Глухое жужжание моторов внутри лодки внезапно сменилось грохотом. У матросов вырвался крик. В то время имелось общее мнение, что удар от взрыва торпеды, в особенности на столь близком расстоянии, может серьезно повредить ту лодку, которая его вызвала. Мы с тревогой ожидали, что лодка получит течь, или наш рулевой привод выйдет из строя. Однако, быстрый осмотр показал, что лодка не получила никаких повреждений.

«Всплываем на перископную глубину!» — скомандовал Веддиген, стремясь взглянуть на то, что случилось на поверхности.

Лодка всплыла под перископ, и я нажал перископную рукоятку. Веддиген быстро взглянул, а потом с торжеством повернул окуляр ко мне. Это был мой первый взгляд на тонущий корабль, зрелище, которое вскоре стало столь обычным. Торпедированный крейсер стоял без хода, погрузившись кормой в воду. Его нос высоко поднялся, и таран вышел на поверхность воды. Четыре трубы крейсера сильно травили пар. Спускались спасательные шлюпки, переполненные людьми.

Другие два крейсера стояли без хода поблизости от своего гибнувшего товарища, спасая уцелевших людей. Какая роковая ошибка! Британские военные корабли до конца войны не делали больше ничего подобного.

Веддиген приготовился ко второй атаке. Я снова бросился в носовое торпедное отделение. Мне показалось, что я прошел через дом умалишенных. Люди неистово бегали взад и вперед большими, группами. Сначала они бросались в нос, затем в корму. Старший механик у рулей глубины старался привести лодку на ровный киль путем перемещения балласта. Бегающие люди и были этим своеобразным подвижным балластом.

«Все в нос!», «все в корму!» — раздавались команды.

«Перезарядить первый аппарат!» — отдал я команду в торпедном отсеке. Теперь мы приступили к недавно выученному упражнению перезарядки аппарата на подводном ходу. Операция происходила четко.

«Первый аппарат перезаряжен», — последовал в боевую рубку мой рапорт.

«У нас хорошая цель», — заметил Веддиген с чувством легкого сожаления и подвинул меня, чтобы я мог посмотреть в перископ. Крейсер спускал свой катер, в то время как на мостике поднимали сигналы. На гафеле развевался британский боевой флаг. Орудия были повернуты, подобно спицам веера, и я мог видеть команду во всем белом, стоявшую по своим местам.

Я отошел назад от перископа и повернулся к Веддигену.

«Капитан, — сказал я задумчиво, — эти корабли не принадлежат к типу бронепалубных крейсеров «Бирмингем». Это броненосные крейсера. Они имеют двойные казематы, которые я ясно могу различить».

Перископ никогда не показывает ясной картины, в особенности трудно разобрать элементы корабля на большом расстоянии. Я был уверен, что атакованные нами корабли были больших размеров, чем Веддиген вначале предполагал.

Веддиген осмотрел изображение в перископе, но продолжал думать, что я ошибаюсь. Однако, он все же решил стрелять по второму крейсеру не одной, а двумя торпедами. Если корабли действительно были броненосными крейсерами, то одной торпеды для потопления цели было явно недостаточно. Точно через тридцать пять минут после первого взрыва я снова нажал пуговку стрельбы.

Дистанция была около 300 ярдов.

«Убрать перископ!» — и мы снова нырнули на пятнадцать метров.

Одновременно Веддиген отдал приказ дать одному мотору задний ход.

«Почему?» — спросил я.

«Иначе мы можем таранить его», — был ответ.

В самом деле течение воды увлекало нас в направлении тонущего неприятельского корабля. Два взрыва совпали в один. На счастье мы уже пятились назад. Имея одну машину работающей задним ходом, мы были в состоянии, отойти от нашей жертвы, с которой чересчур сблизились.

В переговорной трубке раздался голос старшего квартирмейстера: «Капитан, как долго это будет еще продолжаться?»

Вместе с тем пришло донесение старшего механика:

«Батарея почти разряжена».

Вследствие того, что появление неприятеля прервало зарядку нашей батареи, мы пошли в атаку только с частично заряженными аккумуляторами, и теперь электроэнергия почти полностью израсходовалась. Если мы быстро не развернемся и не уйдем прочь, то, можем оказаться вынужденными всплыть на поверхность для зарядки батареи — и это в весьма опасном районе, который в настоящее время наверняка кишел неприятельскими силами. В Темзе находилась станция истребителей, и они, будучи вызваны сигналом бедствия с крейсеров, скоро перешли бы в наступление против нас.

«Мы будем продолжать атаку», — сказал Веддиген. У нас оставались еще две торпеды в кормовых аппаратах и одна запасная для одного из носовых аппаратов. Я снова перезарядил последний.

По приходе лодки снова на перископную глубину мы обнаружили ужасную картину. Два больших корабля медленно погружались кормою. Один, первый из пораженных нами, ушел в воду значительно ниже второго. Третий крейсер стоял тут же.

Водная поверхность была покрыта обломками, переполненными спасательными я перевернутыми шлюпками, а также тонущими людьми. Третий крейсер принимал на борт уцелевших. Теперь мы пошли топить и его.

Зачем он тут стоял, после того как два его товарища были поражены? Правда, что британские военные корабли не получили еще жесткого приказания уходить из района гибели торпедированного корабля, но ведь этот корабль видел гибель двух своих спутников и должен же был заподозрить, что наступает и его очередь.

Во время наблюдения за ним ни Веддиген, ни я не сказали друг другу ни слова.

Через час после выпуска первого выстрела наши две кормовые торпеды вышли из аппарата. На этот раз мы были столь смелы, что после залпа уже не погружались ниже перископной глубины. Дистанция залпа равнялась тысяче ярдов. Крейсер увидел след наших торпед и в последний момент, пытаясь избежать попадания, дал передний ход[4].

Мы так долго ждали звука взрыва, что подумали о промахе. Затем раздался глухой треск. Мы прождали секунду, но больше ничего не было слышно. Стало ясно, что вторая торпеда промахнулась.

В перископ было видно, что крейсер все еще стоял без всяких наружных перемен. Он не был поражен достаточно сильно, чтобы начать крениться.

«Мы ему обеспечим это», — сказал Веддиген, и наша последняя торпеда вышла из трубы. Она точно попала в цель. У борта обреченного корабля поднялся клуб дыма и огромный белый фонтан. Теперь перископ показывал страшную картину.

Гигант с четырьмя трубами стал медленно переворачиваться. Люди, как муравьи, карабкались по его борту, и затем, когда он совершенно перевернулся, они побежали к его ровному плоскому килю, пока через несколько минут корабль не исчез окончательно под водою.

Веддиген и я наблюдали по очереди в перископ. В течение долгих минут мы находились в оцепенении, как бы в трансе. Мы позвали тех из команды, кого могли, и дали им посмотреть в перископ.

«Я считаю, что эти корабли — броненосные крейсера, — сказал мне Веддиген, — хотя они кажутся очень небольшими».

Корабли действительно казались небольшими. После обсуждения этого вопроса мы пришли к выводу, что они представляли собою броненосные крейсера типа «Кент» (9900 тонн).

Наша электроэнергия была почти израсходована, и мы больше не могли оставаться в подводном положении. Я стоял на вахте и вел лодку на север, уходя от обломков погибших кораблей. Затем, продув цистерны, мы всплыли на поверхность. Серое Северное море сомкнулось над последним из трех крейсеров. Спасательные шлюпки все еще подбирали плавающих и цепляющихся за обломки людей. Погода была прекрасная, и даже зыбь успокоилась. Пока что не было видно никаких признаков истребителей, но до того времени, пока они примчатся к нам, осталось уже недолго. Чтобы скрыть наш курс от уцелевших людей с крейсеров, мы пошли на север, но увидя голландский берег, повернули к нему и пошли под его прикрытием.

До наступления полудня мы не обнаружили английских миноносцев. Один из них, правда, появился, но не смог заметить нас на темном фоне берега.

Миноносец шел с такой большой скоростью, что его кормовая часть была вся покрыта волной и мы могли видеть только его нос и мостик.