Солнце и сегодня пригревает. В поле это чувствуется сразу, не то что в нашей промороженной землянке. Снова сажусь на солнышке и пишу дневник.
Сегодня моя очередь идти за едой, предварительно прополаскиваю котелки в ручье.
Опять удалось разжиться дровишками у ротного КП.
Вечером сменили Штихерта и Ланге, потом еще троих. Вместо них прибыли унтер-офицеры Химмельсрайх и Хартман. Хартман бесится — ему первому приходится тащить тяжелые балки.
Какое-то очень подозрительное это затишье последних дней. Или же русские все еще не отошли от того, что мы их отшвырнули на четверть километра, или же всерьез готовят новое наступление?
15 декабря 1942 г
Сегодня с утра густой туман. Русские решили немного пошуметь. Они ведут огонь всего из двух пулеметов и нескольких винтовок, но зато весь день не дают нам покоя. Плохо они нас знают — нервы у нас крепкие!
Не видно ни зги. Пару раз выстрелили из миномета.
Сегодня заканчиваются последние запасы сливочного масла, которое я привез с собой из отпуска.
Около 14 часов приступаем к сносу старой землянки. Бревнами с ее крыши накрываем новую.
Работать приходится без пил, по сути, голыми руками. Адский труд. Но мы справляемся.
Все щели конопатим кукурузной соломой и даже полы частично выложили досками.
Русские, поняв, чем мы тут занимаемся, решили сделать нам гадость — подкидывают нам мины из миномета. Приходится делать вынужденную паузу, но потом работа кипит с удвоенной силой. И не замечаем, как темнеет.
В 16 часов отправляемся за довольствием. Наша печурка, изготовленная из железной бочки, сначала дымит немилосердно, но потом все-таки функционирует нормально.
Нам дали еще четыре доски на укладку полов землянки.
Разогреваем еду и ужинаем, потом готовим себе постели. Впервые за все последние дни мы сумели оборудовать для себя теплое помещение. Ночь проходит спокойно.
16 декабря 1942 г
Сегодня утро тоже туманное.
Сооружаем новую печь в землянке — настоящую печь, разборную из массивных литых металлических плиток. Греет лучше некуда. День проходит спокойно и без особых событий.
С наступлением темноты направляемся на ротный КП за довольствием.
А вот с почтой что-то начались задержки, прибывает лишь изредка.
И сегодняшняя ночь проходит без происшествий, лишь иногда выстрелы. Нам все это очень не нравится.
Что все-таки затевают русские? Не могу отделаться от неприятного чувства, что противник вот-вот начнет наступление.
17 декабря 1942 г
День проходит спокойно. Двое наших сегодня с утра пилят дрова, через час пилу нужно вернуть.
Я прорываю проход к ручью.
Сегодня, наконец, выкроили время для чистки оружия, а то на него страшно смотреть.
Русские и сегодня не показываются.
Почту не привозят и сегодня вечером. Это уже просто невыносимо. И жиденький капустный супчик тоже не способствует подъему настроения.
К вечеру холодает, приходится надевать плащ поверх шинели.
18 декабря 1942 г
И сегодня тоже ничего особенного. Спокойно, а у нас в землянке уютно и тепло.
Сразу после того как меня сменили, вместе с еще троими ребятами собираем пожитки и топаем на КП роты. Оттуда тоже пешком в расположение батальона, по прибытии докладываем унтер-офицеру Вреде.
Затем на телеге отправляемся за 10 километров в роту, которая теперь расквартирована в Николаевской.
По пути лошадь попадает в ручей и едва не тонет. С великим трудом нам удалось ее вытащить. К 19 часам добираемся до роты, на ночлег идем к унтер-офицеру Герберу.
Скудный и непродолжительный ужин, и тут же спать.
19 декабря 1942 г
До 7 часов спим, ночь проходит спокойно. С утра унтер-офицер Гербер занят сооружением печки. Грязища в этой Николаевке непролазная. Только в 10 часов умудряюсь помыться, в первую очередь вымыть голову.
Остальное время проходит в чтении и написании писем. Хозяйка стирает нам белье. Во второй половине дня печка готова, и мы, наконец, можем протопить дом. Сегодня суп вкусный и горячий.
Вечером по-настоящему моюсь в горячей воде. Словно заново родился.
20 декабря 1942 г
Что это за затишье? Неужели русские задумали испакостить нам Рождество? Наверняка у них что-то на уме. Меня не покидает недоброе предчувствие.
Поднимаюсь в 7 часов. С некоторых пор я все свободное время стараюсь посвятить сну.
После скромного завтрака пишу несколько писем домой. После этого доснимаю оставшиеся кадры и упаковываю две отснятые пленки.
Хартунг, который завтра отправляется в отпуск, заберет мои пленки с собой.
В 12 часов с вещами отправляемся в канцелярию. Все на той же телеге, прихватив кофе и еду, едем в батальон. Вдоль дороги тянутся нескончаемые поля конопли.
Много местных жителей копают картошку.
Встречаем несколько телег, везущих картошку в Николаевскую.
Около 14 часов прибываем в батальон и докладываем унтер-офицеру Вреде.
В землянке Вреде расположились Штихерт с Керстеном.
Перебираюсь к унтер-офицеру Шассе в землянку, которую раньше занимал Клюзенер, и у самой крыши обустраиваю себе ложе. Во второй половине дня укладываю вещи и читаю. Туман, на фронте тихо. С 19 по 21 час стою в охранении у железнодорожной линии.
Наша самодельная сложенная из кирпича печь дарует желанное тепло. Иногда даже жарко становится.
Настроение, в целом, неплохое — все-таки нам везет: Рождество отметим в теплой земляночке, а не где-нибудь на морозе на передовой.
21 декабря 1942 г
Этой ночью я хорошо выспался. С утра поджариваю хлеб. С 7 до 9 утра — охранение у железнодорожной линии. Весь день никаких изменений, затишье продолжается. Батальон тоже решил оставить нас в покое. Посиживаем себе в землянке и читаем.
С тех пор как вернулся из отпуска, не могу читать эти дешевые романчики. Лучше уж газету полистать.
Главным образом мы заняты тем, что дожидаемся, пока нам подвезут пожрать. Сегодня это произошло в 15 часов. Сегодня хоть коптилки появились, и почта тоже пришла, хоть и немного.
Поужинав, это было уже в 18 часов, улегся спать. Слава богу, не бежать в охранение — сегодня заступил взвод связистов.
Тепло, поэтому стаскиваю с себя безрукавку, свитер и теплые носки и даже одеялом не накрываюсь. Так и засыпаю.
В 22 часа прибегает унтер-офицер Штихерт и будит нас. Черт, снова на передовую! И весь наш взвод в полном составе, кроме нас и взвод связистов должен, оказывается, сменить саперов.
Этого только недоставало — рождественский сюрприз, так сказать. Никакие возражения, естественно, не принимаются. Мы встаем, собираем все необходимое, включая оружие. Но приходится ждать почти до полуночи—я предпочитаю скоротать время лежа на постели, хотя заснуть, конечно же, не удается.
То, что нас на Рождество решили сунуть на передовую, еще полбеды — с этим мы смирились. Приказ есть приказ. Хуже, что мои предчувствия, похоже, оправдываются — ничего хорошего этот внезапный вызов не сулит.
22 декабря 1942 г
В 0.45 следуем в батальон. Топаем навстречу неизвестности. С нами следует и унтер-офицер Химмельсрайх, он в составе 2-й роты.
Бредем к переходу через железнодорожные пути, рядом с прежней пулеметной позицией, там нас уже ждут товарищи из взвода связи и подразделений 5-й роты. Мы гуськом идем дальше, впереди группа Клюзенера. Мне приходится тащить кроме своих пожитков еще и два ящика с патронами для пулемета.
Задыхаясь, еле волоча ноги, продвигаюсь вперед. Даже взмок от пота — чувствую, как нижнее белье прилипло к телу. Поэтому я на седьмом небе, когда мы, наконец, добираемся до позиций и неширокого ручья — здесь хоть можно отдышаться, дожидаясь остальных.
