Врангель спешит. Он готовится к новым боям. Он все еще верит, что достаточно одного мощного удара, и фронт красных перестанет существовать.

Войска Южного фронта, особенно в боях на плацдарме, понесли серьезные потери. У них мало снарядов и артиллерии, а главное — не хватает конницы, которая могла бы перерезать конным массам Врангеля отход к Перекопу. Переброска Первой Конной с польского фронта па Южный еще не завершена. 4 октября В. И. Ленин послал Реввоенсовету Первой Конной армии телеграмму:

«Крайне важно изо всех сил ускорить передвижение вашей армии на Южфронт. Прошу принять для этого все меры, не останавливаясь перед героическими. Телеграфируйте, что именно делаете. Предсовобороны Ленин»,

Фрунзе получил донесение о приближении к фронту частей Первой Конной. Это была решительная подмога. Врангель переходил к обороне на всем фронте. Весь пыл наступления у него иссяк. Зная, с каким беспокойством Владимир Ильич следит за борьбой на Южном фронте, Фрунзе поручил члену Реввоенсовета фронта С. И. Гусеву послать телеграмму Ленину с сообщением о первых успехах Красной Армии, одержанных над белогвардейцами Врангеля. Перед отправкой телеграммы Михаил Васильевич и С. И. Гусев вместе исправили и уточнили ее текст. Воодушевленный успехом, Михаил Васильевич начал разрабатывать план дальнейших операций. Он готовился к последнему и решительному сражению с Врангелем.

А в это время в Москве произошли неожиданные для Фрунзе события. Телеграмма, адресованная Ленину, попала в газеты и вызвала бешеную злобу Троцкого.

Центральный Комитет партии отверг все домогательства Троцкого. В. И. Ленин в тот же день, 16 октября, запросил Фрунзе: «Верны ли оптимистические сведения, сообщенные тов. Гусевым?» «Верны», — категорически подтвердил Фрунзе. В следующей телеграмме В. И. Ленина Фрунзе получил наказ Центрального Комитета: «...Во что бы то ни стало па плечах противника войти в Крым. Готовьтесь обстоятельнее, проверьте — изучены ли все переходы вброд для взятия Крыма. Ленин».

Наступила осень. Октябрь был уже на исходе, когда походным порядком прибыла на Южный фронт Первая Конная армия и сосредоточилась на правом берегу Днепра, за Кахозкой.

В Харьков, где тогда находился штаб фронта, Михаил Васильевич вызвал командующих и членов Реввоенсовета армий для обсуждения стратегического плана разгрома Врангеля. Это историческое совещание состоялось 26 октября. В салон-вагон командующего фронтом, где собирались командиры, вошел человек, с первого взгляда показавшийся Михаилу Васильевичу удивительно знакомым. Фрунзе пристально всматривался в него, стараясь вспомнить, где же они встречались. Вошедший, увидев Фрунзе, тоже в изумлении остановился.

— Арсений! — первым воскликнул он.

«В Стокгольме, на четвертом съезде... делегат от Луганска»,— вспомнил, наконец, Фрунзе.

— Ворошилов... Старый друг. Так ты — Первая Конная?

— А ты командующий фронтом?

Старые друзья крепко обнялись.

После, вспоминая о встрече с Фрунзе в штабе Южного фронта, К. Е. Ворошилов писал:

«Так вот он кто Фрунзе-Михайлов, о котором так много славных, граничащих с легендами вестей и слухов! Вот он, большевистский воспитанник иваново-вознесен-ских и шуйских ткачей.

На столе огромная карта, на которой видно, что враг, последний враг русской революции, с удесятеренной наглостью пытается расширить район своих действий...

И вчерашний подпольщик, большевик Арсений, с изумительной ясностью и поражающим авторитетом истинного полководца развивает в деталях предстоящие решительные операции Красной Армии».

Ясно и четко Фрунзе изложил перед собравшимися план разгрома Врангеля. В этой тщательно разработанной операции Фрунзе учитывал каждый час. Всякое промедление увеличивало шансы Врангеля на удачный прорыв из окружения. Уход же его войск в Крым грозил тяжелой зимней кампанией.

— Врангеля нужно уничтожить до зимы, — говорил Фрунзе. — Этого от нас, войск фронта, требует партия, народ. Задача предстоит трудная и сложная, решение ее требует быстроты и смелости. Врангель еще очень силен. Драться будет отчаянно. Но мы обязаны не пустить его армию в Крым, сокрушить ее в Северной Таврии, на подступах к Перекопу и Чонгару. Это сделают армии Южного фронта! — закончил он.

В тот же день, 26 октября, Фрунзе отдал приказ по войскам фронта о переходе в наступление. В телеграмме В. И. Ленину Михаил Васильевич сообщал:

«Сейчас отдал окончательный приказ об общем наступлении. Решающими днями будут 30, 31 (октября) и 1 ноября. В разгроме главных сил противника не сомневаюсь»..

По оперативному плану Фрунзе главный удар врангелевцам наносился войсками Первой Конной армии. В приказе о переходе Южного фронта в наступление говорилось:

«...1-й конной, закончив в ночь с 27 на 28 октября переправу через Днепр у Каховки, стремительным маршем выйти 29 октября на фронт Аскания-Нова — Громовка, отрезать противника от перешейков и решительным наступлением с юга на Агайман — Серогозы совместно с 6-й и 2-й конной окружить и уничтожить главные силы противника».

29 октября Первая Конная, переправившись через Днепр, ринулась на врага. Началась грандиозная, ставшая исторической, битва. Красные конники, захватив подступы к перешейкам, закрыли пути отступления белой армии в Крым. Первая Конная быстро и точно исполнила приказ Фрунзе и подошла вплотную к Перекопу и Чонгару. Из-за запоздания с развертыванием 2-й Конной армии и медлительности 4-й и 13-й красных армий на Первую Конную армию легла вся тяжесть боя. Начавшись 29 октября, бой продолжался до 2 ноября.

В этих боях Первая Конная армия покрыла себя неувядаемой славой. Красные конники дрались, как львы. Комдивы Тимошенко, Пархоменко, Морозов, товарищи Ворошилов и Буденный появлялись в самых опасных местах. В тяжелые, казалось уже безвыходные, моменты боя Ворошилов и Буденный показывали примеры бесстрашия и хладнокровия, вдохновляли конников на невиданные подвиги. В бою 31 октября комдив С. К. Тимошенко, тяжело раненный, был вывезен на тачанке из-под огня противника. Во время одной из атак в селе Отрада едва не погиб К. Е. Ворошилов. На разгоряченном коне он врезался в ряды противника. Врангелевцы бросились на товарища Ворошилова, один из них ударил его пикой.

Меткие выстрелы Буденного и ординарца Шпитального спасли К. Е. Ворошилова от неминуемой, казалось, смерти. Врангелевец с пикой, застрявшей в бурке Ворошилова, мертвым свалился с коня.

Командир 11-й кавалерийской дивизии Морозов, бывший батрак, выступая перед сражением на митинге бойцов, скороговоркой сказал:

— На нас идет барон. Раз барон, значит, белая сволочь, а раз сволочь — ее надо бить. И разобьем...

Комдив Морозов — человек изумительной храбрости и скромности. Он любил и уважал своего военкома Павла Бахтурова — поэта и музыканта. Скромный, умный, по профессии—народный учитель, ростом — богатырь, Бах-туров был любимцем 11-й дивизии. В ночь перед сражением он написал замечательную песню, найденную после, спустя много времени, в архивах Красной Армии.

Из лесов, из-за суровых темных гор,

Наша конница несется на простор.

На просторе хочет силушку собрать,

Чтоб последнюю буржуям битву дать.

Кликнул клич Буденный удалой:

«Эй, товарищи лихие, все за мной!

Эй, ребята, веселей да не робей,

На врага пойдем лютого поскорей».

И несется наша конница вперед,

Кулакам-врагам поблажки не дает.

Эй, вы, царские холопы, палачи,

Ну попробуй-ка, попробуй, подскочи!

Скоро, скоро всех врагов мы разобьем И свободной, вольной жизнью заживем.

Постоим за наше дело головой,

Слава коннице буденновской лихой!

Когда обрушились на 11-ю кавалерийскую дивизию вражеские полчища, Морозов и Бахтуров дрались впереди своих бойцов. Белая батарея ударила картечыо. Нал смертью храбрых герой комбриг Колпаков, вскинул руки и повалился Павел Бахтуров. Ноги его застряли в стременах. Испуганный конь помчал по степи тело убитого военкома Павла Бахтурова.