…Нельзя сказать, чтобы начало войны застало его врасплох. Ведь он сам систематически информировал Центр о ее приближении. И все-таки, по признанию Семена Яковлевича, эта страшная новость ошеломила, ударила словно обухом по голове. Только присущая ему выдержка помогала сохранить внешнее спокойствие, остаться обычным, сдержанным в проявлении чувств англичанином Александром Мунеем. Казалось бы, для разведчика-нелегала не имеет принципиального значения, находится страна его пребывания в состоянии войны или нет. С того момента, как пересек границу, он уже вступил в смертельный бой с очень сильным противником — полицией, контрразведкой, службой радиоперехвата. Но это только на первый взгляд. В действительности с началом военных действий ответственность, лежащая на Побережнике, неизмеримо возросла. Он потерял право на ошибки, ибо, хотя Болгария не воевала, за каждую из них будет заплачено кровью солдат там, на далеком от Софии советско-германском фронте, где развернулись гигантские по своим масштабам, ожесточенные сражения.
Одно из первых заданий Центра в эти дни касалось стратегических планов немецкого командования. В свое время, когда царь Борис ездил в Германию, он обещал Гитлеру, что в случае необходимости предоставит в его распоряжение свою армию. Теперь фюрер потребовал в качестве аванса послать на Восточный фронт три болгарские дивизии. От того, удовлетворит или нет София это требование, зависело очень многое.
Сказать со всей определенностью, как поступит болгарское правительство, мог лишь царь Борис, премьер Филов да генштаб. Доступа в столь высокие сферы Побережник не имел. Нужно было искать обходные пути.
Первым потенциальным источником был его «крестный» Иван Златев, подрядчик крупной строительной фирмы, имевший большие связи в дворцовых кругах. А старый знакомый Маринов, в доме которого по-прежнему собирались деловые люди? Может оказаться полезным и этот представитель фирмы «Адлер». Ну и, конечно же, профашистски настроенные друзья его сына Стояна. При случае надо сказать, как он им завидует: перед ними открывается прекрасная возможность отличиться на фронте и вскоре вернуться домой героями. Ведь доблестные германские армии еще до зимы в пух и прах разобьют русских. Если бы он, Муней, не был англичанином, хотя и с болгарским гражданством, обязательно записался бы добровольцем. Да, не забыть еще всегда хорошо осведомленного флотского лейтенанта Райко. Неважно, что о болгарских ВМС вопрос пока не стоит. Этот любитель покутить за чужой счет наверняка не откажется, если Муней намекнет ему, что неплохо было бы посетить офицерское кафе, чтобы отпраздновать успехи германского оружия. Затем следует повидаться со святыми отцами, дедом Славки и крестившим англичанина попом Георгиевым. Кстати, свидетелем на крестинах был депутат народной палаты Тодор Гайтанджиев. Почему бы не нанести ему визит, узнать о самочувствии, а заодно спросить, как он смотрит на ближайшие перспективы. Ведь не вечно же Мунею быть туристом. Раз он стал болгарским гражданином, нужно пускать корни, обзаводиться собственным делом. В общем, список неотложных визитов и встреч получался солидный.
В итоге осторожных наводящих разговоров, проверок и перепроверок в Центр ушла шифрованная телеграмма:
«Болгарское командование не имеет намерения посылать свои войска на Восточный фронт, так как опасается народного восстания. В стране развернулось такое мощное движение против участия в войне, что правительство решило аннулировать прежние обещания немцам. Царь Борис срочно вызван к фюреру для объяснений».
Прогноз Побережника оправдался на сто процентов, В течение всей войны ни одна болгарская часть так и не была отправлена на советско-германский фронт.
Между тем с прибытием в Болгарию немецких «гостей» работать разведчику стало неизмеримо труднее. Сын его квартирной хозяйки Христо с гордостью сообщил Мунею о своем повышении: директорат полиции безопасности и особенно отдел «А» Николы Гешева, занимавшийся борьбой с коммунистами, значительно увеличили штаты, так что для опытных сыщиков открылись широкие перспективы. Активизировалась и РО-3, военная контрразведка полковника Костова, у которого появился строгий контролер — присланный из Берлина доктор Делиус, а на самом деле полковник Отто Вагнер, получивший от шефа абвера Канариса задание покончить о коммунистическим подпольем в Болгарии.
Первым делом доктор Делиус взялся за организацию тотальной контрразведывательной сети, охватывающей каждый жилой квартал, учреждение, казарму. Начались повальные облавы и обыски, во время которых квартира за квартирой проверялись все дома подряд. София была буквально наводнена полицейскими ищейками, многочисленными агентами РО-3, абвера, гестапо, тайными сотрудниками СД. Из Германии прибыли радиопеленгаторы, курсировавшие по городу. Эфир превратился в ловушку.
И все-таки «Волга» продолжала работать строго по расписанию, ни разу не сорвав сеанс связи. Квартира на улице Кавала была словно специально спланирована для разведчика. Из столовой один коридор вел в спальню, а другой — в кабинет Мунея. В нем была еще одна незаметная дверь прямо во двор, где в сарайчике под кучей угля он оборудовал тайник для передатчика.
Славка примирилась с тем, что муж страдает бессонницей и поэтому до поздней ночи засиживается в кабинете, слушая радио и копаясь в часовых механизмах, которые стал брать из мастерской на дом для ремонта. Иногда жена тоже приходила к нему, и тогда заботливый супруг устраивал настоящую охоту в эфире, ища для нее хорошую музыку. Но уже к одиннадцати у Славки начинали слипаться глаза, и, поцеловав Сашу, она отправлялась спать. Это было как нельзя более кстати, потому что ровно в полночь — в двадцать четыре часа по Гринвичу — «Кама» ждала на свидание за тысячи километров свою коллегу «Волгу». Опоздать значило поднять ненужную тревогу.
В 23.57 разведчик выключает «Браун», меняет в приемнике лампу, подсоединяет приставку-передатчик. Пальцы привычно ложатся на ключ. Как только часы начинают бить двенадцать, Побережник вызывает Центр. Получив ответ, сразу сыплет в эфир пулеметную дробь цифрогрупп. Секундная пауза, чтобы сменить кварц и перейти на другую волну. И вновь звучит морзянка. Сеанс длится не более полутора минут, чтобы немецкие «слухачи» не успели запеленговать передатчик. В следующий раз «Волга» выйдет в другом диапазоне, а во время передачи еще дважды сменит волну.
Теперь прием. Перед ним уже лежит листок бумаги, в руке — остро отточенный карандаш немецкой фирмы «Фабер», мягкий, очень удобный для записи. Разведчик улыбается: забавно, против немцев используется немецкий приемник и немецкий карандаш. Но вот раздается позывной «Волги», и он весь превращается во внимание. Московский оператор работает виртуозно. Побережник едва успевает записывать пятизначные шифрогруппы. От напряжения деревенеют пальцы. «Кама» заканчивает передачу клером: «Желаем успеха!» — и умолкает.
Теперь нужно расшифровать текст. Слово за словом складываются лаконичные фразы:
«Просим подробно освещать: состав германского флота, базирующегося на болгарские порты; перевозки по Дунаю; прибытие и выход в море кораблей всех классов. Детально сообщайте о всех мероприятиях немецкого командования, проводимых в Болгарии. Для быстрейшей победы над германским фашизмом сосредоточьте все силы на выполнение этих задач».
Ничего особенного не произошло. Как обычно горит на столе лампа под абажуром. Деловито шуршит под половицей мышь. С олеографии на стене парадно улыбается отпрыск Саксен-Кобургской династии Борис III, с отнюдь не царскими кирпичными скулами и тоненьким, в ниточку, английским пробором. И все-таки даже такой, в силу необходимости мимолетный контакт со своими много значит для разведчика.
— Каждый раз, когда я принимал передачи Центра, у меня от волнения сжималось сердце, — признается Побережник. — Старался успокоить себя мыслью, что, находясь в тылу врага, я все же чем-то помогаю Родине, приношу какую-то пользу. Надежная двусторонняя связь позволяла регулярно передавать данные о передвижениях немецких войск, прибытии и дислокации новых частей, их вооружении, строительстве укреплений на побережье. Особенно подробно я сообщал о действиях германского флота на Черном море, информировал о том, что происходит в портах Русе, Варне, Бургасе, через которые шли подкрепления на Восточный фронт. — Семен Яковлевич ненадолго умолкает, а потом немного смущенно говорит: — За передачу ценной разведывательной информации я несколько раз получал благодарности. А однажды принял такую радиограмму:
