Мало того, что сторож после отъезда чекистов не заметил никакого возвышения мостика над землей, никакой разбросанной земли вокруг, он еще поднял доски с могилы и не заметил под ними свежевскопанной земли.

А, между тем, земли было выкопано около 9 кубометров, и могильный холмик должен быть большим. Мог ли он полностью исчезнуть за десять месяцев, к приезду Соколова или нет, так, чтобы он ничего не заметил? Вопрос для экспертизы. Вопрос крайне серьезный, поскольку в случае отрицательного ответа придется признать, что в то время и в том месте (т. е. под мостиком) никакие трупы не закапывались.

Но история мостика и на этом не закончилась. Если белогвардейское следствие началось с доноса Горшкова, то современное следствие, следствие Соловьева, началось с интервью, данного кинодеятелем Гелием Рябовым, данным газете «Московские новости» от 16 апреля 1989 года. Об этом будет рассказано ниже.

Современная версия произошедшего с Царской семьей в Екатеринбурге в июле 1918 г. выглядит следующим образом: гибель Царской семьи произошла в ночь с 16-го на 17 июля 1918 года, когда по беззаконному решению Уралсовета император Николай II, императрица Александра Федоровна, царевны Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия и 13-летний наследник-цесаревич Алексей Николаевич были зверски умучены в подвале дома инженера Ипатьева в Екатеринбурге. Свое бесчеловечное намерение уральские большевики согласовали с новыми правителями Кремля и лично с председателем ВЦИК Свердловым. После свершившегося злодеяния останки мучеников были уничтожены.

Убедительно! Но только для тех, кто не читал подлинные материалы белогвардейского следствия, а также воспоминания участников описываемых событий с советской стороны. Для тех же, кто читал упомянутые документы, категоричность выше приведенного утверждения, хотя и напоминает приговор суда, вызывает сомнения. Но суда, который должен был бы установить, что же в действительности произошло в Екатеринбурге с Царской семьей в июле 1918 г., не было.

А что было? Мнение следователя Соколова, изложенное в его книге «Убийство Царской семьи», и мнение политического куратора белогвардейского следствия генерал-лейтенанта Дитерихса М.К., изложенное в книге «Убийство Царской семьи и членов Дома Романовых на Урале». Как было показано выше — ни тот ни другой не были объективны. «Беззаконного решения Уралсовета» никто не видел, если, конечно, не считать подлинным документ, приведенный в книге Мейера.

Но о том, как принималось это решение, известно не только из воспоминаний Мейера, но и из воспоминаний Михаила Медведева (Кудрина). Однако Кудрин вспоминает не только о том, как принималось это решение, но и о неудачной попытке согласовать это решение с Лениным и Свердловым. Неясности возникают и с самим фактом расстрела Царской семьи.

Чехословацкие и белогвардейские войска вошли в Екатеринбург 25 июля. На заборах еще висели объявления Уральского облсовета:

«РАССТРЕЛ НИКОЛАЯ РОМАНОВА

В последние дни столице Красного Урала Екатеринбургу угрожала опасность приближения Чехо-Словацких банд, в то же время был раскрыт новый заговор контрреволюционеров, имевших целью вырвать из рук советской власти Коронованного палача.

Ввиду этого Уральский областной комитет постановил расстрелять Николая Романова, что и было приведено в исполнение шестнадцатого июля. Жена и сын Николая[7] в надежном месте. Всероссийский Центр. Испол. Комит. признал решение Уральского областного совета правильным».

В телеграмме, полученной 17 июля 1918 г. Лениным, Уральский областной совет так изложил свое решение: «….По постановлению Президиума [Уральского] областного Совета в ночь на шестнадцатое июля расстрелян Николай Романов. Семья его евакуирована в надежное место». Именно это решение Уральского областного совета ЦИК признал правильным.

Из протокола № 1 заседания Президиума ВЦИК: «Поручить тт. Свердлову, Сосновскому и Аванесову составить соответствующее извещение для печати».

Свердлов, безусловно, знал, что в семье Николая Романова, кроме жены и сына, имеются еще четыре дочери. А вот тт. Сосновский и Аванесов, которые были простыми исполнителями могли это и не знать. О жене и сыне газеты писали, а о дочерях нет. А Свердлов просто не проверил составленный ими текст.

21 июля вечером, за четыре дня до входа чехословацких войск в Екатеринбург, в новом демократическим театре состоялся митинг, на котором Голощекин оповестил горожан о расстреле Николая II 17 июля. По некоторым воспоминаниям он там же упомянул об эвакуации семьи.

А официантка советской столовой Томилова уверяла следователя, что утром того же дня видела живыми как бывшего царя, так и членов его семьи. И если Томилова не лгала, то Голощекин просто провел операцию по дезинформации общества. Оснований для предположения создания простой официанткой мистификации нет никаких. Зачем ей это нужно? Да и не похож ее рассказ на сочиненный детектив. Тем более что из рассказа видно, что в доме Ипатьева она действительно была.

А зачем Голощекину нужно было дезинформировать екатеринбургское общество? Ключом к пониманию этого служат слова из воспоминаний М. Медведева, когда он рассказывал о том, как принималось решение о судьбе бывшего императора. Выше уже рассказывалось о дилемме, которая стояла перед большевиками при принятии решения о расстреле Царской семьи: «От нашего решения практически зависело, поведем ли мы рабочих на оборону города Екатеринбурга или поведут их анархисты и левые эсеры. Третьего пути не было».

Расстрелять бывшего царя — значит удовлетворить требования рабочих и солдат, поддерживаемые эсерами и анархистами, но не выполнить требование Ленина о вывозе Царской семьи в Москву для суда над Николаем II. Вывезти Николая Романова в Москву, вопреки требованиям солдат и рабочих, но в соответствии с требованием Ленина — значит просто потерять власть в Екатеринбурге.

Но Медведев ошибся: был и третий путь — симулировать расстрел Царской семьи при участии большого числа исполнителей и свидетелей, а под прикрытием этой «секретной» операции провести еще более секретную операцию по вывозу членов Царской семьи из Екатеринбурга. Придуманный план должен был удовлетворить и центральную власть, и рабочих и солдат Екатеринбурга. Вероятно, в осуществлении этой операции принимал участие Берзин, которому Ленин приказал взять под свою охрану всю Царскую семью и не допускать каких бы то ни было насилий над ней, отвечая в данном случае своей собственной жизнью. Непосредственно осуществлялась эта операция под руководством начальника осведомительного отдела его штаба Свикке.

Как ни секретна была эта операция, ее отголоски дошли до нашего времени в воспоминаниях личного шифровальщика Свикке М.В. Кованова. По сути, слова Медведева (Кудрина) из его воспоминаний служат ключом к пониманию появления протоколов допроса свидетелей, видевших членов Царской семьи живыми уже после объявления о их расстреле. Как ни странно, но о начальном этапе появления легенды о расстреле Царской семьи, как и сомнении екатеринбургского общества в этом «факте» рассказал в своей книге генерал Дитерихс.

Напоминаем строки из его книги: «Убиты все — было внутренним чувством людей. Убиты, но не все — говорили те, кто не хотел верить в возможность такого ужасного злодейства, или те, кто был побуждаем особыми причинами, им известными. Вот общие решения и мнения населения города Екатеринбурга в первые два-три дня по освобождении его от советской власти…Всем стало ясно, что большевики жгли в Коптяковском лесу одежду Членов Царской семьи. Отсюда, как логическое последствие впечатления, вынесенного от осмотра дома Ипатьева, родилось страшное и определенное убеждение: Августейшая Семья убита; тела вывезены преступниками в лес, там их обыскали, раздели и бросили в шахту, а одежду, белье и прочее сожгли, дабы скрыть следы…Для всех факт убийства всех Членов Царской семьи стал истиной, которая для своей окончательной реальности требовала только найти тела убитых».