В августе крепость потеряла подбитыми и оставленными на позициях 49 орудий и 13 пулеметов. Но благодаря установке новых орудий количество артиллерии в сентябре увеличилось до 652 стволов, зато количество пулеметов уменьшилось до 53. Запас снарядов, несмотря на то, что в августе их было расстреляно 64625, почти не уменьшился, так как расход был пополнен с кораблей флота; крепость на 1 сентября имела 251 428 выстрелов.

На эскадре в первой половине сентября произошли большие перемены. Временно командующий флотом контр-адмирал Ухтомский, доложив наместнику о состоянии кораблей после боя 10 августа, ждал его указаний. Настроение среди командиров кораблей в этот период было явно «оборонческое», что ярко отразилось в докладной записке командира броненосца «Ретвизан» капитана 1 ранга Щенсновича, поданной им Ухтомскому. [155]

«Бой окончился поражением нашей эскадры, — писал он. — Наши суда в настоящее время не способны в составе эскадры пройти во Владивосток» {133}. Щенснович утверждал, что прорваться, без риска быть уничтоженным, не сумеют даже и отдельные корабли.

Ухтомский 19 августа собрал совещание флагманов и командиров кораблей 1 ранга и поставил для обсуждения вопросы: может ли эскадра пройти во Владивосток, когда будут исправлены поврежденные корабли, и, если эскадра не в силах пройти во Владивосток, то следует ли ей, продолжая ремонтироваться, расходовать свои силы для поддержки осажденной крепости.

После обмена мнениями было решено, что прорваться во Владивосток нельзя и что следует немедленно оказать помощь крепости как орудиями, так и людьми.

Однако адмирал Алексеев не терял надежды использовать оставшиеся в Порт-Артуре корабли для действий на море. В день совещания флагманов от него была получена следующая телеграмма:

«...Подтверждаю, что решение времени выхода эскадры без излишнего промедления предоставляется исключительно вам по обсуждении с флагманами и командирами» {134}.

Алексеев указывал, что цель нового выхода флота в море — нанесение неприятелю возможного поражения, которое окажет влияние на дальнейший ход войны.

Наместник уже не был уверен, что кораблям удастся прорваться во Владивосток. Требуя выхода для боя, он рассчитывал, что если эскадре и придется погибнуть в море, она сумеет все же нанести какой-то урон японскому флоту, а это, в свою очередь, облегчит положение 2-й эскадры, идущей из Балтики. Но Алексеев оставлял за временно командующим «инициативу», право обсуждения, выходить в море или нет.

«Суда в море выйти не могут, — ответил Ухтомский, — поэтому составлено расписание высылать для обороны крепости, кроме десанта, остальные судовые команды, оставив на кораблях самое ограниченное число для действий судовой артиллерии по береговым позициям неприятеля».

Получив такой ответ, наместник снял Ухтомского с поста и вместо него назначил известного уже в то время садиста, зверски обращавшегося с матросами, представителя наиболее реакционного офицерства, командира крейсера «Баян» капитана 1 ранга Вирена. Последний был произведен в контр-адмиралы и назначен командиром отдельного отряда броненосцев и крейсеров. В связи с этим Алексеев отдал Вирену следующий приказ: «Из находящихся ныне в Порт-Артуре эскадренных броненосцев и крейсеров 1 ранга образовать отдельный отряд... О получении [156] и исполнении сего приказания немедленно мне донести, приняв к руководству мои приказания и инструкции, преподанные адмиралу Витгефту... Особенно обращаю ваше внимание на высочайшее повеление о прорыве эскадры во Владивосток» {135}. Назначив Вирена командиром отдельного отряда, Алексеев еще более ухудшил состояние эскадры, лишив ее единоначальника, так как канонерские лодки, миноносцы и проч., как и военный порт с его пловучими средствами, выходили из подчинения командиру отряда.

Докладывая наместнику об обстановке, Вирен умолчал о выходе флота в море.

Тогда наместник вновь телеграфировал: «Донесите... ваши соображения относительно исполнения в настоящих условиях прорыва отряда во Владивосток».

15 сентября Вирен отправил Алексееву пространное донесение, в заключении которого писал: «...Артур будет держаться, пока хватит снарядов и еды, и если бог даст его отстоять, то и остаток нашей эскадры будет цел и принесет существенную пользу и прибавку отправляемой из Балтийского моря эскадре. Если же наш отряд, идя во Владивосток, будет разбит, то одна эскадра Балтийского моря бессильна бороться с японским флотом...

Кроме всего изложенного присутствие наших судов в Порт-Артуре и возможность их выхода заставляло и заставляет большую часть японского флота держаться около Порт-Артура, и этим до некоторой степени облегчались операции Владивостокскому отряду» {136}.

Вывод контр-адмирала был таков: «Всякая попытка прорыва во Владивосток обречена на неудачу».

После этой телеграммы наместник уже больше не требовал выхода в море. Таким образом, после сражения 10 августа в Желтом море корабли эскадры не были использованы для активных операций против японского флота, хотя состояние их позволяло сделать еще одну попытку вступить в бой с неприятелем. Броненосцы «Ретвизан», «Победа», «Пересвет» и крейсер «Паллада» находились в исправности и были готовы к бою. Броненосец «Полтава» и крейсер «Баян» заканчивали ремонт повреждений, и только «Севастополь» требовал длительного ремонта. Японский флот в это время имел в строю всего три броненосца: «Шикишима», «Фуджи» и «Асахи». «Миказа» после боя 10 августа чинился и перевооружался в Японии.

С 28 августа по 5 сентября корабли эскадры ежедневно обстреливали японские позиции. За эти дни только «Пересвет», «Ретвизан», «Победа» и «Паллада» выпустили до 250 крупнокалиберных [157] снарядов. Огонь корректировался и был эффективен.

Крепость, значительно усилившись за счет сил и боевых средств флота и использовав перерыв в боях, смогла исправить разрушенное и восстановить свою боеспособность главным образом в артиллерийском отношении. Перед вторым штурмом она была не менее сильна, чем перед первым.

Генерал Ноги, получив подкрепления людьми и артиллерией и приблизившись на сотни метров к некоторым укреплениям крепости, а также имея приказ главной ставки о скорейшем захвате Порт-Артура, решил вторично штурмовать русскую твердыню.

План второго штурма крепости, разработанный в штабе армии генерала Ноги, предусматривал прорыв в глубину обороны через Водопроводный и Кумирненский редуты на севере и в направлении гор Длинная и Высокая на западе, при отвлекающих атаках на остальных участках. Решение прорываться в крепость через редуты объяснялось тем, что на этом направлении, по мнению японцев, оборона была слабее. Кроме того, прорыв в глубину давал японским войскам возможность сразу выйти в тыл русских основных укреплений на восточном участке. Захват редутов облегчался еще и тем, что японские параллели к тому времени находились от них на расстоянии не более 100 шагов. Направление Длинная — Высокая, по данным противника, было слабо укреплено. Это отвечало действительности.

Для атаки Водопроводного и Кумирненского редутов нацеливалась 9-я дивизия, а против Длинной и Высокой — 1-я дивизия с приданной ей 1-й резервной бригадой.

На передовых позициях Северного фронта крепости к началу штурма находилось 16 рот из разных полков, 12 отдельных взводов и три охотничьи команды. Из них на главном направлении, т. е. на Водопроводном редуте, оборонялись три взвода и справа от редута в траншеях тоже три взвода; в траншеях между редутами — одна рота, охотничья команда и отдельный взвод; на Кумирненском редуте — рота; в траншеях слева — две охотничьи команды и полторы роты. В резерве передовых позиций было две роты, одна из них морская.

На Западном фронте Длинную гору обороняли пять рот из разных полков, 5-я рота Квантунского флотского экипажа и охотничья команда. Из огневых средств на горе были два 6-дюймовых, семь малокалиберных орудий и два пулемета. Гора Высокая оборонялась тремя ротами из разных полков и 6-й ротой Квантунского экипажа, огневые средства которой составляли четыре пулемета, два 6-дюймовых, два батарейных и три малокалиберных орудия. Дивизионную гору защищали шесть рот и охотничья команда 5-го полка, имея три пулемета и четыре орудия [158] Барановского. Кроме того, в тылу Высокой и в резерве фронта находилось до восьми рот и 14 полевых орудий.