Они пали смертью храбрых, до последней капли крови и до последней возможности отстаивая дело родного народа... Теснее смыкайте ряды, товарищи, крепче сжимайте винтовки в руках и смело вперед на полуиздыхаю-щего, но все еще дерзко сопротивляющегося, врага».

На помощь 11-й армии Фрунзе перебросил две дивизии и отряд коммунистов во главе с В. В. Куйбышевым. Вскоре Михаил Васильевич и сам прибыл на фронт 11-й армии, ¹⁰

М. В. Фрунзе — командующий Туркестанским фронтом. 1919 г.

где вместе с Кировым и Куйбышевым разработал план обороны Астрахани от наседавших войск Деникина.

В решительном бою под Черным Яром с белоказачьей конницей Мамонтова и Улагая, которую поддерживали ударные офицерские батальоны и английская авиация, Киров и Куйбышев находились на переднем крае среди бойцов. Организовав смелый отпор конной лаве, бойцы 11-й армии перешли в контрнаступление и отбросили белых. Черный Яр — ворота на Астрахань — остался советским.

Когда кончились бои под Черным Яром, Фрунзе возвратился на центральный участок фронта, где после «Лбищенской драмы» (гибель Чапаева) белогвардейские армии Белова и Дутова сделали попытку перейти в контрнаступление. Колчак требовал от армии генерала Белова установить связь о Деникиным, объединиться с белогвардейскими и басмаческими отрядами и с помощью англичан захватить Советский Туркестан. Фрунзе внимательно наблюдал за движением противника. Неожиданным маневром 1-й армии из района Оренбурга на Темир, в обход Актюбинска, и из района Троицка на Орск Фрунзе отбросил армию Белова к Актюбинску.

В первые же дни боев крупные отряды казаков начали переходить на сторону Красной Армии. Казачьи отряды переходили с вооружением, а нередко — и с командным составом. Видя закат казачьей контрреволюции, Фрунзе выпустил специальное обращение к уральским казакам, в котором говорилось:

«...Не пора ли понять, что вам, потомкам прежних вольнолюбивых борцов за мужицкие права, не место в лагере тех, кто хочет затянуть петлю на шее проснувшихся к новой жизни рабочих и крестьян... А что сделали вы с Россией? Вы отрезали ее от хлопка и нефти, отдали в руки английских разбойников Бакинский район, вы оставили этим села и города России без одежды, света и топлива. Вы сделали имя «казаки» ненавистным каждому рабочему и крестьянину. Этого ли вы хотели, уральцы?»

30 августа войска Фрунзе заняли Орск. 3-я кавалерийская дивизия, совершив стремительный рейд, отрезала белым пути отхода на юг. Навстречу войскам Туркестанского фронта, по приказу Фрунзе, продвигались войска Советского Туркестана.

М. В. Фрунзе и М. И. Калинин проводят смотр частей Туркестанского фронта. Оренбург. 1919 г.

10 сентября 1919 года красными войсками были заняты важные стратегические пункты — Темир и Джурум. 11 сентября от оказавшейся в окружении армии генерала Белова к Фрунзе прибыли делегаты — казаки и просили, чтобы он, от имени Советской власти, простил обманутых генералами казаков. В тот же день остатки армии Белова — 20 тысяч бойцов — капитулировали и сложили оружие. 13 сентября на станции Мугоджарская передовые части Туркестанского фронта встретились с красными войсками Туркестана. Вскоре в Прикаспийских степях войска Туркестанского фронта разгромили и белогвардейскую армию генерала Толстова. Орск, Оренбург, Актюбинск, Уральск, Гурьев, Лбищенск навсегда стали советскими городами.

В начале января 1920 года красные части Восточного фронта ликвидировали отступавшие в Сибирь остатки Северной армии Колчака. Сам Колчак был арестован восставшими рабочими в Иркутске и расстрелян по решению Иркутского Революционного Комитета.

Дорога в Туркестан теперь оказалась открытой. В конце октября Фрунзе получил телеграмму В. И. Ленина. Текст ее был необычен. Точно не веря себе, Михаил Васильевич перечитал ее несколько раз.

В телеграмме говорилось: «Если обстановка на фронте позволяет вам отлучиться, выезжайте ненадолго в Москву. Ленин».

Некоторое время Михаил Васильевич, не двигаясь, сидел в кресле. Потом улыбнулся и вызвал адъютанта:

— Распорядитесь приготовить поезд! Завтра поедем в Москву. Попросите ко мне Валерьяна Владимировича.

Куйбышев пришел быстро. Веселый, что-то негромко напевая, он присел около стола. Михаил Васильевич молчал. Не начинал беседу и Куйбышев.

— Так вот, друг мой,— наконец, сказал Фрунзе. — Придется мне ненадолго отлучиться.

— Не согласен, категорически не согласен! — делая недовольное лицо, сердито проговорил Куйбышев. — В такой тяжелый момент командующий фронтом должен быть на фронте.

— Что случилось? — забеспокоился Михаил Васильевич. — Почему я ничего не знаю?

Куйбышев расхохотался.

— Я пошутил. Завидую, страдаю, но мне, — Куйбышев развел руками,— всегда не везло. Вы поедете в Москву, а я...

— Ну, Валерьян Владимирович, — ласково сказал Фрунзе.— Вы едете в Туркестан. Там солнце, цветы, кишмиш. Сладкий, пресладкий кишмиш. Вы в жизни не ели такого. Наконец, если английские сэры позволят вам, вы там будете писать стихи, — весело рассмеялся Фрунзе.

— Это только и успокаивает: кишмиш и стихи, какая прелесть! — продолжая улыбаться, ответил Куйбышев.

На другой день Фрунзе, расцеловавшись с Валерианом Владимировичем, уехал в Москву. Куйбышев, в сопровождении Новицкого, выехал в Туркестан.

В Москву поезд пришел вечером. Моросил противный, холодный ноябрьский дождь. Несмотря на телеграфное предупреждение о дне приезда, главный штаб не выслал автомобиля на вокзал. Ни адъютант, ни ординарцы, сопровождавшие Фрунзе, не смогли разыскать извозчика.

— Начальство, как видно, не жалует нас, — с иронической усмешкой сказал Фрунзе. — Пойдем пешком.

Подняв воротник шинели, Фрунзе отправился в город вдвоем со своим адъютантом. После длительных поисков, насквозь промокшие и продрогшие, они, наконец, заняли номер в гостинице на Тверской улице. Едва напились чаю, как Михаил Васильевич опять поднялся.

— Пойду пройдусь, — сказал он. — Ведь это Москва, скоро уже год, как я в ней не был.

Огорченный неожиданным решением командующего фронтом, адъютант принялся медленно натягивать шинель, все еще надеясь, что Фрунзе передумает.

— Ну, догоняйте! — сказал Михаил Васильевич и вышел.

На улице было темно и пустынно. Магазины и дома с заколоченными витринами и окнами. Это была Москва 1919 года. От Страстной площади повернули в сторону Трубной, прошли по Цветному бульвару. В кинотеатре «Бельгия» демонстрировался американский боевик в в трех сериях «Тайны Нью-Йорка».

— Ах, жаль не успели, — от души пожалел Фрунзе. — В кино-то ведь я не был уже сколько лет!

Поднялись вверх к Каретному ряду. Оттуда, через Петровку и Кузнецкий мост, вышли на Лубянку, побывали на Красной площади. Только во втором часу ночи, усталые и снова промокшие, вернулись в гостиницу. Ранним утром кто-то неистово забарабанил в дверь комнаты. Адъютант открыл. Человек, весь в кожаном, переступил порог и неумело доложил:

— По наряду Главштаба, в распоряжение командующего Туркфронтом... вместе с машиной прибыл!

— Вспомнили все-таки, — подмигнул Фрунзе адъютанту.

Быстро оделись и позавтракали. В 9 часов утра Михаил Васильевич подъехал к Кремлю. Получив пропуск, он пошел медленнее, чем обычно. Лицо его стало задумчивым. Вот сейчас он опять увидится с Владимиром Ильичем. Надо собраться с мыслями, не растеряться, все взвесить, продумать.

Но продумать он ничего не успел. Едва вошел в секретариат, как его тут же провели в кабинет. Владимир Ильич сидел за столом, склонившись над бумагами. Он поднял голову, улыбнулся:

— Здравствуйте, здравствуйте, товарищ Фрунзе, — сказал он, выходя из-за стола и обеими руками пожимая руку Фрунзе. — А ведь я больше помню вас как Арсения, как Михайлова, наконец.