В ожидании возвращения Яковлева прошло полчаса, а казалось — прошла вечность.

Протестуя против действий Яковлева, я заявил ему, что на пути к Омску он, скорее всего вместе с поездом, может взлететь на воздух, чем по пути к Екатеринбургу, и что в том у меня нет сомнения. Яковлев удивленно спрашивает, откуда у меня эти сведения. Я говорю, что сами действия Яковлева говорят за то.

На остановке поезда Яковлеву сообщили телеграмму, присланную Уральским областным исполкомом, которой Яковлев объявлялся вне закона и которой предписывалось всем советским органам задерживать его или взорвать поезд».

Авдеев, видимо, не сильно преувеличивал, говоря об указании, содержащемся в телеграмме взорвать поезд. Но о том, что такой план существовал, упоминается и в книге Быкова «Последние дни последнего царя»: «Немедленно был выслан из Екатеринбурга специальный поезд с отрядом для задержания Яковлева и возвращения его в Екатеринбург. Одновременно велись переговоры с надежными партийными товарищами в Омске, и в результате переговоров решено было поезд на Сибирь не пускать, а в случае надобности даже взорвать его».

Яковлев повез Царскую семью в Екатеринбург в соответствии с новыми указаниями Свердлова, но перед выездом из Тюмени предупредил о возможных последствиях:

«Москва Свердлову

Несомненно я подчинюсь всем приказаниям центра точка

Я отвезу багаж туда куда укажете Точка Но считаю своим долгом еще раз предупредить Совет Народных Комиссаров что опасность вполне основательная которую могут подтвердить как Тюмень так и Омск Точка Еще одно соображение Точка Если вы отправите багаж в Симский округ то вы всегда и свободно можете увезти в Москву или куда хотите Точка Если багаж будет отправлен по первому маршруту то сомневаюсь удастся ли вам его оттуда вытащить Точка В этом ни я, ни Гузаков, ни екатеринбуржец Авдеев никто из нас не сомневается так же как не сомневается в том что багаж всегда в полной опасности Точка И так предупредил Вас [о] последствиях снимаем с себя моральную ответственность всем отрядом едем по первому маршруту Точка Сейчас выезжаем Точка Напоминаем что при переговорах по аппарату все время недоразумения Точка Прошу чтобы Невский строгой телеграммой дал наказ всем железнодорожным начальникам не давать по телеграфу никаких других сведений кроме тех чтобы наш поезд шел без остановки и останавливался только на маленьких станциях Точка

Значит еще раз напомни Подбельскому и Невскому Прощай Сейчас тронусь Точка Сдам багаж затем заеду за другой частью

Привет Яковлев Гузаков»

Небезынтересно, что уже в этой телеграмме Яковлев предупредил Свердлова, что Уральский облисполком не выпустит бывшего царя из Екатеринбурга живым.

Окончилась эта история с перевозкой Романовых в лучших традициях нарождающегося советского бюрократизма, служившего крышей для чиновников, использующих демагогию для спасения собственной задницы в критических обстоятельствах.

30 апреля Яковлева вызвали на «ковер» в президиум Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. На заседании выступали и Заславский, и Авдеев, т. е. те люди, которых Яковлев обвинял в покушения на Николая Романова. Яковлев ссылался на то, что он старый революционер, и показывал телеграфные ленты, подтверждающие выполнение им указаний центрального правительства, ссылался на свидетелей.

Ничего не помогло.

В результате появилась следующая резолюция президиума Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов:

Постановление президиума Уральского областного Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов о действиях В.В.Яковлева во время перевозки Николая II из г. Тобольска в г. Екатеринбург

«30 апреля 1918 г.

Заслушав объяснения т. Яковлева и тт. Гузакова и Авдеева, Заславского, областной Совет, на основании этих сообщений, считает действия т. Яковлева вызванными его нервозностью, подозрения и рисующиеся ему заговоры более всего продуктом его преувеличенных опасений и непониманием возложенной на него политической миссии. Что касается обвинения т. Яковлева в контрреволюционности и измене революции, то областной Совет решительно такое обвинение с т. Яковлева снимает.

Председатель областного Совета Урала А. Белобородов Секретарь…»

Протокол совещания Облсовета, реабилитирующего В.В. Яковлева, обвиненного в измене революции

Ниже приводятся выдержки из воспоминаний, не Авдеева, не Быкова, не Яковлева, а самого Белобородова, подписавшего вышеприведенную резолюцию: «Прежде чем перейти к «Яковлевскому» периоду всей этой истории, необходимо остановиться на одном чрезвычайно важном обстоятельстве в линии поведения Обласовета. Мы считали что, пожалуй, нет необходимости доставлять Николая в Екатеринбург; что если представятся благоприятные условия во время его перевозки, он должен быть расстрелян в дороге. Такой наказ имел Заславский и все время старался предпринять шаги к его осуществлению, хотя и безрезультатно».

Таким образом, вышеприведенная резолюция оказалась ложью, вызванной, с одной стороны, пониманием «политического момента», а с другой — опасением, что центральная власть не одобрит проявление уральцами сепаратизма и анорхизма по отношению к ее указаниям.

Основной принцип нарождающейся советской бюрократии — искать не причину какого-либо события, а его виновника. В данном случае виновными оказались не Заславский, не Белобородое, присвоивший себе право аннулирования мандата, подписанного Лениным и Свердловым и принимающего решения общегосударственного значения, не Свердлов, настаивавший на конспиративности задания, данного Яковлеву. Виновным оказался Яковлев, добросовестно выполнивший возложенное на него задание и спасший жизнь семье Романовых, войдя при этом в конфликт с Уральским областным Советом рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.

Урал являлся крупнейшим промышленным районом России, одной из баз социалистической революции. На предприятиях Урала и Вятской губернии трудились около 360 тысяч фабрично-заводских рабочих. Промышленность Урала отличала высокая концентрация рабочего класса. До 80 % было сосредоточено на крупных заводах с числом рабочих свыше 500 человек. Наиболее индустриальным был Средний Урал с центром в Екатеринбурге.

Именно на Урале раньше, чем в остальной части России, раньше чем в Петрограде и Москве, началась национализация заводов и фабрик.

Екатеринбургская газета «Зауральский край» 13 октября 1917 года писала: «Рабочими прядильной фабрики гр. Жирякова объявлена стачка, предъявлен целый ряд требований экономического характера. Окружным советом рабочих и солдатских депутатов решено фабрику реквизировать. Вопрос о реквизиции фабрики передан на обсуждение заводского совещания.

Советы захватывают власть уже сейчас, присваивая себе такие функции государства, как секвестр предприятий» (секвестр — ограничение права собственника в пользовании принадлежащим ему имуществом).

Через шесть дней та же газета сообщила: «Захват фабрики. Льнопрядильная фабрика при д. Черноусовой, принадлежащая Торговому дому «B.C. Жирякова», самовольно захвачена рабочими этой же фабрики, причем захватчики приступили к вывозу хранящихся на складах фабрики мешков».

Таким образом, за 19 дней до Октябрьской революции в руки рабочих перешло первое предприятие на Урале.

Однако становление Советской власти на Урале происходило с большим трудом, в упорной борьбе за массы с меньшевиками и эсерами. Если Гражданская война на Урале началась с выступления казаков Дутова, то революция в Екатеринбурге началась с заседания городской думы в Екатеринбурге 4 марта 1917 г. Сохранились воспоминания одного из гласных этой думы об этом заседании, банкира Аничкова: «…вести о происходящих в Петрограде событиях облетели весь город, и вечером 4 марта в думе вместо назначенного заседания гласных образовался митинг совершенно неизвестных нам людей, среди коих много было и солдат… Государя иначе как «Николай Кровавый» никто не называл… Это было почти сплошное море солдатских шинелей с небольшими крапинками женского элемента и штатских граждан. Шум стоял невообразимый, все что-то кричали, и из общего гула многотысячной толпы явственно долетали слова: «Арестовать, арестовать, арестовать».