Сотни людей оснащали целую флотилию кораблей, готовили ее к плаванию.

Снаряжение экспедиции король поручил севильскому архиепископу Хуану де Фонсеке, будущему председателю Совета по делам Индии. Этот исключительно энергичный человек разбирался в кораблях, пушках и в оружии лучше, нежели в святом писании. Он сумел в наикратчайший срок обеспечить экспедицию всем необходимым, закупить зерно, оружие, вина, растительное масло и уксус, мясо, хлеб и бобы, нанять корабли и экипажи, раздобыть деньги.

В стране, разоренной войной, не так легко было найти средства для второй экспедиции. Государи заняли огромную сумму. Кроме того, на экспедицию пошли деньги, вырученные от продажи имущества изгнанных из страны евреев. В течение чуть ли не тридцати лет влияние Фонсеки на все дела, связанные с новыми испанскими колониями, было очень велико. Он ведал финансами, снаряжением судов, подготовкой экспедиций, назначением и увольнением должностных лиц. Он пользовался полным доверием королевской четы и его полномочия были почти неограниченны. Современники отзывались об этом энергичном и верном слуге государей как о неподкупном, но грубом и властном человеке, который не терпел никаких возражений и требовал беспрекословного повиновения.

При подготовке второй экспедиции Колумбу пришлось с ним близко столкнуться, и вскоре между ними стали возникать споры по самым незначительным поводам. Однако авторитет и слава Колумба были так велики, что по приказу королей Фонсеке во всем и повсюду приходилось уступать Колумбу. Говорят, что Фонсека не забыл этого оскорбления и всячески мстил Колумбу. Наконец, он оклеветал своего соперника и добился, чтобы великого мореплавателя заковали в кандалы.

Ни один корабль, ни один человек не имел права отправиться во вновь открытые земли без разрешения государей, адмирала или Фонсеки. Особенно строгим этот запрет был по отношению к иноверцам.

Между тем не было отбоя от добровольцев. Словно безумие охватило людей. Некоторые, получив отказ, в отчаянии даже кончали самоубийством. Все грезили о богатой заокеанской стране и каждый – от капитана до юнги – мечтал вернуться оттуда с мешком золота.

До той поры ни одна европейская страна не могла снарядить и отправить в океан такую большую эскадру – семнадцать кораблей с полутора или даже с двумя тысячами моряков, воинов и колонистов, снабдив их шестимесячным запасом провианта, семенами хлебных злаков и овощных культур, домашним скотом, оружием, боеприпасами, орудиями труда – словом, всем необходимым для основания заокеанской колонии.

Адмирал поднял свой флаг на самом большом корабле флотилии, «Марии Таланте». Вторично пересекала океан «Нинья», быстроходная каравелла, много испытавшая на своем веку.

Первой и главной задачей экспедиции, согласно королевским инструкциям, было обучить индейцев святой вере, обращаясь с ними по возможности хорошо и дружественно. Надо заметить, что в то время каждое государство, стремившееся к захвату новых земель, лицемерно объявляло своей целью крещение язычников, хотя на самом деле заботилось об этом меньше всего.

Во-вторых, адмирал должен был основать на Эспаньоле колонию и организовать меновую торговлю, а, в-третьих, – обследовать Кубу и выяснить, действительно ли она является частью Азиатского материка и ведет ли от нее путь к богатым городам Китая.

Во второй экспедиции приняли участие Диего Колумб – брат адмирала, Алонсо Охеда – ловкий и предприимчивый авантюрист, который сам потом возглавлял экспедиции и сделал ряд важных открытий, Хуан Понсе де Леон, открывший спустя несколько лет во время поисков источника «вечной молодости» Флориду и Гольфстрим, Хуан де ла Коса – первый составитель карты Западной Индии, Диего Веласкес – будущий завоеватель Кубы и многие другие знатные рыцари, крупные чиновники, придворные и офицеры.

Собрались в дальний путь и лучшие мореходы Испании. Только члены многочисленной семьи Пинсонов, оскорбленные несправедливостью и неблагодарностью адмирала, не нанялись на сей раз на его корабли.

С флотилией Колумба отправились и охваченные жаждой золота и славы сотни нищих идальго, не имевшие ни земли, ни имущества, ни определенных занятий – настоящие авантюристы. Воины королевского кавалерийского полка, надеясь на златые горы за океаном, продали в Кадисе своих чистокровных скакунов и купили вместо них старых кляч, а вырученные таким образом деньги прокутили перед отъездом в портовых кабачках. Это были первые конкистадоры, завоеватели – толпа бродяг и авантюристов, за которой вскоре последовали целые армии таких же искателей приключений.

За океан отправилось и свыше тысячи земледельцев и мастеровых – плотников, каменщиков, кузнецов, портных, сапожников, ткачей.

25 сентября 1493 года флотилия, разукрашенная флагами, подняла паруса и вышла из Кадиса по направлению к Канарским островам. Там испанцы починили корабли, в которых открылась течь, пополнили запас продовольствия, воды и дров. Там же они приобрели огромных собак, специально выдрессированных для охоты за людьми, погрузили телят, коз, овец и свиней, домашнюю птицу, саженцы апельсиновых и лимонных деревьев и сахарный тростник. Эта экспедиция положила начало широкому обмену культурными растениями и животными между Новым и Старым Светом. Обитателям Южной Америки, как выяснилось впоследствии, были известны только лама – вьючное животное и викунья, дававшая тонкорунную шерсть.

От второй заокеанской экспедиции тоже не сохранилось ни вахтенных журналов, ни дневников Колумба. Однако ряд интересных сведений о ней можно почерпнуть из большого письма лекаря флотилии Чанки, а также из книг священника Бернальдеса и историка Лас Касаса.

7 октября эскадра вышла в океан, взяв курс почти на десять градусов южнее, чем в первый раз. Колумб хотел сперва добраться кратчайшим путем до заселенных карибами-каннибалами островов к юго-востоку от Эспаньолы.

Паруса, обгоняя друг друга, словно белые птицы, уносились к горизонту. Только вечером каравеллы приближались к флагманскому кораблю, чтобы выслушать приказания адмирала.

Путешествие проходило спокойно и благополучно, если не считать нескольких безветренных дней в самом начале и одного шторма, во время которого порывом ветра сорвало несколько парусов, а на реях загорелись таинственные огоньки – их теперь называют огнями Эльма. «По милости божией наступила благоприятная погода, – писал Чанка, – такая, которая никогда еще не сопутствовала кораблям в столь долгом плавании. Так что, покинув Иерро 13 октября, мы уже спустя двадцать дней имели возможность увидеть землю, и мы бы заметили ее на тринадцатый или четырнадцатый день, если бы флагманское судно шло так же быстро, как и все прочие; ожидая его, прочие корабли не раз убавляли паруса и замедляли свой ход».

Курс был выбран очень удачно, при попутном пассате корабли пересекли океан на две недели быстрее, чем в первый раз.

С тех пор испанцы, отправляясь к новым землям, всегда пользовались этим маршрутом, получившим прозвище «дамский путь».

На третий день, 3 ноября, незадолго до рассвета, штурман флагманского корабля возвестил громким голосом: «Слава всевышнему! Впереди земля!» Велико было ликование и необычны крики и возгласы. И как было не радоваться морякам: они были утомлены неудобствами жизни на корабле и непрерывным выкачиванием воды.

У горизонта показалась большая гористая земля, покрытая роскошным тропическим лесом. 3 ноября 1493 года было воскресеньем, и Колумб назвал вновь открытый остров Доминикой[33].

«На этом острове, – писал Чанка, – были удивительно густые леса. На одних деревьях росли плоды, другие были в цвету… Некоторые, наименее искушенные из нас, пытались их отведать; но стоило им только для пробы взять эти плоды на язык, как лица их опухали, их охватывал жар и одолевала боль, и, казалось, впадали они в бешенство». Так испанцы познакомились с деревом, ядовитые плоды которого служили карибам для отравления наконечников стрел. Мореплаватели обнаружили здесь также могучее дерево сейбу, дающее довольно тонкое, похожее на шерсть волокно.