Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Наиболее надежным «проходчиком» и проводником во льду была канонерская лодка № 4, приданная Керченской базе из состава Азовской флотилии на время наиболее устойчивого ледостава в проливе (командир — капитан-лейтенант П. Я. Кузьмин, военком — старший политрук К. К. Козьмин). Это был один из небольших ледоколов, обслуживавших порты Черного и Азовского морей в редкие суровые зимы. В годы гражданской войны корабль сражался с белогвардейцами, потом стал снова ледоколом. И вот вновь вступил в строй военных кораблей.

Для сложившихся в Керченском проливе ледовых условий этот ледокол подходил как нельзя лучше; а кроме того, имел хорошую зенитную артиллерию — две 45-мм, одну 76-мм пушку и восемь пулеметов. Командование базы использовало канлодку № 4 на проводке караванов с большой нагрузкой. Особенно в ней нуждались при различных задержках и заторах во льду, что бывало часто.

Побывав в один из напряженных январских дней на канлодке № 4, я воочию убедился, как самоотверженно выполнял свою боевую задачу ее личный состав. Все расчеты у орудий и пулеметов действовали при отражении атаки вражеских самолетов четко и слаженно. Командиром артиллерийской боевой части канлодки был старший лейтенант Н. Д. Ананьин.

Однажды канлодка № 4 проводила во льду баржу с людьми и вооружением. При бомбежке баржа получила пробоину в подводной части и стала тонуть. На помощь со своей аварийной партией отправился боцман канлодки старшина 2-й статьи А. С. Джагиль. Работая по пояс в воде на январском морозе, он сумел заделать пробоину, благодаря чему люди, боевая техника и лошади были спасены. За этот подвиг А. С. Джагиль был представлен командованием Керченской базы к ордену Красной Звезды. Командир орудия старшина 2-й статьи Б. И. Царев, который в период ледовой переправы успешно отражал с расчетом 76-миллиметрового орудия атаки фашистских бомбардировщиков, а при высадке десанта на Керченский берег сбил из своего орудия вражеский бомбардировщик Ю-88, был представлен командованием к ордену Красного Знамени.

За неполный январь канлодка № 4 провела через лед Керченского пролива 125 различных судов, в том числе [72] самоходных — 101, среди которых было 7 торпедных катеров.

Необычной для незамерзающего Черного моря переправой во льдах руководил непосредственно штаб Керченской базы. Штаб формировал караваны-конвои, осуществлял их проводку через пролив, отправку и приемку в портах, где были назначены коменданты и военкомы, ответственные за боевое охранение судов и их своевременную погрузку-выгрузку.

В качестве начальников караванов-конвоев ходили попеременно почти все офицеры штаба, в том числе и сам командир базы. Так, 13 января контр-адмирал А. С. Фролов привел из Тамани в Керчь большой караван судов, применив при этом для противовоздушной обороны в пути перебрасываемую в Керчь зенитную батарею 65-го зенитного артполка. Получилось неплохо: батарея успешно отразила несколько налетов врага. Но применять такой метод повседневно, как тогда планировали, оказалось невозможным. Затаскивать на разнотипные баржи и буксиры каждого каравана тяжелые для таких судов 76-миллиметровые зенитные пушки и закреплять их для стрельбы удавалось не всегда. А малокалиберной зенитной артиллерией база не располагала. Так и ходили наши караваны через лед пролива по 6—7 часов (а когда затирало льдом, то и по 12 часов в один конец) под частыми бомбежками, без достаточного прикрытия с воздуха. Иногда несли немалые потери, но задачу все же выполняли, и гитлеровцам сорвать переправу не удалось.

14 января пришлось и мне испытать «прелести» плавания во льдах Керченского пролива. Выходил я из Керчи на буксире «СП-1» вместе с генерал-майором Бушуевым, представителем Крымского фронта, специалистом по артиллерии. Шли к южной части косы Чушка, чтобы разведать, есть ли возможность вывести затертые и оставленные во льдах плавсредства, в частности одну большую баржу с армейской тяжелой артиллерией.

Напутствуя меня, контр-адмирал Фролов сказал:

— Вот, комиссар, прибыл генерал с претензией, что медленно перебрасываем через лед необходимую для фронта артиллерию. Хочет лично познакомиться с обстановкой. Сходил бы ты с ним к Чушке. Посмотрите вместе, как там и что получается. Моряк ты бывалый, — добавил он с улыбкой, — на севере плавал, лед видал.

А я, по правде сказать, за пять лет на Баренцевом море, [73] где теплое течение Гольфстрим, видел льда меньше, чем за одну зиму в Керченском проливе.

Сначала шли быстро. Сильный буксир успешно ломал лед, но толщина и плотность его были таковы, что «СП-1» не смог бы маневрировать в случае налета авиации. Так и случилось.

Внезапно над нами появился «юнкерс» и, снизившись до пятисот метров, сбросил четыре бомбы. Они разорвались метрах в ста впереди по курсу, без какого-либо вреда для нас. В ответ мы открыли по нему огонь из «максима», установленного на турели на крыле ходового мостика. К счастью для нас, «юнкерс», видимо, где-то уже израсходовал боекомплект бомб и поэтому больше нас не атаковал. Неравная схватка один на один, на узкой дорожке, где некуда отвернуть, могла кончиться для нас плохо.

Вскоре мы подошли к большой артиллерийской барже у косы Чушка, но вызволить ее из ледового плена не смогли. Слишком крепок был лед — «не по зубам» нашему буксиру. Пришлось ограничиться передачей на баржу продуктов питания, питьевой воды и советами ждать и маскироваться.

В Керчь возвратились поздно вечером. Обстановка в проливе теперь была ясна. У генерал-майора Бушуева претензий больше не было, и мы с ним тепло распрощались.

Огнём, только огнём!

В первые дни января весь Керченский полуостров был очищен от оккупантов, и линия фронта перешагнула условную границу перешейка, соединяющего полуостров со всем Крымом. Теперь она отодвинулась от Керчи километров на 45, не стало слышно грома пушек. Наконец-то население города вздохнуло свободно. Люди выбрались из подвалов и щелей, начали восстанавливать разрушенные жилища. В город возвращались партийные и советские органы, на смену подпольным, руководимым И. А. Козловым.

Часть руководящих товарищей Крыма во главе с первым секретарем обкома ВКП(б) В. С. Булатовым также временно разместилась в Керчи. В. С. Булатов в то время являлся членом Военного совета Черноморского флота и одновременно — членом ВС Крымского фронта. Он был в звании бригадного комиссара и носил военную, флотскую форму одежды. Раньше я знал товарища Булатова только [74] по партийным конференциям и совещаниям партийного актива, а теперь пришлось познакомиться с ним ближе. По должностному положению я частенько бывал у него по вызовам с докладами. Хочется отметить, что В. С. Булатов всегда был тактичен и прост во взаимоотношениях.

Общий подъем и ликование населения по случаю освобождения Керчи были в первые же дни омрачены массовыми похоронами мирных жителей, расстрелянных нацистами в районе Багеровского рва.

О зверствах фашистов в Керчи сообщала газета «За социалистическую Родину». 7 января 1942 года она поместила свидетельства очевидцев под заголовком «Зверства людоедов в Керчи»:

АКТ

Мы, нижеподписавшиеся, настоящим актом подтверждаем следующее: после высадки десанта на Керченском полуострове мы обнаружили у скалистого берега два выброшенных в море трупа. То были — девушка лет 14 и женщина лет 30. У девушки были выколоты глаза, на ногах штыковые раны, распорот живот, выбиты зубы, волосы выжжены. На теле — следы пыток каленым железом. У женщины грудь, уши и нос отрезаны, на теле также следы штыковых ран, пыток каленым железом. Озверелые фашисты, видимо, долго глумились над ними, а затем выбросили в море.

Все вышеизложенное мы видели лично, о чем составили настоящий акт.

Политрук Е. Цимакурадзе
Политрук Г. Плиев
Лейтенант Г. Овчинников

Но то, что мы увидели в Багеровском рву во время посещения его вместе с членом ВС ЧФ дивизионным комиссаром И. И. Азаровым в начале января 1941 года, не укладывалось в человеческом сознании...

19
{"b":"239981","o":1}