Борьбу с артиллерией противника, обстреливавшей железную дорогу, вели группа артиллерии дальнего действия 67-й армии и специальная артиллерийская группа дальнобойной артиллерии Балтийского флота. Защита шлиссельбургской трассы, так же как и всей железной дороги Шлиссельбург — Тихвин, от вражеской авиации осуществлялась зенитными средствами Ладожского дивизионного района ПВО, в который летом 1943 г. входили 41 батарея среднекалиберной артиллерии, 19 — малокалиберной и 29 взводов зенитно-пулеметных установок. Кроме того, имелись мобильные зенитные артгруппы из двух 37-миллиметровых орудий и нескольких пулеметов каждая. Для сопровождения поездов в пути были сформированы 37 отдельных зенитных пулеметных взводов. Каждый эшелон прикрывался взводом пулеметов, установленных в голове и в хвосте состава.[411] Особое внимание было обращено на защиту наиболее уязвимых пунктов — железнодорожных мостов через Неву. Кроме контрбатарейной и противовоздушной борьбы осуществлялось задымление, что затрудняло врагу ориентировку. Заградительные боны защищали мосты от мин, которые противник мог сбрасывать с самолетов. Усиленно охранялись мосты через Волхов, которые противник также настойчиво бомбил. Много внимания уделялось ликвидации последствий артобстрелов и налетов авиации противника, для чего были созданы специальные восстановительные бригады.
Благодаря принятым мерам перерывы в движении поездов, вызванные налетами авиации и артобстрелами противника, стали сокращаться. В апреле они составили 47 часов 15 минут, в мае — 43 часа, в августе — 11 часов 05 минут, в сентябре — 37 часов, в ноябре — 3 часа 15 минут, в декабре — 2 часа 45 минут.[412]
Однако эксплуатация железной дороги представляла большие трудности и была очень опасной. Каждый день грозил смертью работавшим на ней железнодорожникам. В течение 1943 г. вражеские снаряды и бомбы более 1200 раз разрушали пути на шлиссельбургской трассе, в результате чего были разбиты более 4 тыс. рельсов, около 10 тыс. шпал, 534 переводных бруса, 52 стрелки, десятки паровозов и много вагонов. Десять раз повреждалась переправа через Неву. 100 железнодорожников погибло, 175 — было ранено.[413] Но железнодорожники, проявляя невиданный героизм и самоотверженность, со все возраставшей интенсивностью водили поезда.
Всего по шлиссельбургской магистрали по декабрь 1943 г. в Ленинград и обратно прошел 6181 поезд.[414] В Ленинград доставлялись в основном боеприпасы, топливо, продовольствие, из Ленинграда вывозились заводское оборудование, различные материалы, раненые и нетрудоспособные. По шлиссельбургской трассе было налажено и пассажирское движение. Вначале между Ленинградом и Москвой ежедневно курсировали два вагона, мягкий и жесткий, в составе товарных поездов, двигавшихся ночью. На ст. Волховстрой вагоны включались в пассажирский поезд, который шел на Москву через Тихвин, Будогощь, Неболчи и Окуловку. Движение в Ленинград осуществлялось тем же способом. При следовании по линии Шлиссельбург — Поляны в пассажирских вагонах включался свет, который ярко горел в зашторенных купе. Пассажиры сидели на своих местах одетые, готовые в случае аварии выпрыгнуть из вагона через открытые настежь двери. Летом, в связи с наступлением белых ночей и возросшей опасностью вражеских обстрелов, движение пассажирских вагонов было прекращено, а возобновилось оно осенью 1943 г., когда увеличилось темное время суток. С 10 ноября 1943 г. между Ленинградом и Москвой уже ежедневно курсировал прямой скорый пассажирский поезд.[415]
Постройка и эксплуатация железнодорожной трассы Шлиссельбург — Поляны — это настоящий подвиг советских людей, выдающаяся победа в битве за Ленинград.
Для движения автогужевого транспорта на освобожденной полосе земли были построены шоссейная дорога, две паромные переправы через Неву, три понтонных моста и один деревянный автогужевой мост, обеспечивавший пропуск тяжелых танков КВ.
Кроме шлиссельбургской магистрали и шоссейной дороги в 1943 г. Ленинград связывали со страной и Военно-автомобильная дорога, проложенная по льду Ладожского оз., и ладожская водная коммуникация. По ледовой дороге, действовавшей с 24 декабря 1942 г. по 30 марта 1943 г., для Ленинграда было доставлено более 206 тыс. т различных грузов, из которых больше половины составляли продовольствие и фураж. Водным путем по Ладожскому оз. в навигацию 1943 г. в западном направлении было перевезено 208.5 тыс. т грузов, 856 тыс. кубометров лесных материалов и более 93 тыс. человек.[416]
Все грузы, доставленные на западный берег Ладожского оз. по льду и по воде, далее следовали в Ленинград по железной дороге. Всего железнодорожники Октябрьской железной дороги в 1943 г. доставили в Ленинград более 4.4 млн т грузов, в том числе 630 тыс. т продовольствия.[417] Большая часть этих грузов была перевезена по шлиссельбургской магистрали.
* * *
Поток грузов, прибывавших в Ленинград по дороге победы, улучшил продовольственное положение города. Уже через две недели после прихода в Ленинград первого поезда с Большой земли ленинградцам были увеличены нормы выдачи хлеба. С 22 февраля 1942 г. рабочие и инженерно-технические работники стали получать 600 г хлеба в день, а на оборонных предприятиях — 700 г, служащие — 500 г, иждивенцы и дети до 12 лет — 400 г, учащиеся ремесленных училищ и школ ФЗО и контингент больничных учреждений — 600 г. Кроме хлеба стало больше выдаваться и других продуктов. «Сверх месячных норм, — вспоминал И. А. Андреенко, — по разовым талонам выдавались сухие грибы, овощи, сельдь, грецкие орехи, манная крупа и другие продукты, поступавшие из Приморского и Красноярского краев, Узбекистана, Казахстана, Горьковской, Ярославской и других областей».[418]
Дополнительным источником питания являлось местное овощеводство. Осенью 1943 г. в совхозах, подсобных хозяйствах предприятий и на индивидуальных огородах было собрано более 102 тыс. т картофеля и овощей, что почти в два раза превысило урожай 1942 г. Если в 1942 г. после сбора урожая в рационе столовых норма картофеля и овощей составляла 250–300 г в день, то с осени 1943 г. эта норма увеличилась до 400 г. В столовых же предприятий, имевших подсобные хозяйства, она достигла 600 г.[419]
Город все еще оставался в блокаде, его обстреливали и бомбили, на его улицах, в жилых домах, в цехах предприятий все еще гибли люди, были сотни жертв. Вместе с тем даже в таких тяжелых условиях жизнь надо было налаживать, надо было в первую очередь улучшить обеспечение города топливом и электроэнергией. И эта задача решалась ценой немалых усилий. На заготовке торфа и дров в северо-восточных районах Ленинградской области вместе с колхозниками работали около 14 тыс. ленинградцев. Торф добывался на предприятиях «Янино» и «Ириновка» и даже в черте города — в Невском, Калининском, Выборгском и Московском районах. На городских предприятиях в 1943 г. было заготовлено 49 тыс. т торфа. Из разобранных в первой половине 1943 г. деревянных жилых домов ленинградцы заготовили 331 тыс. кубометров дров.[420]
За счет увеличения снабжения торфом возросла выработка электроэнергии на городских электростанциях. На Волховской ГЭС, соединенной с городом еще в конце 1942 г. высоковольтной линией, уже действовали 6 турбин. Улучшилось снабжение населения продовольствием и топливом. Сегодня может показаться невероятным, но в условиях блокады стала возобновляться работа некоторых домов отдыха и санаториев. Все это привело к повышению уровня здоровья ленинградцев, к концу 1943 г. их заболеваемость снизилась в 3–4 раза. Особое внимание руководство города обратило на детей. Для них в Ленинградской области были созданы пионерские лагеря и оздоровительные площадки в самом городе, где отдохнули более 60 тыс. детей. Старших школьников на лето направляли на сельскохозяйственные работы в Ленинградскую область.[421] Тот факт, что город был еще в опасности, подтверждается и тем, что для юношей старших классов ленинградских школ и учащихся первых и вторых курсов техникумов Ленгорвоенкомат организовал двухнедельный военный сбор. Как рассказал автору один участник этого сбора, бывший ученик 8-го класса 155-й школы Смольнинского района, а ныне кандидат геолого-минералогических наук Анатолий Федорович Фокин, они на сборах усовершенствовали свои военные знания, полученные в школе, и приобрели навыки одиночного бойца, способного действовать в составе отделения и взвода.
