И то, что в свое время были разрушены замечательные памятники искусства, памятники людям прошлого — это результат преступного отношения к истории.

Я глубоко убежден, что нам всеми силами, всем народом надо срочно, незамедлительно поправлять это положение.

Начать надо, как я уже говорил, с книжек для самых маленьких, со школьных учебников и продолжить более серьезной литературой.

Наша страна нуждается сегодня в одном — пусть хотя бы пока одном — широко популярном, народном издании по истории. Что-нибудь типа издания старой «Нивы». Ведь в чем был успех «Нивы» — журнала не исторического, но и не обходившего истории? Он доступным языком рассказывал о том, что произошло в мире, кто приехал в Россию, выехал из России, печатал художественные произведения. И что немаловажно — был хорошо иллюстрирован. Печатал картины русских и зарубежных художников. Ведь недаром многие известные деятели искусства в своих мемуарах отмечают, что на их становление огромное влияние оказал журнал «Нива».

Кстати, неблагополучно обстоит у нас дело не только с изданием чисто исторических трудов. Почти невозможно достать тексты древнерусских летописей, произведений средневековых авторов. «Слово о полку Игореве» у нас издают, слава богу, хорошо, а вот «Житие… Аввакума» — редкость. А ведь его надо не просто читать — многократно перечитывать, для того хотя бы, чтобы вспомнить те русские слова, которые мы забыли. А они, между прочим, очень точные, как пули снайпера. Если даже отбросить религиозное подвижничество Аввакума — что само по себе вызывает большое уважение, — то и как писатель он заслуживает почетного места в русской истории и литературе.

Без знания истории немыслим культурный человек.

Без знания прошлого — повторяю это еще раз — невозможно сегодня быть и патриотом. История — могучий фактор воспитания осознанного патриотизма.

Скажу о себе. Несмотря на то что я ушел добровольцем на флот, вроде бы неплохо воевал, прослушал массу политбесед, которые в те годы носили далеко на формальный характер, я по-настоящему начал познавать и узнавать свое Отечество только тогда, когда стал изучать историю. Я, как дерево, вдруг обнаружил те корни, которые меня питают. Патриотизм держится на глубоком знании своей Родины — знании самом всеобъемлющем. Одного лишь умиления березкой, кустом черемухи человеку мало. Мы должны смотреть на свою Отчизну широко, объемно — в пространстве и во времени.

Вот я никогда не был за границей. Если не считать Норвегии, куда заходил наш эсминец во время войны. Но меня, скажу прямо, за границу и не тянет. Я бы чувствовал, что поступаю неправильно, поехав, например, в Париж, если я никогда не бывал в Иркутске, Астрахани, Вологде — тех городах нашей страны, в которых я хотел бы побывать. Сначала надо дома у себя оглядеться, узнать его как следует, а значит, и полюбить.

К великому сожалению, сегодня и в жизни, и в литературе люди стали как-то сдержанно выражать свои чувства к Родине. И я боюсь, не стоит ли за этим некоторое равнодушие? Мне иногда мои друзья, писатели, прямо говорят: «Ну зачем ты так открыто пишешь о патриотизме? У тебя герои сплошь и рядом заявляют: «Друзья, я очень люблю свою Родину». Так в литературе сегодня не принято». А чего стесняться? Я сам считаю себя патриотом и не боюсь говорить об этом громко.

Думаю, что искусство наше должно говорить о любви к Родине во весь голос. Не стесняясь. Народ нужно учить добрым примером. Ну зачем, скажите, специально писать о том, как воруют в универмаге? Воруют — сажайте! Но при чем тут литература? Все это, я думаю, не предмет для искусства.

Правда, и патриотическую тему могут начать эксплуатировать халтурщики и приспособленцы. Но здесь все же трудно притворяться. Никакое произведение не будет иметь патриотического воздействия, если сам писатель, композитор, режиссер не является искренним патриотом. И как бы профессионально грамотно ни было сделано произведение, фальшь все равно даст о себе знать. Каков ты есть — такова будет и твоя книга.

А как богата наша история примерами героизма! Примерами поистине бесценными для патриотического воспитания молодежи.

Ведь сколько в истории Отчизны было критических моментов, и ничего — выдержали! И не просто выдержали, а победили.

А много ли сегодня знаем о доблестных делах наших далеких и близких предков?

Я никогда не думал, что в своих научных и писательских интересах когда-нибудь «заберусь» на Дальний Восток. Но мне попались интересные материалы по обороне Камчатки во время русско-японской войны, по созданию народного ополчения. Я увидел, как народ, отнюдь не «передовой», а чувствующий патриотизм больше шкурой, поднялся против оккупантов. Так родился мой роман «Богатство». А когда я вчитался в материалы по обороне Владивостока нашими крейсерами — я просто ахнул: какой там кладезь! И меня, как историка и писателя, привлек в первую очередь тот огненный патриотический порыв в командах наших крейсеров, которые, оказавшись в очень неудобном тактическом и стратегическом положении, сделали огромное дело.

Да мало ли таких примеров!

Вот знаменитая атака кавалергардов при Аустерлице, вошедшая в историю нашей воинской славы. У меня в коридоре висит картина Самокиша «Аппель» — это призыв вернуться из атаки. Но возвращаются единицы. А шли они в атаку, зная, что идут на верную смерть, что враг их не пощадит. Но они пошли. Ибо надо было спасти честь русской гвардии. Спасти ценой собственных жизней. Только и всего.

Я часто думаю над этим фактом нашей истории. Что это были за люди? Откуда такой огненный порыв самопожертвования? Вышли все из дворянских усадеб, болтали по-французски, пили шампанское, ухаживали за дамами. Специально же военно-патриотическим воспитанием никто не занимался.

Но дело в том, что вся атмосфера жизни была пронизана духом патриотизма. С детских лет эти юноши слушали разговоры взрослых о Родине, о подвигах, о славе. Смотрели на портреты своих предков, увешанных орденами, погибших в битвах за Отечество. Заходили в лакейскую, а там пели русские народные песни, рассказывали подлинные истории тех или иных походов. Так складывались характеры патриотов.

И вот я думаю, всегда ли мы сегодня используем тот огромный духовный опыт, те героические традиции, что вынесли из огня Великой Отечественной войны? Всегда ли мы внимательны к людям, к ветеранам, несущим с собой и в себе весь накал патриотизма военных лет?

Иногда видишь, идет ветеран, надел свои медали, ордена — что кто заслужил, — он и гордится своими наградами, и чего-то стесняется, чем-то смущен. И никто на него не смотрит, толкают его, пихают. Плевать, что ветеран. Жалко мне их иногда бывает. И горько за наше равнодушие.

Я сам ветеран, и как же больно иногда делается, когда где-нибудь в компании услышишь, как кто-то из ветеранов начнет рассказывать о том, как штурмовал он Прагу или Берлин, а его не слушают, перебивают. А то и дети еще скажут: ладно, папа, хватит, мы это уже слышали, подумаешь, война, есть сегодня заботы в поважнее. И замолчит этот человек, наткнувшись на равнодушие. А сколько мог бы он еще рассказать! И рассказы эти — бесценны. Ибо правдивы. Иному писателю, пишущему о войне, такая правда и не снилась.

Записывать надо эти рассказы, издавать. А то у нас все больше печатают мемуары военачальников. Хорошие мемуары, но ведь солдат тоже воевал. И видел войну, кровь, смерть, как говорится, в глаза.

Вообще, минувшая война — это наша недавняя история — кладезь для серьезного писателя. Сколько там таится тем! Причем не обязательно связанных с баталиями.

Больше и лучше надо говорить и писать о том времени. Но одно условие, замечу попутно, должно быть непременным для пишущего вообще, а о войне тем более — правда. Многие писатели так называемого фронтового поколения не раз говорили о том, что именно желание сказать правду о пережитом заставило их взяться за перо. Да и сам я начал писать потому, что порой не находил в литературе тех лет этой самой правды. А ведь как бывает: признанный писатель, мастер слова, красиво и завораживающе рассказывает читателю о том, например, как полковник после ранения плыл по Оке. В старой усадьбе встретил он учительницу, которая вышла, согревая руки в муфте. Полковник оставил свой чемодан и провел волшебный вечер в вишневом саду…