22 августа 1942 года был создан Туапсинский оборонительный район (ТОР) в границах: Джубга — Лазаревское — Георгиевское. Командующим ТОР был назначен командир Туапсинской ВМБ контр-адмирал Г. В. Жуков, ранее командующий Одесским оборонительным районом.

25 августа к нам, на 743-ю батарею, прибыли командир и комиссар 167-го артдивизиона — полковник М. Н. Власов и старший политрук В. Е. Иванов. По большому сбору был построен весь личный состав батареи и саперы-строители, перед которыми Власов от имени командующего ТОР поставил задачи: к 15 сентября установить на бетонные основания два 130-миллиметровых орудия и произвести их отстрел; до 10 сентября сколотить орудийные расчеты огневого взвода, подразделения взвода управления — КП, корректировочные посты, хозяйственный взвод; к этому же сроку создать круговую оборону батареи. [153]

Такие же задачи ставились и перед другими батареями с крейсера «Коминтерн».

Краснофлотцы дружно взялись за дело. Они вели упорные тренировки орудийных расчетов на тренировочных приборах. Усиленно тренировались в любое время суток — днем и ночью, в противогазах, с заменой выбывших и т. д.

Артиллеристы батареи много внимания уделяли изучению правил стрельбы по наземным целям. Были изготовлены планшеты стрельбы по наземным целям на топографических картах. Я, как и остальные командиры, тренировался в подготовке данных для стрельбы, в управлении артогнем и тренировал своих заместителей.

Изрядно устав от работы по установке орудий, которая занимала весь день, вечером и частично в ночное время артиллеристы изучали наставления и правила, настойчиво тренировались в управлении стрельбой по наземным целям и в горных условиях.

В конце августа на батарею прибыл политрук М. В. Киселев, назначенный комиссаром 743-й батареи. Я представил его личному составу.

М. В. Киселев имел большой опыт партийной работы, активно участвовал в боях под Одессой, в Севастополе, и в Керчи в 1941—1942 годах. Наряду с подготовкой батареи к бою он начал работу по сколачиванию партийной и комсомольской организаций, а также по всем другим важным вопросам партполитработы.

Секретарем партийной организации батареи мы избрали командира огневого взвода младшего лейтенанта В. С. Беспалова, участника боев за Керчь, храброго и знающего свое дело артиллериста.

Комсомольскую организацию возглавил старшина 1-й статьи С. А. Ретюнский.

Отработкой организации и боевого взаимодействия штаба и батарей 167-го ОАД ведал начальник штаба артдивизиона капитан-лейтенант П. С. Рабинович, имевший опыт командования артиллерией на крейсерах «Червона Украина» и «Коминтерн» во время обороны Одессы и Севастополя.

15 сентября была закончена установка орудий и произведены все расчеты по управлению стрельбой с КП батареи на самих орудийных установках. Все было подготовлено для ведения огня по горной местности, окружавшей нас в радиусе 20—25 километров.

С наступлением ночи на батарею прибыли командир и комиссар артдивизиона. Полковник М. Н. Власов и старший политрук В. Е. Иванов приняли доклад о готовности [154] 743-й батареи к стрельбе. Командир дивизиона поздравил всех с выполнением задания в срок.

Все батарейцы очень волновались — а выдержат ли основания орудий? Ведь сила отдачи при выстреле равна пятидесяти тоннам, а бетонные орудийные основания, если считать по обычным нормам времени, могли еще не набрать окончательную прочность.

И вот над туапсинской долиной раскатисто прогремели залпы 130-миллиметровых орудий. Бетонные основания и крепления орудий оказались надежными. Батарея была готова к ведению боевых действий.

К этому сроку вошли в строй и другие батареи с крейсера «Коминтерн». Настал час огнем наших флотских орудий громить врага на суше.

К тому времени уже вела огонь по самолетам противника 770-я 45-миллиметровая батарея старшего лейтенанта А. И. Власенко, поставив заслон фашистской авиации в воздухе над Туапсе.

173-я 76-миллиметровая зенитная батарея с огневой позиции у цементного завода сбила «Юнкерс-88», и он, врезавшись в гору, взорвался со всем бомбовым грузом, оставив большое черное пятно выгоревшего леса.

Зенитные расчеты 25-миллиметровых автоматов с крейсера «Коминтерн», установленные на железнодорожных платформах 180-миллиметровой батареи майора Н. Н. Богданова, сбили самолет-разведчик «Дорнье», производивший фотосъемку Туапсинской долины.

Боевой счет был открыт зенитчиками «Коминтерна» и на суше. Теперь очередь за нашей батареей — главным калибром крейсера, стоящим в полной боевой готовности. И ждать пришлось недолго.

Спустя 2—3 дня после установки орудий на батарею прибыл офицер связи майор В. Ф. Тихомиров и вручил мне приказ об отправке в боевые порядки сухопутных частей Красной Армии двух корректировочных постов под командованием старших лейтенантов С. М. Чернобровцева и Л. Г. Репкова. Корпосты были размещены в боевых порядках 383-й и 353-й стрелковых дивизий.

Во второй половине сентября мне позвонили с командного пункта Туапсинской ВМБ и сообщили, что к нам на батарею направлено пополнение. Это было вызвано тем, что при расформировании экипажа «Коминтерна» многих краснофлотцев направили во вновь сформированный полк морской пехоты и батареи остались неукомплектованными.

Среди прибывших оказалось около тридцати краснофлотцев [155] различных кавказских национальностей. Мое внимание привлекла группа грузин, державшихся несколько обособленно. Познакомился с ними. Это были краснофлотцы Котэ Джолия, его отец Амбросий и младший брат Швабе. Оказывается, старый Джолия приехал в Туапсе со своими сыновьями и упросил командование базы принять сына Котэ, призывного возраста, в ряды действующих морских частей. Мы с комиссаром батареи М. В. Киселевым решили использовать этот пример в массово-политической работе с воинами.

Я приказал всем построиться по большому сбору, объявил о прибытии на батарею пополнения и пожелал ему как можно быстрее овладеть боевыми специальностями, затем представил слово старику Амбросию Джолия. Старый грузин горячо и взволнованно выступил перед воинами. Он призвал молодых до последней капли крови защищать Туапсе и не допустить фашистские орды на Кавказ, к бакинской нефти. После этого Джолия опустился на колени перед строем, поцеловал землю и проникновенно произнес:

— Поклянемся же, сыны мои, стоять насмерть! Не допустим фашистов к Черному морю, на Кавказ! Из рядов стоящих в строю краснофлотцев прозвучал ответ на страстный отцовский призыв: «Клянемся! Клянемся! Клянемся!»

В боях под Туапсе Котэ выполнил наказ своего отца и храбро бился с врагом. Он быстро овладел специальностью комендора-установщика прицела, обеспечивал высокую скорострельность из орудий, в бою он был смекалист и смел, не раз самоотверженно тушил пожары, возникшие от вражеских бомб. Я хорошо запомнил его: веснушчатое приветливое лицо, ореол рыжих волос, быстрая походка... Краснофлотцы любили Джолия и, бывало, добродушно подшучивали: «Котэ, сегодня на рыжих облава». «Хочешь, и тебе займу огонька», — добродушно отвечал Котэ.

Под Керчью комсомолец К. А. Джолия вступил в ряды Коммунистической партии и с честью пронес звание коммуниста через всю войну.

После войны я долгое время разыскивал Котэ Амбросиевича Джолия. Наконец, в 1972 году мы встретились в Туапсе. Он закончил институт, работал учителем, а затем директором средней школы, заведовал гороно, стал директором школы-интерната. Как и многие другие однополчане, посвятил свою жизнь работе с молодежью. [156]

Не добившись успеха в районе Новороссийска, откуда фашистские полчища пытались прорваться к Туапсе, гитлеровское командование решило сосредоточить 17-ю армию генерала Р. Руоффа на туапсинском направлении, которое оно считало главным.

Для нанесения главного удара гитлеровцы создали группу войск «Туапсе». В ее состав входили горно-стрелковые и легкопехотные дивизии, специально экипированные и обученные ведению боевых действий в горах.