— Ну… тогда это, наверное, была запись, — сказала Ханна, слегка нахмурившись. — Правда, непонятно, как Кейт могла уйти и оставить включенным видеомагнитофон.

— Нет, сама она на такое не способна. Но ведь у нее, если не ошибаюсь, есть еще сын-подросток?

— Ричи. Кейт сказала Майку, что он весь вечер провел в городе с друзьями.

— Значит, соврал. Значит, Ричи с друзьями был дома, а родителям про это ничего не сказал. Они посмотрели фильм, который слышала Нетти, и ушли до того, как Кейт и Джерри вернулись.

— А зачем ему врать? Потому что пили пиво?

— Как хорошо, что ты, Ханна, еще не окончательно повзрослела. — Лайза хлопнула Ханну по спине. — Ну а если не было пива, то, значит, была девушка. Тогда на сам фильм им вообще было наплевать.

— Это верно. Думаешь, мне надо поговорить с Ричи?

— Конечно. Если только ты не готова доверить это кому-нибудь помоложе. Тому, кто лучше понимает психологию современных подростков.

Ханна широко улыбнулась.

— То есть тебе?

— То есть мне. К тому же одна из тех девушек, что были здесь сегодня утром, забыла на столике свою тетрадь. Я позвоню в школу, чтобы ей сообщили, а когда она придет, спрошу, с кем сейчас встречается Ричи Машлер. Потом поговорю с его подружкой, и мы узнаем, что же на самом деле произошло в понедельник вечером.

Танцевальная студия Даниэль располагалась сразу за магазином «Рыжий филин». Ханна толкнула входную дверь и стала подниматься по длинной, выстланной новеньким ковролином лестнице на второй этаж. Ханне очень нравилось, как Даниэль украсила стены схемами разных танцев: каждая группа следов — своего цвета.

С каждой новой ступенькой музыка из зала становилась все громче и громче. А когда Ханна добралась до самого верха лестницы и открыла тяжелую дверь танцевальной студии, ее окатило потоком незнакомых джазовых синкоп.

На минуту Ханна замерла, разглядывая помещение. Танцевальная студия Даниэль выглядела очень впечатляюще. Сияло все: и до блеска натертый паркет, и покрытые зеркалами стены. Исключение составляли задняя стена, которая отделяла танцзал от гримерных, и небольшой участок пола перед ней, выстланный темно-красным ковром. На ковре были расставлены театральные кресла для зрителей. В стене без зеркал было несколько высоких и узких окон, выходивших на улицу. Когда Андреа в первый раз привела сюда Даниэль, чтобы показать ей помещение, та сразу же влюбилась в эти окна.

Ханна посмотрела на потолок и с удивлением заметила на нем какие-то непонятные желобки. Недоумевая, Ханна огляделась и увидела, что они ведут к красным бархатным занавесям, укрытым в стене в специальных нишах. Они раздвигались, если потянуть за шнурок, — и получалась большая сцена с кулисами.

— Здорово придумано, — пробормотала Ханна, разглядывая желобки. Точно такие же она видела на потолке в больнице. В палатах на двух-трех человек они были сделаны для того, чтобы пациент мог побыть один.

Увидев Ханну, Даниэль бросилась к ней.

— Как хорошо, что ты пришла, Ханна! Трейси порхает по сцене, как бабочка.

— Приятно слышать, — ответила Ханна, приветливо улыбнувшись. Даниэль отлично выглядела. Тревожное, затравленное выражение исчезло с ее лица так же бесследно, как тот театральный грим, с помощью которого она раньше была вынуждена скрывать синяки, остававшиеся после побоев мужа. — Как дела, Даниэль?

— Гораздо лучше, чем можно было мечтать. Подумать только, ведь Бойд даже слышать не хотел, чтобы я открыла студию. Говорил, что в таком маленьком городке, как Лейк-Иден, никто не станет в нее ходить.

— Видно, ошибался, — сказала Ханна, а про себя добавила: «И не только насчет студии».

— У меня все группы набиты до отказа, так что я хочу подыскать себе помощницу, которая работала бы по вечерам. Тогда я смогла бы увеличить количество занятий. Ты никого не знаешь?

Ханне жутко захотелось предложить кандидатуру Шоны Ли Куинн. Если она будет занята сразу на двух работах, то времени, чтобы встречаться с Майком, у нее точно не останется. Но Даниэль была ее подругой, а использовать подруг в корыстных целях не полагается, так что Ханна от этой мысли отказалась.

— Если вспомню кого-нибудь подходящего, обязательно тебе позвоню, — пообещала она.

— Отлично. Я очень хочу открыть еще один класс бальных танцев. У меня уже полно желающих.

Ханна удивилась:

— Никогда бы не подумала, что дети настолько интересуются бальными танцами.

— Нет, детям это как раз мало интересно, я говорю о взрослых. Обожаю с ними работать, Ханна. Большинству из них все уже в принципе известно, им просто нужно освежить знания и немного потренироваться. Ты еще не видела моих девочек! Они готовят танцевальную программу для Хэллоуина, и мистер Первис отпускает их с занятий на репетиции. Хочешь остаться и посмотреть?

— Я за этим сюда и пришла. Мне нужно увидеться с Барбарой Доннели. Хочу с ней поговорить.

— Ну да, конечно. Твоя мама говорила, что ты ведешь расследование, а секретаршам известны все подробности о начальниках. Барбара сейчас в гримерной, помогает девочкам причесываться. Видишь, ее пальто и сумочка в кресле, в конце первого ряда? Если хочешь, можешь сесть там.

Даниэль умчалась, чтобы проверить, все ли ученицы готовы к выступлению, а Ханна заняла место рядом с креслом Барбары. Сиденья обивали с умом и с толком, так что она чувствовала себя как на пуховой перинке. Было так удобно, что Ханна чуть не начала клевать носом. Спать она вчера легла очень поздно, и до тех пор, пока ей под бок не подвернулись колючие куски корма Мойше, проспала не больше четырех часов. Этого было явно недостаточно. Зеркало на противоположной стене подтверждало недосып: даже на таком расстоянии Ханна могла различить темные круги у себя под глазами.

В классе Даниэль звучала замечательная музыка. Ханна поудобнее устроилась в мягком кресле и закрыла глаза, чтобы приятнее было слушать. Неплохо было бы потанцевать под нее, тем более что у Ханны есть целых два партнера. Норман специально брал уроки танцев и усовершенствовался настолько, что Ханне больше не хотелось его вести. И Майк… да… Майк… танцевать с ним было так… так… нет, об этом она сейчас не должна думать.

На плечо ей легла теплая рука, и Ханна улыбнулась. Майк был здесь и пригласил ее танцевать. Он немного опоздал, ведь музыка уже давно звучала, но это, наверное, оттого, что было много работы. Он нежно похлопывал ее по руке и повторял: «Ханна, Ханна», так что Ханна изо всех сил постаралась проснуться. Она просто сидела здесь, слушала музыку и решила немного вздремнуть, пока он… он…

— Ханна, просыпайся.

Нет, это не Майк. Голос женский. Может, это ее соседка по комнате в общежитии? Но ведь Ханна давным-давно закончила колледж, такого просто не может быть.

— Ханна, да просыпайся же.

— А? — Ханна открыла глаза и резко выпрямилась. Перед ней стояла Барбара Доннели. Ханна захлопала глазами. Интересно, как могла Барбара очутиться в ее спальне?

— Прости, но ты храпела, — с улыбкой сказала Барбара. — Не могу понять, как можно спать под такую громкую музыку?

Ханна энергично помотала головой.

— Я не спала. Я просто хотела, чтобы отдохнули глаза.

— Ну да. И заодно ты решила проверить, не разучилась ли храпеть.

Ханна помолчала. Глаза резало от яркого света, одну руку она отлежала, и теперь по ней бегали мурашки, а в челюстях было такое ощущение, будто она весь день таскала в зубах тяжести. Притворяться не было смысла. Она заснула.

— Ладно, ты победила. Я спала, признаюсь. Но не храпела!

— Конечно, ты не храпела. Люди вообще не храпят. — Барбара уселась в свое кресло. Она была похожа на балерину в возрасте — высокая, стройная, с темными, уложенными в низкий пучок волосами. — Ты пришла, чтобы поговорить со мной о шерифе Гранте?

— Верно.

— А мальчики об этом знают?

Ханна улыбнулась. Барбару не проведешь.

— Вчера вечером подтвердилось алиби Билла, так что сегодня утром он вернулся на работу. Майк угостил нас в честь этого завтраком и попросил меня бросить расследование. Чтобы я не слишком перетруждалась.