Губернатор перевел глаза на Молтри, как бы приглашая его принять участие в допросе.
До сих пор сдержанный, генерал вдруг уперся кулаками в колени, выставил локти в стороны и, набычившись, подался вперед. Казалось, он собирается пронзить взглядом сэра Эндрю, который упивался торжеством и проявлял полное безразличие к собственной суровой доле. Баронет, наконец, поверг заклятого врага.
— Бездушное, омерзительное чудовище! — рявкнул Молтри.
Кэри глянул на него с презрением.
— Меня не трогают твои оскорбления, мятежный пес.
— Храни нас всех Господь от верных слуг вроде вас, — сказал ему Гедсден. — Воистину, сэр, вы достойный слуга вашего выжившего из ума короля Георга.
Баронет смотрел на него, меча глазами молнии; Ратледж громко постучал карандашом по столу.
— Джентльмены! Джентльмены! Давайте придерживаться темы. Если ни у кого нет вопросов к свидетелю, двинемся дальше…
Видя, что говорить больше никто не собирается, Лэтимер рассудил, что пришло его время.
— Ваша светлость! — воззвал он к губернатору.
Но ему, кажется, не суждено было выступить в свою защиту.
В этот момент внизу, в холле, раздался какой-то шум. Кто-то возбужденно и громогласно требовал немедленной аудиенции у губернатора, а ему доказывали невозможность этого. Человек завопил еще громче, и послышались звуки борьбы, завершившиеся беготней по лестнице и тяжелыми ударами в дверь.
— Взгляните, что там происходит, — приказал Ратледж Шабрику.
Прапорщик пошел открывать, и тут же в комнату ввалился человек без мундира, шляпы и парика. На нем были белая сорочка, бриджи из оленьей кожи, сплошь покрытые глиной, и хлюпающие гессенские сапоги со сломанной шпорой на одном из них. Человек еле удержал равновесие и поднял залитое кровью лицо.
— Губернатор Ратледж, — прохрипел он и обвел помещение шальными глазами. — Кто из вас губернатор Ратледж?
— Разрази меня гром! — вскочил Гедсден, — это что еще за безумец?
Парень вытянулся перед старшим по чину офицером.
— Лейтенант Итон, сэр, легкая кавалерия капитана Фолла; прикреплена к бригаде генерала Резерфорда.
— Что?! — издал резкое, как удар хлыста, восклицание Ратледж. Бригада Резерфорда входила в состав армии Линкольна. Он махнул рукой охранникам Кэри, и те послушно отвели упирающегося баронета в сторону.
— Подойдите, сэр. Джон Ратледж — это я.
Молодой человек шагнул вперед. Стало заметно, что он еле держится на ногах, и только крайнее возбуждение сделало возможной его последнюю вспышку энергии в холле.
— Я курьер генерала Линкольна, — начал он.
— Где генерал Линкольн? — перебил Молтри.
— Вчера в полдень, когда я его оставил, он приближался к Эдисто. Сейчас он, должно быть, где-то за Уиллтауном.
Уиллтаун находился в тридцати милях.
— Уиллтаун? — недоуменно повторил Молтри. — Но что его задержало?
— Он объяснил это в письме вашей светлости, — повернулся Итон к губернатору.
— Письмо? Вы сказали — письмо? — Краска гнева бросилась Ратледжу в лицо. — Генерал в своем уме?
В своем благородном негодовании Ратледж был величественен, как никогда. Но сейчас этого никто не заметил — все взгляды были прикованы к лейтенанту, и самое большое нетерпение проявлял Лэтимер, который уже догадывался, как секретные сведения попали в руки врага.
— Я получил приказ уничтожить пакет, если возникнет опасность пленения. К несчастью, меня захватили врасплох, — оправдывался Итон. — Вскоре после полуночи, у Эшли, я наткнулся на британский пост, и меня сбили с лошади. Меня обыскали и отобрали письмо, не успел я даже сообразить, что случилось. Только перед рассветом мне удалось в суматохе сбежать и в темноте переплыть Эшли.
— Боже! — простонал Молтри и перевел отчаянный взгляд на Лэтимера, который горько улыбнулся ему в ответ.
— Да уж, — процедил Ратледж, выражая мысль, возникшую у каждого. — Это освещает дело с другой стороны. Что было в письме — вас предупредили?
— Да, сэр. В нем сообщалось вашей светлости, что генерал приложит максимум усилий, бросит обозы и ускорит продвижение. Он заверял, что его люди настроены решительно и просил вас подбодрить защитников города, чтобы они продержались до подхода его войск.
Лоб и щеки губернатора пошли белыми пятнами.
— Значит, он счел необходимым об этом писать! Его только вчера осенило, что надо избавиться от обозов! Обозы! Кем он себя возомнил? Купцом, везущим товары на рынок? И писать об этом мне! То, что его не оказалось на месте в условленное время, уже достаточно скверно. Но писать о своем приближении! Силы небесные! За что мне такое наказание?
Он упал в кресло и на время перестал воспринимать окружающее. Нерасторопность, усугубленная тупостью, загубила тщательно разработанную операцию — такое открытие любого способно ввергнуть в прострацию. Враг сумел сохранить армию, и теперь война будет долго нести страдания несчастной стране.
Но если губернатор в тот момент ни о чем другом не мог думать, то Молтри больше занимала мысль о том, что эта новость снимает все обвинения против Лэтимера. Генерал снова обратился к лейтенанту Итону:
— В каком состоянии находился британский лагерь, когда вас захватил дозор?
— Все спали, сэр. Меня притащили к штабной палатке генерала Превоста, потом его будили. Когда меня вызвали на допрос, он был в ночном халате.
— Следовательно, до тех пор, пока он не прочел письмо, они ни сном, ни духом не подозревали, что на них надвигается целая армия?
— Точнее сказать, наползает, — фыркнул взбешенный Ратледж.
— Наверняка нет, сэр, — ответил Итон. — Превоста чуть не хватил удар. Не прошло и десяти минут, как затрубили горны и забили барабаны, а через полчаса британцы уже сворачивали палатки.
Молтри закричал, захлебываясь от волнения:
— Ты слышал, Джон? Понимаешь, что это означает для Лэтимера? Это же доказывает, что показания Кэри — сплошная гнусная клевета!
Кэри, отодвинутый на задний план, надменно хмыкнул. Ратледж посмотрел на него внимательно и снова всех удивил:
— В этом уже не было необходимости. — Он жестом отпустил курьера: — Вы свободны, сэр. Приводите себя в порядок, отдыхайте, вы нам еще понадобитесь. В том, что случилось, нет вашей вины.
Итон поблагодарил и откланялся. Ратледж вернулся к прерванному обсуждению.
— Что ж, майор Лэтимер, думаю, теперь мы вас надолго не задержим.
— Вы так думаете? — злобно хихикнул Кэри.
— А вы заготовили еще какую-нибудь ложь? — поинтересовался Молтри.
Сэр Эндрю приблизился без приглашения; охрана держалась настороже. Он тяжело опирался на трость.
— Вы считаете, что показания лейтенанта оправдывают мистера Лэтимера, не так ли? Подслеповатые глупцы! Все это доказывает лишь одно — курьер Линкольна попал к Превосту, опередив моего связного. Не исключено, что мой и вовсе не добрался. На этот случай я и приготовил повторное донесение.
— Ах, да, — вспомнил Ратледж, — зашифрованная записка. — Он взял листок кончиками пальцев. — Вы нам ее огласите?
— С радостью. Возможно, вы тогда убедитесь…
Ратледж молча вручил ему письмо, и Кэри прочитал:
— «Дорогой генерал! На случай, если вы не получили утреннего письма, сим снова довожу до вашего сведения, что с тыла на вас быстро наступает генерал Линкольн. Если вы ничего не предпримете, положение ваших войск рискует стать крайне опасным. Сведения получены из надежного источника, именно, от моего зятя майора Лэтимера, который является адъютантом коменданта города генерала Молтри».
Молтри, Гедсден и Лоренс хмуро и недоверчиво переглянулись, испытывая новое замешательство. Их здравый смысл восставал против этого письма, но оно было зашифровано, и уже из одного этого следовало, что в нем должна была содержаться некая секретная информация. Написано оно было непосредственно после визита Миртль, и она не отрицала, что Лэтимер говорил ей о Линкольне. Даже Лэтимер мог поддаться новым сомнениям в честности Миртль.
— Сэр, — воскликнул он, обращаясь к Ратледжу, — он лжет! Лжет, чтобы уничтожить меня. Он не скрывает своей цели. В письме не может быть того, что он сказал. Заставьте его выдать шифр, сэр. Теперь, когда у нас побывал лейтенант Итон, вы должны сделать это, следуя элементарной справедливости.
