Наконец грабители столкнулись в глубинной части острова с касиком Каонабо. Этот вождь был отважнее и решительнее дружественно расположенного к испанцам Гуаканагари. Каонабо понемногу отучил своих людей слепо повиноваться силе. Рассказывают, что он, желая доказать соплеменникам, что испанцы отнюдь не бессмертные посланцы небес, подверг колонизаторов особому испытанию. Каждого испанца обслуживало по нескольку островитян. В их обязанности входило также переносить своих господ и повелителей через реку. Как-то однажды после большого дождя река сильно разлилась, но один из испанцев все же потребовал, чтобы его перенесли на другой берег. Касик приказал носильщикам проверить, может ли вода причинить вред сыну неба. На середине реки индейцы опустили белого бога под воду и держали его там до тех пор, пока он не перестал двигаться.

Тело они перенесли на берег, где собрались все жители селения, положили его на землю, уселись вокруг и стали ждать, не воскреснет ли мертвец. Через три дня, когда труп стал разлагаться, они убедились, что сын неба такой же смертный, как они сами. Этот случай рассеял страх индейцев перед белыми, и весть о нем передавалась из племени в племя.

Тогда люди Каонабо набрались смелости и сперва перебили тех испанцев, которые грабили их владения, а потом напали на форт Навидад, Форт обороняли всего лишь десять человек. Остальные в то время находились в грабительских походах. После падения форта Каонабо уничтожил одного за другим всех оставшихся испанцев. Это был скорый и справедливый суд, в котором, несомненно, участвовал и Гуаканагари со своими людьми.

Итак, добрым отношениям с индейскими племенами пришел конец. Испанцам это казалось невероятным: ведь Колумб без конца твердил, будто туземцы робки, миролюбивы и не имеют никакого оружия.

Испанцы подозревали во враждебных действиях и Гуаканагари, считая, что он только прикинулся раненым. В хижинах индейцев его племени нашли дорогие ткани и другие предметы, которые островитяне не могли приобрести путем обмена. Однако прямых улик не было, и Колумб воздержался от поисков и наказания виновных.

Адмирал посетил раненого вождя. Лекарь снял повязку с бедра Гуаканагари, но не обнаружил никакой раны. Касик, правда, утверждал, что получил удар по ноге камнем, но нетрудно было заметить, что он лжет. Адмирал все же решил пока не вершить расправы, чтоб не обострять отношений с индейцами. Он выразил касику сочувствие, любезно поговорил с ним, даже помог больному подняться и пригласил к себе на корабль, где устроил празднество в честь гостей. Чтобы снова поразить и запугать бесхитростных туземцев, как в тот раз стрельбою из пушек, испанцы показали Гуаканагари пятьдесят лошадей, привезенных с собою.

Касик пришел в ужас. Он покрылся холодным потом и дрожал всем телом: таких чудовищ ему не доводилось видеть. Особенно его поразило то, что испанцы ездят на них верхом.

Многие из спутников Колумба советовали ему взять Гуаканагари в плен как заложника, но адмирал колебался. Касик же, почуяв опасность, покинул селение и больше не показывался на глаза испанцам.

Однажды ночью индианки, схваченные на острове Борикен и других островах, вплавь добрались до берега и скрылись, очевидно, при помощи индейцев с Эспаньолы. Когда же адмирал потребовал выдачи беглянок, все индейцы покинули селение. Видно, они совсем потеряли доверие к пришельцам.

И вот на этом враждебном испанцам острове предстояло основать колонию. Вице-король выбрал для нее новое место у хорошо защищенной бухты на северном берегу Эспаньолы, к востоку от разрушенного форта Навидад. Небольшое расстояние в тридцать лиг до места будущей колонии при сильном встречном ветре и против течения испанцы преодолели лишь за несколько недель, измучившись гораздо больше, чем за весь долгий переход через океан.

Приступили к разгрузке кораблей. Колонистам роздали лопаты, топоры, и они начали рубить деревья, рыть каналы, чтобы подвести к колонии речную воду, возводить торговые склады, дом для вице-короля и церковь, строить жилые дома – глиняные и тростниковые хижины. В честь королевы Колумб назвал новый город Изабеллой.

Сначала работа спорилась. Но вскоре идальго, купцы, офицеры и чиновники стали отлынивать – они ведь переплывали океан ради золота, а не ради труда! Они ненавидели тяжелый физический труд, считали его унизительным. Не для этого они рисковали жизнью, чтобы теперь гнуть спину как последние рабы.

Постепенно на работу стало выходить не более восьмисот человек, остальные слонялись без дела, устраивали попойки и драки.

Среди колонистов стали распространяться тропические болезни – желтая лихорадка и малярия. Заболел лихорадкой и сам Колумб. Приступы повторялись часто и лишали его энергии. Он вынужден был лежать в постели, а не заниматься делами. Вскоре уже болела добрая половина переселенцев, и на кладбище появлялись все новые и новые могилы. Из-за тропической жары и сырости испортилась часть продуктов, и колонистам грозил голод.

Ослабевший от болезни и впавший в отчаяние адмирал решил отправить на родину часть колонистов на разгруженных кораблях и таким образом решить вопрос с продовольствием, а здесь оставить лишь пять каравелл и пятьсот человек. Но как доложить государям о несчастьях, постигших Эспаньолу – о гибели гарнизона форта Навидад, о голоде и болезнях? Ведь в Испании ждут прихода судов с золотом и пряностями, которые он пообещал перед отплытием. К тому же на снаряжение экспедиции затрачены огромные средства.

Чтобы хоть как-то исправить положение, адмирал отправил на разведку в горы Сибао хорошо вооруженный отряд под командованием Алонсо Охеды. Отряд вскоре вернулся с добрыми вестями: в долине одной из рек он обнаружил золотой песок и крупные самородки золота. Охеда с восторгом рассказывал о фонтанах золотого песка, которые начинали бить из скалы, лишь только в нее вонзали лом.

В письме Чанки сообщается, что капитан, побывавший в Сибао, нашел золото в столь многих местах, что это невозможно выразить словами. Золото было найдено более чем в пятидесяти ручьях и реках, немало его нашли и на суше. Во всей этой области, как говорил капитан, где захочешь, там и найдешь золото. «Таким образом, – продолжает Чанка, – нет сомнения в том, что государи Кастилии отныне могут считать себя самыми богатыми монархами на свете, потому что до сих пор люди ничего подобного не видывали и не читали».

Колумб воспользовался этой вестью, для того чтобы снова посулить Фернандо и Изабелле златые горы на Эспаньоле. В феврале 1494 года он отправил обратно в Испанию двенадцать кораблей под командой капитана флагманского корабля Антонио Тореса.

Сестра Тореса была кормилицей наследного принца Хуана, и для капитана не составляло труда попросить аудиенцию у Фернандо и Изабеллы. Поэтому Колумб дал Торесу с собой отчет, содержание которого тот должен был устно изложить королевской чете. В этом так называемом «Мемориале Тореса» вице-король сообщал, что нашел чрезвычайно богатые залежи золота, а также признаки всевозможных пряностей. За сообщением о найденном золоте следовали оправдания: люди, мол, болеют, работы по промывке золота очень тяжелы, нет ни дорог, ни вьючных животных, оттого он пока не посылает золота. Европейцы никак не могут привыкнуть к здешней пище, поэтому необходимо привезти провиант из Испании. Колония еще не в силах сама себя обеспечить. Особенно велика нужда в вине. Бочки были плохие и большая часть вина вытекла по дороге.

Адмирал напоминал, что нужны также земледельческие орудия, зерно, сухари, мясо, сахар, мед, изюм, лекарства для больных, ослы и ослицы. Особенно необходимы верховые лошади – для походов против индейцев. И здесь, мол, не обошлось без жульничества – на судна погрузили гораздо худших лошадей, чем те, которых ему показывали. Еще Колумб просил прислать обувь, рубахи, кожи, льняные ткани, пятьдесят бочек патоки, сто аркебуз, сто нагрудных лат для защиты от отравленных стрел, сто ящиков с боеприпасами. Он писал также, что нужны люди, честные трудолюбивые люди – каменщики, мастера горного дела, промывщики золота.