«Торпеда пли!» — приказал я.

В мгновение ока я был сбит с ног и растянулся на палубе, так как наша лодка сделала дикий прыжок. В течение некоторого времени я старался представить себе, что случилось. Я никогда до сих пор не стрелял торпедами с этой швейной машины и не предчувствовал того, что должно было случиться. Лодка была так мала, что, освободившись от торпеды, ее нос подскочил вверх.

«В нос, — завопил я, — в нос!» Каждый человек, который мог оставить свой боевой пост, пополз в нос, чтобы своим живым весом поставить лодку на ровный киль.

Тем временем мы услышали звук взорвавшейся торпеды.

«Поднять перископ!» — приказал я и, заглянув в него, ничего не увидел, кроме большого облака дыма.

«U-15» всплыла, и мы пошли по направлению к дыму. В воде плавало около полдюжины людей. Мы их выловили. Это был» итальянцы. Потопленный нами корабль оказался итальянской подводной лодкой «Медуза».

Мы доставили уцелевших в Полу как военнопленных.

«Когда эти маленькие лодки, — заметил фон Арно де ла Перьер, — начинали выкидывать сальто-мортале, то это не было шуткой».

«Был другой случай, — продолжал Хеймбург, — когда эта швейная машина почти что выскочила из воды. Однажды на рассвете мы находились в надводном положении на позиции в пятнадцати милях от Венеции. Море было совершенно тихо.

«Корабль!» — раздался крик с мостика лодки. И действительно я увидел выходивший из гавани в море итальянский боевой корабль.

Он наверняка должен был увидеть нас, если бы мы не находились в лучах восходящего солнца.

«UB-15» быстро погрузилась, а затем я увидел в перископ целых три корабля, два легких крейсера и один большой крейсер, на котором развевался адмиральский флаг. Его я избрал целью для атаки. Мы сделали прекрасный торпедный выстрел и не промахнулись. Как раз в момент взрыва торпеды я увидел бросившийся на нас Эсминец.

Лодка быстро пошла на глубину, и в этот момент шум винтов пронесся над нами. Мы находились на достаточно безопасной глубине, но всасывающее влияние от винтов промчавшегося над нами миноносца почти что вытащило нашу швейную машину на поверхность воды. Если бы за первым следовал второй Эсминец, то мы несомненно были бы таранены.

Позже мы установили, что потопленный нами корабль был «Амальфи», итальянский броненосный крейсер, который возвращался в Венецию после обстрела австрийских фортов близ Триеста. Из 600 человек команды четыреста были спасены.

Другой нашей жертвой в том же году явился 11 000-тонный британский транспорт «Ройял Эдуард» с четырнадцатью тысячами британских солдат на борту. Это случилось в Эгейском море. Когда мы впервые заметили корабль, то можно было разобрать только две трубы над горизонтом. Затем по мере сближения с ним мы увидели длинные прогулочные палубы и высокие мачты и поняли, что он действительно являлся ценным объектом для атаки. Мы подошли к нему на дистанцию в 1600 метров. Я наблюдал в перископ путь торпеды и видел, как она попала в корму транспорта. Минутой позже солдаты забегали по палубе как муравьи.

Поскольку нигде поблизости не было истребителей, которые бы нам угрожали, я позволил всем своим людям бросить взгляд в перископ на это зрелище. Последним из всех подошел к нему торпедный унтер-офицер и сразу же дико закричал.

«Что такое?» — крикнул я.

Он молча повернул перископ ко мне. Действительно, зрелище было страшным. Гигантский транспорт поднял свой нос высоко в воздух. Секундой позже он скользнул под волны. Все, что осталось на воде, заключалось в восьми шлюпках, переполненных людьми, махавшими белыми рубашками, штанами и носовыми платками. Вскоре после этого к ним на помощь подошел корабль Красного Креста и два французских эсминца, но я впоследствии узнал, что было спасено менее шестисот человек. Таким образом с помощью одной единственной торпеды мы не только уничтожили корабль большой ценности, но также стерли с лица земли целый неприятельский полк».

Хеймбург играл видную роль в операциях германских лодок в южных водах, в частности в Эгейском море.

Однажды его лодка запуталась в громадной стальной сети, которая была протянута англичанами поперек входа в Дарданеллы. Он рвался в ней вперед и назад, разрывая стальные пряди сети, крепко державшие лодку. Последнюю то там, то тут сотрясали ужасные взрывы. Это взрывались бомбы, специально подвязанные к сети для уничтожения попавшейся в нее стальной рыбы. В конца концов, после многих часов диких усилий, лодка оказалась в состоянии всплыть на поверхность с окутавшей ее большой сетью. Унося с собой часть металлической сети, счастливый корабль умудрился все-таки благополучно прийти в свою базу — маленькую гавань на Галлиполийском полуострове.

«Немного времени спустя после этого события, — добавил Хеймбург, — мы снова вышли в Константинополь. На этот раз нам посчастливилось проскользнуть через Дарданеллы, и мы стали на якорь у местечка Чанак, где турки имели свою штаб-квартиру. Едва только мы отдали якорь, как удостоились визита принца Рейсс, который пришел к нам на борт сказать, что в турецкую сеть, поставленную поперек пролива, попалась рыба — без сомнения английская. Она находилась там с шести часов утра, а теперь был уже вечер.

Бомбы в нее не бросались просто потому, что погода была слишком бурная. Но на вахте была оставлена турецкая канонерская лодка.

Погода прояснилась, так что мы могли пойти к месту поимки неприятельской лодки. Там все было тихо. Дежурившая у сети канонерская лодка ничего не могла сказать — удалось англичанам удрать или нет. Мы измерили глубину. Я находился в небольшой шлюпке вместе с Херцигом. своим коком, который был очень способным парнем и прирожденным рыбаком для подобной ловли.

«Я достал до нее!» — завопил Херциг. Его лотлинь внезапно попал на мелкое место.

В воду была спущена мина, привязанная к линю с зажженным шнуром. Раздался взрыв, и поднялся столб воды. Затем на поверхности воды появилось темное пятно вроде масла. Мы уже собрались взорвать вторую мину, когда на поверхности появился какой-то черный контур. Это была британская лодка типа «Е». Турецкие канонерские лодки открыли по ней беглый огонь. Одним из снарядов была пробита боевая рубка, другой пробил цистерны. Лодка тонула. Из люка карабкались люди. Стрельба прекратилась.

Кок Херциг был отчаянным парнем. Он вскочил на борт медленно тонувшей подводной лодки и помог вытащить оттуда англичанина.

Над боевой рубкой нашего противника уже сомкнулась вода, когда из нее выпрыгнула в воду другая фигура. Это был командир, последний человек, покинувший корабль.

«Какая это лодка?» — спросил я.

«Е-7», под командой Кохрейна».

«Несколько позже, — продолжал Хеймбург, — в дарданелльских сетях запуталась французская подводная лодка «Тюркуаз». Она всплыла на поверхность, а команда была взята в плен. В нервном возбуждении французы забыли уничтожить свои секретные бумаги. Из них мы узнали много важных вещей и подробностей, до того нам неизвестных. Один из документов говорил о рандеву в определенном пункте Мраморного моря французской лодки с английской подводной лодкой «Е-20». «Тюркуаз» не могла туда прийти своевременно, но мы могли. Я повел свою лодку к назначенному месту встречи союзников.

Приближаясь к точке рандеву, мы заметил» боевую рубку английской лодки. Я долго подкрадывался к ней и в конце концов сделал превосходный торпедный выстрел. Потрясающий взрыв — и облако дыма над водой. Когда дым рассеялся, то английской лодки уже не было видно, только люди плавали в воде. Мы подобрали девять англичан, включая командира, молодого лейтенанта Уоррена.

Когда этот юный английский командир был выловлен из воды и доставлен на борт моей лодки, я был занят другим делом. Поэтому первый разговор с ним имели мои подчиненные. Я узнал впоследствии, что в тот момент, когда наша торпеда поразила «Е-20», этот бравый морской офицер был занят чисткой зубов. Взрыв лишил его сознания, и когда мы вытащил» его к себе на палубу, то он был в полубесчувственном состоянии. Когда мои люди оживили его, то прежде всего спросили, чего бы он хотел? Оглушенный и ошеломленный, он повторил последнюю мысль, которая была у него в мозгу перед тем, как торпеда сокрушила его лодку.