Мы получили новый боевой приказ. Нам было поручено отразить танковые атаки в районе Турнебю. Ранним утром, около шести часов, весь участок фронта был накрыт туманом, имевшим как естественное, так и искусственное происхождение. Вскоре противнику удалось обойти нашу немногочисленную пехоту. Вражеская пехота внезапно появилась перед нашим КП, охрана которого «усохла» до трех «тигров». Волны атакующих откатывались назад под огнем наших танков. Под прикрытием кустарника и живых изгородей англичане подтянули противотанковую артиллерию и танки. «Тигр» Мюнстера скоро был атакован с близкого расстояния и получил прямое попадание в башню, в результате которого некоторые члены экипажа погибли или были ранены.

Шройф и Лоритц подожгли по одному вражескому танку. Вскоре после этого машина Лоритца была подбита огнем с близкого расстояния. Первое же попадание пробило башню, убив или ранив весь экипаж. Не открылся ни один люк! Спустя несколько секунд еще один снаряд поразил моторное отделение, и вспыхнуло топливо. Огонь выжег «тигр» вместе со всем экипажем, вызвав при этом несколько взрывов. Потеря одного из лучших наших бойцов наполнила нас чувством ярости и скорби. Это известие потрясло всю роту!

Контратакующие немецкие войска смогли лишь дойти до позиций танков и остановились. Оборона англичан оказалась слишком прочной. Экипаж Оберхубера, только что получивший танк из ремонта, приказом по радио немедленно был отправлен на помощь боевой группе. Около полудня пять немецких «пантер», действовавших правее, были также выдвинуты вперед. И тут противник нанес мощный бомбовый удар по всему участку фронта. Колонны бомбардировщиков, летевшие с востока, ряд за рядом обрушивали бомбы на немецкую линию обороны, с беспощадной жестокостью сея смерть и разрушения на немецких позициях.

Посадив пехотинцев на броню, мы отступили. В 18.00 нас снова бросили в бой в районе высоты 184 к северу от Суланжи. Прибыв на место, мы увидели, как наша пехота, численностью около батальона, бежит от линии фронта, преследуемая двенадцатью «шерманами». Уже в сумерках мы подожгли три вражеских машины, после чего немецкая пехота начала окапываться на высоте. Ряды наших войск все редели в непрерывных боях с численно превосходящим противником. Надолго ли хватит резервов?

Сводка вермахта за этот день высоко отзывалась о героических оборонительных боях нашего 102-го тяжелого танкового батальона.

Наш «тигр» занимал позицию рядом с широким асфальтированным шоссе Кан — Фалез. У нас был четкий приказ: блокировать эту важную дорогу, тянувшуюся по прямой мимо нас. Чуть в стороне от шоссе, на выгодной огневой позиции, мы ожидали начала боя. Позади нас был городок Сен-Пьер, впереди — Суланжи, захваченный противником накануне, 13 августа. Перед нами оставалась лишь тонкая и прерывистая линия пехоты из состава дивизии «Гитлерюгенд».

Пехота, оборонявшаяся на шоссе Кан — Фалез, получила сигнал о начале танковой атаки. Фронт пришел в движение; загремела артиллерия. Впереди показались несколько танков. Они вышли из-за вершины холма и, судя по всему, собирались двинуться клином по дороге от Суланжи до Сен-Пьера. Словно огромные древесные лягушки, между переплетенными кустами и замшелыми камнями вприпрыжку двигались канадские пехотинцы. Нам не терпелось вступить в бой, и мы медленно двинулись вдоль дороги, обсаженной по обе стороны деревьями. Перед нами несколько солдат выскочили из канавы и, пригнувшись, побежали к небольшому домику. С автоматами на изготовку они осторожно обошли угол дома, выбили дверь и бросили внутрь несколько ручных гранат. Оттуда, держа руки за головами, вышли несколько канадцев. Стоя под прицелом карабинов, они дали себя обыскать, а потом были отправлены в тыл. Вражеские танки скрылись за домами Суланжи. Опустилась тишина. Мы вернулись на позицию рядом с дорогой, которую было приказано удерживать.

Командир пехотной роты снова подошел к нам. Он попросил нас выдвинуться вперед на «тигре», чтобы вывести из окопов часть его солдат, отрезанных противником у шоссе. Несмотря на приказ оборонять шоссе у Сен-Пьера, наш командир с готовностью откликнулся на просьбу. Он сам когда-то был пехотинцем и понимал всю тяжесть положения этих людей. Бок о бок с ними он воевал во Французской кампании 1940 года, а затем прошел от Польши до ворот Москвы и обратно.

Быстро преодолев поле в направлении на Суланжи, мы смогли разобраться в положении пехотинцев. Командир роты кратко описал нам местонахождение позиций и исчез, чтобы присоединиться к своим солдатам. После короткого ожидания наше появление было вознаграждено. Между домами Суланжи появились замеченные ранее танки. Мы насчитали десять «шерманов», которые медленно двигались колонной вдоль линии фронта, осыпая окопы снарядами. В таких условиях выбраться из окопов было невозможно, и через каких-нибудь несколько часов пехотинцы, решившиеся обороняться, все до единого должны были расплатиться жизнью. Наконец, когда все десять танков вышли на открытое место, командир дал приказ открыть огонь. Мы были всего в 400 метрах. В соответствии с проверенной тактикой, командир атаковал сначала ближайший, а потом самый дальний танк. Противник впал в полнейшее замешательство. Прежде подобные забавы сходили им с рук. Теперь же две машины уже горели. Мы не дали им собраться с мыслями. Остальные восемь танков были быстро подожжены один за другим, и у них едва ли было время, чтобы определить нашу позицию.

В тот самый момент, когда пехотинцы — три десятка молодых ребят из «Гитлерюгенда» — покинули позиции, отступая к нашему танку, на поле боя появилась колонна бронетранспортеров, двигавшаяся с другой стороны. В лучах вечернего солнца мы отчетливо разглядели на машинах белые звезды. Если бы не это, можно было бы подумать, что с той стороны атакует наша собственная мотопехота. Но теперь фугасные снаряды и пулеметные очереди градом обрушились на выстроенные в колонну и полные солдат бронетранспортеры. Вскоре вся колонна уже пылала посреди поля. Следующие несколько часов с той стороны можно больше не ожидать никаких сюрпризов!

Потом нам нужно было вернуться на прежнюю позицию у Сен-Пьера, чтобы снова перекрыть дорогу. Пехотинцы, сияя от радости, забрались на наш «тигр», заняв все свободное место, и ждали, когда мы тронемся. Командир приказал: «Танк — назад — марш!» Но наш «тигр» не двинулся с места. Механик-водитель раз за разом поворачивал стартер, но безуспешно. Командир и радист выпрыгнули из танка, чтобы запустить 720-сильный двигатель заводной рукояткой.

Увы! Истекая потом, они отказались от этой затеи. Что делать дальше? Наших войск поблизости нет. Канадцы уже обошли нас на северо-востоке, судя по облакам дыма и пыли, которые днем были видны на горизонте.

Когда начало темнеть, наш командир пешком отправился к танку ротного, который находился в саду на западной окраине городка. В нескольких словах он описал наше положение, и Кальс, немедленно пустившийся в путь, в сумерках отбуксировал нас на позицию. Ожидаемого выговора в свете успеха нашей вылазки не последовало. Горящие танки и машины в долине у Суланжи, раскинувшейся перед нами, свидетельствовали о том, что наше присутствие было необходимо. Едва мы добрались до Сен-Пьера, как всем танкам было приказано двинуться к развилке на шоссе перед Фалезом. Этой ночью, 15 августа, нас впервые ждала открытая стычка с французскими «маки»,[7] которые получили хорошую взбучку благодаря бдительности наших часовых.

Утро 15 августа застало наш танк в Версенвиле, что в нескольких километрах к северу от Фалеза. Здесь, прямо на КП батальона, ремонтники починили наш «тигр», и мы снова были готовы к бою. Ремонтники еще не успели закончить работу, когда появился наш командир Вайс с приказом срочно вступить в бой. Канадцы атаковали с северо-запада и уже подошли к крайним домам Версенвиля. Мы оказались под угрозой окружения и неминуемого плена. Наша оборона пока держалась, но перед более многочисленным противником нам пришлось бы отступить. Наконец ремонтники затянули последний болт, и наш «тигр» снова смог дать ход, пока мы выбрасывали из танка последние инструменты. Судьба города и всех, кто в нем находился: медиков, ремонтников, связистов и всех остальных, — зависела от наших действий. Мы уверенно помахали руками товарищам из штаба батальона: мы о вас позаботимся! Наш командир повел «тигр» под прикрытием домов параллельно направлению атаки канадцев. Так мы могли открыть огонь во фланг наступающим.