Выпекайте 10–12 минут при температуре 175 °C или до тех пор, пока печенье как следует не подрумянится. Оставьте печенье две минуты остывать на противне, а затем переложите на блюдо.

Количество: 8—10 дюжин, в зависимости от размера печенья.

Когда я кладу внутрь ассорти «Херши», мама всегда старается угадать, какое печенье будет с марципаном. Если ей достается фруктовая начинка, она отдает печенье мне.

Ничего примечательного на кладбище не случилось, если не считать того, что на протяжении всей короткой службы Берти Штрауб, не мигая, пялилась на гроб с телом шерифа. Ханна догадалась, что она пытается подсчитать, во сколько Нетти обошлись похороны. Андреа тоже не заметила ничего подозрительного, и всю дорогу домой Ханна проклинала себя за то, что поверила бредовой идее Делорес.

— Привет, Мойше, — поздоровалась Ханна с котом, сиганувшим ей на руки, едва открылась дверь. Она отнесла кота в кухню и опустила на пол рядом с миской, которую доверху наполнила его любимым кормом. Потом направилась в спальню, чтобы переодеться в свой привычный воскресный наряд.

Пять минут спустя, надев джинсы и старый свитер, Ханна расположилась на диване, чтобы мирно отдохнуть. Она немного проголодалась, но с едой можно было подождать. Хотелось забыться под какой-нибудь документальный сериал на абсолютно неинтересную тему, свернуться калачиком и подремать, чтобы хоть немного наверстать часы сна, которые она недобрала с тех пор, как убили шерифа Гранта.

Ханну разбудил телефон. По телевизору гнусавый диктор рассказывал о брачных повадках жука-навозника. Она сняла трубку и сказала «алло» прежде, чем сообразила включить автоответчик.

— Ханна! Вот здорово, что ты дома!

Услышав голос сестры, Ханна чуть не зарычала в трубку. Хватит ли у нее выдержки, чтобы посочувствовать очередному семейному кризису Андреа? Но забота о сестре одержала верх над такими мелочами, как сон, еда и отдых.

— Что у тебя случилось, Андреа?

— Пока мы были на похоронах, Билл навел порядок в холодильнике и выкинул весь мой лак для ногтей!

Сначала Ханна подумала, что у нее что-то со слухом. Может, сходить к врачу? Нет, наверное, она еще спит и ей снится странный бессмысленный сон. Она могла поклясться, что Андреа сказала «лак для ногтей».

— Что Билл выбросил?

— Лак для ногтей.

Ханна с облегчением поняла, что по крайней мере со слухом у нее все в порядке. А раз она услышала правильно — значит, уже проснулась. Но во сне или наяву, она не могла понять слов Андреа.

— Зачем ты хранишь лак в холодильнике?

— Так он лучше сохраняется. Ты же знаешь, как бывает: используешь половину, а вторая густеет и расслаивается.

— Я и не знала.

Послышался энергичный вздох Андреа.

— Знала бы, если бы красила ногти. Почему ты этого не делаешь, Ханна? Твои ногти — это какой-то ужас! Буквально вчера мы с мамой говорили о…

— Андреа, не выдумывай, — вмешалась Ханна, — на моей работе лак не выдержит и пяти секунд.

— Ну да, ты права. Короче говоря, если хранить лак для ногтей в холодильнике, он не высыхает. Я об этом прочла в разделе «Советы красоты», очень полезный раздел, и теперь храню свои пузырьки с лаком в таких кругленьких углублениях на дверце.

— Для яиц?

— Ах вот они для чего! Так вот, раньше я держала пузырьки в ящике для мяса, но они падали и катались туда-сюда. А эти яичные углубления словно специально для них сделаны.

— И Билл выбросил все пузырьки?

— Ну… на самом деле не выбросил, но все равно что выбросил. Он их вынул и положил в коробку. А теперь не может вспомнить, куда ее дел. Когда коробка найдется, лак уже загустеет. Теперь понимаешь, почему мне нужно куда-нибудь выбраться из дома? Билл совершенно вывел меня из себя, и я должна немного остыть. Но это только первая причина.

— А есть и вторая? — спросила Ханна и села. Может, так будет меньше хотеться спать.

— Билл заявил, что раз Трейси сегодня не ночует дома, он разберется на чердаке.

— А где Трейси?

— У мамы. Она позвонила и предложила оставить Трейси у себя с ночевкой. По-моему, она чувствует себя виноватой из-за того, что так со мной разговаривала.

Ханна фыркнула:

— Виноватой? Мама?!

— Да, ты права. Такого просто не может быть. Но ужас в том, что Билл хочет, чтобы я ему помогала с уборкой, а тогда мы наверняка подеремся из-за того, что выбросить, а что оставить.

— А если ты будешь занята и не сможешь помогать, он забудет про чердак и займется чем-нибудь безобидным — например, посмотрит спортивную передачу.

— Да! Когда ты за мной приедешь?

Ханна потрясла головой, чтобы в ней немного прояснилось, и посмотрела на часы. Почти восемь пятнадцать.

— Через сорок пять минут, годится?

— Отлично. Я придумаю, что соврать Биллу. Просигналь мне, когда подъедешь, и я тут же выйду.

— Я взяла с собой список подозреваемых, — сказала Андреа, пока Ханна выруливала на дорогу. — Мы могли бы прочитать его вместе и припомнить, кто из списка был на похоронах.

— Хорошо. Куда поедем?

— К Бертранелли. Самое время съесть по пицце.

— Ты не ужинала?

— Ужинала, но совсем чуть-чуть. Билл отвратительно приготовил цыпленка. Я, пожалуй, позвоню кому-нибудь из списка, пока мы едем.

Ханна посмотрела на часы. Было пятнадцать минут десятого.

— А не слишком поздно?

— Для нас да, но я собираюсь звонить Айвену Хиллу в Калифорнию, там сейчас только семь пятнадцать.

Ханна выехала на дорогу из города. Если Андреа хочет пиццы, поедем есть пиццу.

— Кто такой Айвен Хилл?

— Отец того мальчика, который был в машине вместе с Джейми.

— Отлично, — сказала Ханна, сворачивая на шоссе. Если Нетти сказала правду, Айвену Хиллу было за что убивать шерифа Гранта. Шериф преследовал его звонками с требованиями признаться, что это сын Айвена напился и сел за руль, хотя следствие точно установило, что машину вел Джейми. Шериф Грант не хотел признавать вину своего сына даже после того, как лабораторная экспертиза определила, что содержание алкоголя в крови Джейми было в три раза выше нормы. Нетти предположила, что измученный мистер Хилл поддался искушению и положил конец этим преследованиям.

Не забывая следить за дорогой, Ханна вполуха слушала разговор Андреа с женой Айвена. Как только сестра сообщила, что шериф мертв, их разговор превратился в сплошной монолог миссис Хилл. По фразам Андреа «какой ужас» и «мне очень жаль» было невозможно понять, о чем идет разговор.

— Без толку, — Андреа отключила телефон и положила его обратно в сумочку. — За день до убийства шерифа у Айвена Хилла случился инфаркт.

— Он умер?

— Нет, но состояние тяжелое. Жена сказала, ему поставили три шунта и он до сих пор подключен к разным аппаратам. Придется его исключить из списка. Вряд ли он смог прилететь в Миннесоту, чтобы проломить шерифу череп прямо на следующий день после операции на открытом сердце.

— Да, это вряд ли, — согласилась Ханна. Они подъехали к их любимой пиццерии, принадлежавшей Бертрану и Элли Кюэн. Ни в ком из них не было ни капли итальянской крови, но зато их имена, соединенные вместе, звучали совершенно по-итальянски — Бертранелли.

— Умираю от голода, — Андреа отстегнула ремень безопасности и вылезла из грузовичка. — Остальным я позвоню, пока будем ждать заказ. Хочу фирменную пиццу Элли со всеми добавками. А ты?

— За меня не беспокойся. С анчоусами? — Ханна ускорила шаг, чтобы поспеть за Андреа. Сестра жаловалась, что у нее плохо с равновесием, но к случаям, когда на финише дистанции ее ждала вкусная еда, это, по-видимому, не относилось.

— Подожди, дай посмотрю. — Андреа неуклюже наклонилась и уставилась на свои лодыжки. Даже в неярком свете неоновой вывески, приглашающей отведать лучшей пиццы в мире, было видно, что они отекли.

— Лучше обойтись без анчоусов, — сказала Ханна. — У тебя лодыжки распухли, как сардельки.