– Во-первых, утверждать этого мы не можем. Обыщите нас, обыщите комнаты, обшарьте весь дом.

– Вы сами говорили, что все оружие унесли хиппи.

– Мы не учли, что у Баумана был полицейский револьвер тридцать восьмого калибра.

– Хиппи могли взять и его.

– Они не упоминали об этом.

– Милые ребята! – саркастически бросил Фарроу.

– Я считаю, что револьвер взял убийца, – заявил Джерико, – и воспользовался им, чтобы застрелить Нельсона. Я думаю, что оружие и сейчас у него в таком месте, где в случае необходимости он сможет легко до него добраться.

– Положить конец этим вздорным измышлениям мы можем, только опровергнув их, – сказал Фарроу. – Кто желает подвергнуться обыску?

В ответ послышался одобрительный ропот.

– Отлично, становитесь в ряд. Свенсон, обыщите их.

Полицейский вернулся от дверей. Томми Бауман ухитрился оказаться в шеренге первым. Полицейский похлопал по его бокам поверх одежды и отпустил.

Стоявший ближе к концу Уайли Прентис буркнул, что хочет выпить, и направился в столовую.

– Подождите, пока вас не обыщут, Прентис, – обратился к нему Джерико.

– Да бросьте, Джерико! Мне просто нужно промочить горло.

Джерико быстро шагнул вперед и перегородил дверь столовой. Его голубые глаза холодно блеснули.

– Я кое-что начинаю понимать, Прентис. Я не видел, как вы возвращались, когда ездили за помощью и вызвали Шеннона. Я тогда поднялся на гряду, чтобы поговорить с Томми, а Нельсон как раз повел лошадей в конюшню. Когда мы с Томми шли сюда, вы выходили из машины. Я не видел, как вы подъехали, но ваша машина была припаркована в противоположном направлении по сравнению с другими. Тогда я не придал этому никакого значения. Теперь же мне ясно, что это означает. Вы возвращались по другой дороге.

– Именно, – ответил Прентис, – так короче.

– К тому же эта дорога проходит мимо конюшни. Вам нужно было заглянуть к Нельсону, потому что он знал, что вы уезжали из фонда и возвращались в усадьбу.

– Какой вздор! – воскликнул Прентис.

– Что между вами произошло? Он пытался шантажировать вас, и вы испугались, что это может продолжаться до самой вашей смерти? Поэтому вы убили его? – Джерико сделал шаг вперед. – Вы не будете возражать, если я проверю, нет ли у вас оружия?

– Буду, – ответил Прентис неожиданно усталым голосом.

Он сделал неуловимое движение и расстегнул пиджак. Теперь в его руке был револьвер, который он вынул из-за пояса. Прентис повел стволом перед потрясенными лицами окружавших его людей:

– Вам следует знать только одно: я рад, что этот подонок мертв. Давным-давно мне следовало с ним покончить.

Прентис развернулся и бросился в столовую.

Это произошло настолько быстро и неожиданно, что на мгновение все застыли на месте. Опомнившись, Джерико кинулся вдогонку. Когда он вбежал в столовую, Прентис уже стоял в проеме французского окна.

– Назад! – крикнул он Джерико и выстрелил.

Джерико упал на пол и перекатился за тяжелый обеденный стол. К счастью, выстрел не попал в цель, – очевидно, у Прентиса не было опыта в обращении с оружием.

Джерико поднялся на ноги. Из вестибюля доносился голос Фарроу, громко отдававшего приказы. Через окно Джерико увидел, как Прентис нырнул за живую изгородь и побежал в лес. Фарроу, а с ним и все остальные выскочили на террасу.

– Схватите его! – приказал полицейскому Фарроу.

– Не выходите! – крикнул ему Джерико и подбежал к Фарроу. – Если вы войдете в лес в форме, начнется бойня, а этого нельзя допустить. Разрешите мне привести его. Разрешите мне передать хиппи, что все кончилось.

– Ничего не кончилось, – возразил Фарроу.

– Вы можете начать сначала, но в рамках закона.

– Он прав, – согласился Шеннон. – Свяжитесь с хиппи, Джерико, если удастся. Скажите им, пусть возвращаются к Уолтуру и вызывают своего адвоката. Я заеду к нему.

Джерико повернулся, чтобы идти.

– Не переживайте из-за Прентиса, – добавил Шеннон. – Куда он денется, бедолага?

– Наверное, он рассчитывает найти в лесу Дэвида, – предположил Джерико. – Только его там нет. Дэвид помогал доктору Смоллвуду отвозить раненого в больницу.

Солнце клонилось к закату, его последние лучи освещали сумеречный лес. Джерико бегом преодолел открытое пространство и, не прячась, зашагал по лесу. Несколько раз он останавливался, надеясь услышать шаги Прентиса.

Он начал подниматься на кряж, когда в сотне ярдов слева от него раздался выстрел. Джерико побежал. Тане конец, если Прентис в кого-нибудь выстрелит.

Он взлетел на пригорок и посмотрел вниз, на поляну, на которой утром лежал раненый Конрад. На поляне лицом вниз лежал Прентис. Джерико показалось, что он корчится от боли. Джерико скатился вниз и подошел к лежащему. Револьвер тридцать восьмого калибра валялся в нескольких ярдах от Прентиса на подушке мха.

– Вы ранены? – спросил Джерико, опускаясь на колени около адвоката.

Прентис обернулся к нему. Его лицо скривилось от боли.

– Кто-то выстрелил у меня над головой. Я упал, – проговорил он, хватая ртом воздух. – Шесть недель назад я перенес третий инфаркт. Наверное, это четвертый. Я надеюсь, Джерико, что это он.

– Постарайтесь успокоиться. Вы искали Дэвида, но его нет в лесу. Он повез раненого в больницу. Лежите спокойно, я постараюсь привести кого-нибудь на помощь.

– Нет! – Руки Прентиса клещами впились в запястья Джерико. – На это нет времени. Я хотел объясниться с Дэвидом, хотел, чтобы он понял… Теперь вам придется передать ему то, что я скажу.

– Вы отнимаете у себя последнюю возможность.

– Какую возможность? Быть отданным под суд? Услышать, как меня станут поливать грязью? Выслушайте меня и передайте Дэвиду… и оставьте при себе ваши соболезнования, если они у вас возникнут. Ни один человек, кроме Дэвида, не должен знать о том, что я скажу.

– Вы не обязаны мне рассказывать.

– Это для Дэвида! – прошептал Прентис. – Его мать – моя жена – была на двадцать лет моложе меня. Я любил ее. Господи, как я ее любил! Но Алекс отнял ее у меня, он всегда поступал так с женщинами. Она просто заболела от стыда. А я… из-за своей жадности я притворялся, что ничего не знаю об этом, и я продолжал работать на Алекса. Марджори не смогла вынести этого и однажды вечером приняла смертельную дозу снотворного. Это расценили как несчастный случай, но на самом деле все было не так. Я – подлец, Джерико. Подлец и ничтожество. Я не порвал отношений с Алексом, благодаря ему я разбогател. А вчера вечером все повторилось. Только на этот раз он украл девушку у Дэвида. Будь он проклят! Я видел, что происходит, и понял, что не позволю ему сделать это.

Приступ боли заставил его замолчать.

– Лежите спокойно. Вы поехали в фонд вместе со всеми, а не на своей собственной машине. Потом вы решили вернуться, чтобы предостеречь Баумана, так?

Прентис кивнул:

– Я хотел только предостеречь его. Поэтому попросил ключи от одной из машин у Нельсона. Когда я вернулся в усадьбу, то обнаружил Алекса в кабинете привязанным к стулу. Он был в истерике от злости и выкрикивал что-то о коммуне. Я не знаю, сможете ли вы понять. Он был беспомощен, и вся ненависть, что накопилась во мне за эти годы, вдруг разлилась как желчь. Мне захотелось причинить ему боль, мучить его. Мне захотелось его убить. Он заорал на меня, и я ударил его что было силы. Потом на меня как будто что-то нашло. Я вспомнил, что у Томми есть охотничий нож. Бог знает почему, но, вместо того чтобы пойти и взять нож, я перенес наверх Алекса. Я не помню, как я это сделал. Я был вне себя, и это придало мне силы. Мне приходилось читать о хиппи и о серии убийств, прокатившихся по стране. Люди подумают, что это сделали хиппи, решил я и… – Прентис вздрогнул и на мгновение умолк. – Я сошел с ума от ненависти, я был в крови с ног до головы. Тогда я пошел в свою комнату и переоделся. Окровавленную одежду я отнес в подвал и сжег в печи. Потом вернулся в фонд. Я был уверен, что, когда Алекса обнаружат, все подумают, что это дело рук хиппи.