На сто восемьдесят пятом кругу открылось второе дыхание, на сто девяносто пятом туман начал рассеиваться, и я увидел какие-то строения.

Каменные стены, куча лачуг и небольшие группки людей: женщины, старики и дети, ни одного взрослого мужчины. Но не будут же в меня стрелять именно здесь! Ах да, это только тренировка, реальные действия будут потом!

На двести тридцатом кругу людей стало появляться всё больше и больше, на двести сороковом кругу я увидел финиш.

И вот он, двести сорок второй круг!

Впереди столпилась масса людей, они смотрят на меня и чего-то ждут.

Наконец я услышал громкий крик:

– Афины!

И из меня вырвалась неизвестно откуда взявшаяся фраза:

– Радуйтесь, люди, мы победили!

Мне захотелось упасть, но я сделал ещё один круг, двести сорок третий, и только тогда упал на спортивные маты.

Туман в глазах рассеялся, и я увидел Дамиано.

Он удовлетворённо заметил:

– Совсем неплохо для непрофессионала: сорок два километра за два с половиной часа, Фиддипид бежал заметно дольше. Но поднимайтесь сейчас же, если не хотите повторить его судьбу. Теперь два круга простым шагом, и один круг – медленным.

Я выполнил все указания, после чего опять свалился и лёг.

Я приготовился умирать, но через пять минут раздался новый приказ мучителя:

– Подъём! В душ!

После душа я, ободрённый и живой, подумал, что пытка здоровьем закончилась. Уставший, но уже с хорошим настроением, вернулся в зал.

Дамиано достал кожаный шлем, похожий на танкистский:

– Теперь немного другого спорта.

В шлеме оказались наушники, я слышал не только голос, а даже дыхание Дамиано. Но всё было на фоне какого-то инфра – или ультразвука, а может быть, и того, и другого.

– Я наношу удар кулаком правой руки. Ваши действия: резко вскинуть левую руку, останавливая удар, правую руку резко подсунуть под мою. Выполняя правило рычага, заломать её и положить противника на землю.

Я выполнил всё в точности, и Дамиано оказался лежащим на полу, но моментально вскочил одним прыжком.

– Отлично! Теперь я наношу удар левой рукой. Ваши действия: резко вскинуть правую руку и отвести удар, а затем нанести свободной рукой удар в бок. Кулаки не разжимать!

Я сделал и это.

– Теперь я хватаю двумя руками Вас за шиворот. Складываете ручки «лодочкой», резко поднимаете их вверх и рывком раздвигаете мои руки в стороны.

Шум в шлеме усиливался, один приём сменялся другим. Он показал захваты, броски через колено, плечо и голову, защиту от ударов ножом, палкой, бутылкой. Освобождение от удушения сзади, подсечки и подножки.

Я опять чуть не падал с ног, а шум в шлеме был уже невыносимым. Так продолжалось три часа.

Наконец, Дамиано смилостивился:

– Что же, на одну поездку хватит. На чёрный пояс претендовать рановато, но сдачи всякой рвани дать сможете. Два круга лёгким бегом, затем опять в душ, и переодеваться!

После тренировки мы зашли в буфет неподалеку. Дамиано взял, как обычно, кофе, а я купил литр томатного сока, более крепкого напитка после таких занятий не хотелось.

Дамиано открыл «волшебный» дипломат:

– Вот ключи от машины, вот техпаспорт, с хозяином всё договорено. Машина будет стоять на том же самом месте, где проводилась операция «Ш».

У меня отвисла челюсть: ключи и документы той «Шкоды», которой я прокалывал колёса!

Дамиано увидел моё изумление и пояснил:

– Да-да, именно та машина! Но теперь хозяин для нас не посторонний. Он ещё не агент, но мы поговорили и намекнули про мост. Он всё понял и согласился. Не думайте, мост мы не подрывали: обыкновенный брак строителей!

Дженни сидела на диване.

Она могла придти вечером и остаться на несколько дней, но могла и собраться после какого-нибудь звонка и исчезнуть на неделю. Где она работает, чем занимается, я не спрашивал, а сама она ничего не рассказывала, при этом не вытягивала из меня денег, как предыдущие подруги. У неё были свои.

Такая неопределённость не совсем меня устраивала, но я когда-то насмотрелся фильмов, где главный герой проводил «внутреннее расследование». Тот копал вдоль и поперёк, и в конце концов выкапывал такую грязную правду, где все его близкие оказывались такими уродами, каких свет не видывал. А иногда таким же уродом оказывался и он сам. Единственным выходом оказывалась петля: «Не будите спящую собаку»! Поэтому я решил оставить всё, как есть.

Она уже сделалась моей визитной карточкой, своего рода «эскорт-леди», я не стеснялся показать её друзьям и сослуживцам. Выглядела Дженни всегда очень эффектно, и я часто слышал томные вздохи за спиной: «Мне б такую!»

Но никак не мог заставить её одеваться поскромнее. Она не признавала ни длинных юбок, ни строгих платьев, только мини, и только майка! Изредка позволяла себе джинсы, а лифчик принципиально одевала только на пляж.

– Но ты же всех мужиков провоцируешь, – уговаривал я. – Одень что-нибудь построже, на тебя все похотливые кабаны и так жадно пялятся!

– Пусть пялятся! Ты меня защитишь, если что. Когда стану бабушкой, тогда и буду одеваться так, как ты хочешь.

Мы с ней решили навестить Йена.

Он сидел на диване, одинокий и угрюмый, на столе стояла неполная трёхлитровая банка молока. Я знал, что на похмел надо пить соки, ещё лучше кисло-молочные продукты, рассол, маринад или окрошку.

Йен в этих случаях пил только молоко. Любой врач сказал бы, что молоко свернётся в желудке, будет расслабление или ещё хуже, а для его организма только это лекарство и подходило.

– Привет, Ромео! – провозгласил он, одевая рубашку.

– Привет, Отелло! – ответил я, расстёгивая сумку. – Похмел прибыл по расписанию.

Упрашивать его не пришлось, и стаканчик организовался самым волшебным образом.

– Можно Ариэля пригласить? Ему тоже плохо!

– Нет проблем!

Йен три раза стукнул кулаком в стенку, и через пять минут появился заспанный Ариэль. От налитого стаканчика он сразу стал свеженьким и бодреньким.

В коридоре послышался топот шагов и детский визг. Дверь открылась, и там показались две девочки, одной было лет пять, другой – восемь. Они сказали: «Здрассьте!», и сразу же открыли холодильник, который стоял у самого входа. Моментально схватили оттуда колбасу, пропищали: «Спасибо!» и убежали, хлопнув дверью.

Йен пожал плечами:

– Местная специфика.

И закрыл дверь на замок.

Этажом выше жила мама, которая выполняла демографическую программу государства.

Первый раз она просто «залетела» после пьянки, но когда родила первую дочку, её не побили камнями, а дали пособие. Вполне логично для государства, где население постоянно уменьшается, и с тех пор это стало её профессией. Как только заканчивался срок пособия на очередного ребёнка, она рожала следующего. Замуж с таким приданым никто не брал, но переспать после пьянки некоторые не отказывались.

В Швеции на пособие матери-одиночки можно нормально жить, содержать детей и даже отдыхать на курортах. Наше пособие позволяет только сводить концы с концами, и то, если у тебя и детей железное здоровье.

Выпить мама любила, особенно в компании, так появлялись новые отцы. Детям от пособия оставались только крохи, но кушать хочется всегда! Когда мамаша засиживалась в гостях, они сначала прибегали просто её проведать. Никто не смел отказать детям в куске колбасы или хлеба со стола. Они очень быстро это усвоили, а затем приходили уже без мамы и просили покушать. Потом перестали даже спрашивать, и стали совершать набеги на чужие холодильники, если там ещё что-нибудь оставалось.

Мама не сильно блистала красотой, но все её дочки были просто красавицами! Она уже строила планы выдавать их по очереди замуж, желательно за бизнесменов или артистов. Но самой старшей пока было пятнадцать: замуж – ещё рано, а «залететь» – уже можно. Поэтому процветания приходилось только дожидаться.