Вызывающим было и то, что официальный курс на повышение материального благосостояния людей автор объявляет неприемлемым для русского образа жизни. "Нет более лютого врага для народа, чем искус буржуазного благополучия", ибо "бытие в пределах желудочных радостей" неминуемо ведет к духовной деградации, к разложению национального духа. Лобанов рекомендовал властям опираться не на прогнившую, сплошь проамериканскую омещанившуюся интеллигенцию, а на простого русского мужика, который в силу своей неизбалованности ни сытостью, ни образованием только и способен сохранить и укрепить национальный дух, национальную самобытность.

Статья Лобанова озадачила многих - и писателей, и политиков. Пока власти приходили в себя, журнал публикует статью Чалмаева "Неизбежность". Как и Лобанов, он тоже осуждает "вульгарную сытость" и "материальное благоденствие". В статье немало прозрачных намеков на то, что русский народный дух не вмещается в официальные рамки, отведенные ему властью, как и сама власть никоим образом "не исчерпывает Россию". Такой пощечины власти снести не могли. На этот раз на статью Чалмаева буквально обрушился пропагандистский аппарат партии, был запущен в обращение термин "чалмаевщина".

В это время "Молодая гвардия" публикует третью статью - "О ценностях относительных и вечных", продолжающую линию статей Лобанова и Чалмаева. Ее автор Семанов тоже славил "национальный дух", "русскую почву", сделал вывод о том, что "перелом в деле борьбы с разрушителями и нигилистами произошел в середине 30-х годов". Словно и не было XX съезда с докладом Хрущева о преступлениях Сталина.

Подобное кощунство над трагедией российского народа буквально шокировало общество. Посыпались письма в ЦК. Появились возмущенные отклики в "Комсомолке", "Литера-турке", "Советской культуре". Адепты шовинизма явно перебрали.

Собранные нашим отделом письма я направил в Секретариат ЦК. У меня состоялся обстоятельный разговор по этому поводу с Демичевым. Отдел пропаганды и отдел культуры получили от Суслова и Демичева указание "поправить" журнал. Была подготовлена достаточно резкая статья для журнала "Коммунист", в которой подверглись критике позиции Лобанова, Чалмаева и Семанова".

Как уже говорилось, идеологическим центром русского возрождения со второй половины 60-х годов стал журнал "Молодая гвардия". Когда-нибудь эта очень интересная история будет описана подробно (она того стоит!), а пока скажем об одном человеке, который еще при жизни был забыт, а теперь, когда он давно скончался, и подавно. Анатолий Никонов, рядовой войны, окончил университет и стал журналистом. Судьба поначалу складывалась благоприятно - в сорок лет он стал редактором популярного журнала и с 1963 по декабрь 1970 годов твердо стоял у его руля.

Естественно, что рулевой вел свой корабль в русско-патриотическом направлении. Отрицая идеи марксистско-ленинской русофобии, а также весь набор интернациональных погремушек, Никонов вел линию осторожно, обходя по возможности все идеологические "табу". Вокруг него, как признанного атамана, вскоре сложился преданный круг авторов.

И началось. Появились статьи об исторической России, о святых традициях Отечества, доставалось, и крепко, другим советским изданиям, стоявшим на позициях космополитизма. Долго терпеть это Андропов и Яковлев не могли.

Идеологическое начальство на заседании Секретариата ЦК в ноябре 1970 года освободило Никонова (он был переведен в другой журнал). Обошлось ли это без участия Андропова и его служб, пока неизвестно (сам он на том Секретариате отсутствовал, но это мало что значило).

Событие это вызвало большой шум у нас и за рубежом, но дело прошло как-то тихо; никого более в журнале и вокруг него не тронули. Движение продолжалось, захватывая новые центры. Тогда, в ноябре 1972-го, выступил с огромной статьей средний в ту пору партаппаратчик А. Яковлев, обвиняя деятелей русского возрождения во всех политических грехах.

Первый зам. завотделом пропаганды Яковлев происходил из ярославского села, жену имел русскую, но целиком поставил на линию "разрядки" (возможно, тут помогло его долгое пребывание в США в качестве стажера). Соседом Яковлева по даче был Цуканов, что облегчало дело.

Конечно, никаких глубоких идей у Яковлева не имелось, но как острый карьерист он почуял, чего хотелось бы брежневскому руководству, а как смелый человек не побоялся рискнуть. Он повел атаку на молодогвардейцев по всему фронту, используя для этого весь громоздкий идеологический аппарат. Недостатка в разоблачениях не было, но брань стала уже привычной, ее перестали бояться. Сами молодогвардейцы не стеснялись ее вовсе, огрызались и наступали, создавая тем самым в Советском Союзе опасный пример. Надо было снимать и наказывать, это ясно, но как? Как сделать это под руководством вялых бюрократов, страшившихся малейших потрясений? Нужно было "решение" по поводу "МГ". Яковлев долго интриговал, но пробиться сквозь бюрократическую трясину не сумел. Играть, так играть, и он решил состряпать партийное решение сам. Советники и помощники охотно подтолкнули его под локоток (дурака не жалко), и вот в ноябре 72-го появилась громадная статья Яковлева "Против антиисторизма".

Вся убогость брежневской внутриполитической линии потрясающе точно выражена в этом кратком заголовке! Во-первых, выступление ведущего идеолога направлено не на утверждение неких партийных истин, а "против" чего-то, - партия, стало быть, идет по чьим-то следам? Во-вторых, что это за обвинение - "антиисторизм"? В марксистском лексиконе накопилось множество жутких политических ярлыков, но о таком не слыхивали. Наконец, просто смешна словесная убогость заголовка: если латинское "анти" перевести на русский язык, то получится: "Против противоисторизма". Воистину невысок был уровень бреж-невско-сусловских присных, и даже предприимчивый Яковлев не смог его приподнять. Даже при молчаливой поддержке Андропова.

Уже по выходе статьи стало ясно, что бедный замзав вдребезги проигрался. В рядах "МГ" струсили только самые уж трусливые.

Грозная по "формулировкам" статья оказалась напечатанной в ведомственной газете и подписана каким-то "доктором наук", а не партийным титулом. На неловкого авантюриста обрушились все: и сторонники молодогвардейцев, и разбитые сталинисты, и старые писатели вроде Шолохова, и профессора соцреализма, и, наконец, был дан повод партийным ортодоксам: как, учить партию через "Литгазету"? от имени партии выступать не члену ЦК?

Дальнейшее нетрудно было предугадать, но тут следует сделать неожиданную для многих оговорку. В памяти российского народа Брежнев остался как косноязычный идиот; так он и выглядел в последние годы, но эта оценка политически совсем неверна.

Брежнев был хитер и осмотрителен, очень осторожен, он действительно отличался миролюбием, то есть неприязнью к резким и крутым мерам. Его личное влияние на политику страны в 70-е годы нельзя недооценивать. Перебор Яковлева для осторожной и оппортунистической линии Брежнева был слишком уж вызывающим: если всякий замзав, даже и дружный с помощниками, начнет так действовать, то... Не надо забывать, что Брежнев образца 72-го года не успел еще превратиться в живой труп, как десять лет спустя.

Статья не понравилась осторожному Брежневу: "Этот м... хочет поссорить нас с русской интеллигенцией", - сказал он в раздражении. Итак, Яковлева срочно и унизительно сослали в провинциальную Канаду.

Разумеется, Андропов за всеми этими событиями внимательно следил. Он понял, что Яковлев поспешил и перебрал, но статью его запомнил, как и самого автора. Как мы уви-