает в Медину. Меня это нисколько не взволновало. Я был слишком мал и не понимал, что повлечет за собой отъезд из Джидды.

ГЛАВА 7. Переезд в Медину

Омар бен Ладен

Вначале Медина показалась мне потрясающим местом. Глаза мои округлились от восхищения, когда я увидел огромную виллу, где нам предстояло поселиться. Она была еще больше громадного, многоквартирного дома в Джидде. Но вскоре восторг сменился разочарованием. Снаружи наш новый дом казался роскошным особняком, но интерьеры были совсем простыми — помещения выглядели почти голыми. Огромное пространство комнат пустовало: на полах лишь кое-где разбросаны недорогие персидские ковры, а у стен лежали подушки и тонкие матрасы, на которых нам следовало спать.

Меня всегда удивляло, почему наши роскошные особняки были так просто обставлены. Однажды я спросил об этом мать, и она призналась, что в юности мечтала иметь красивый дом с богатым и изысканным убранством, но те мечты остались в далеком прошлом.

Частое отсутствие отца и почти непрерывная череда беременностей не давали матери возможности заняться украшением дома в первые годы брака. А потом, когда они переехали в новый дом, отец изменил свое мнение на этот счет и заявил, что его семья должна жить в простоте и строгости. Он сказал, что не позволит тратить деньги на вычурную мебель.

Вспоминая почти голые стены дома в Медине, я бы сказал, что апартаменты матери напоминали пентхаус, из которого убрали всю привычную роскошь.

И хотя мы продолжали жить вместе, всей семьей, многие из нас скучали по Джидде. Только Сихам, четвертая жена отца, была счастлива: она ведь родом из Медины и могла теперь чаще видеться с близкими. Остальные же грустили, оставив часть своего сердца в Джидде. Для многих из нас она была единственным городом, где мы жили до сих пор. К тому же рядом с Джиддой находилась горячо любимая нами семейная ферма. Мы и представить себе не могли, какой тоскливой станет наша жизнь без привычных поездок на ферму каждые выходные.

22
{"b":"241135","o":1}