Скоро к ружейному огню присоединились пулеметные очереди и, наконец, открыла огонь противоштурмовая артиллерия с фортов. Темноту прорезали сотни ракет. Открыла огонь тяжелая осадная артиллерия, которой начали отвечать батареи и форты крепости. С фронта к Заредутной батарее японцы подходили [147] группами, русские встречали их в штыки. Но скоро солдаты противника появились на флангах батареи, в это же время На нее обрушился орудийный огонь. Через несколько минут из 52 стрелков осталось 11. Японцы прорвались к орудийным дворикам, но их выбили оттуда подоспевшие подкрепления русских. Когда в штабе крепости стало известно о прорыве неприятельских войск в глубь обороны, были немедленно приведены в боевую готовность все силы в направлении прорыва и на его флангах. Из общего резерва к месту прорыва были переброшены две роты. Через час после прорыва, по свидетельству иностранных корреспондентов из армии Ноги, в лощине перед Заредутной и Большим Орлиным гнездом и между ними находилось уже около 10 тысяч солдат. Здесь они были нащупаны прожекторами и накрыты массированным огнем артиллерии крепости. Русская пехота упорно контратаковала с разных направлений. В половине первого часа ночи остатки неприятельских войск были отброшены за Китайскую стенку и дальше к исходным позициям. В панике японские солдаты пробежали через развалины редутов № 1 и № 2 и были встречены огнем своих резервов, принявших их за русских. Но это не остановило беглецов. Они прорвались через своих в тыл. Вторая атака японцев была сравнительно легко отбита.

В ночь на 24 августа русские продемонстрировали образец активного оборонительного боя ночью. 13 1/2 рот при поддержке нескольких рот из резерва, сражаясь на гребнях гор Заредутной и Большого Орлиного гнезда, отразили натиск и выбросили проникших в систему обороны шесть неприятельских полков.

В японской литературе и в мемуарах, главным образом английских корреспондентов из армии Ноги, без всякого основания расписывалась беспредельная преданность японского солдата «божественному» микадо, с именем которого он якобы упорно дрался и погибал под Порт-Артуром. Что это шовинистическая пропаганда, оболванивание нижнего чина — не подлежит никакому сомнению. Солдат был упорен, но это упорство во многом объяснялось страхом быть расстрелянным, наказанным своим офицером. Это подтверждает бунт в 8-м резервном полку.

В ночь на 24 августа этот полк, находившийся на переднем крае, изготовился к атаке. Но когда командир полка дал сигнал для броска вперед, ни один человек, кроме офицеров, не вышел из окопов. Несмотря на увещевания, угрозы и стрельбу из револьверов по непокорным, солдаты отказывались повиноваться. Очевидно, в полку существовала крепкая организация, тайно подготовившая этот акт (полк в своем большинстве был укомплектован рабочими из города Осака).

О бунте стало немедленно известно генералу Ноги, который приказал окружить полк надежными частями и «поддержать его». Под угрозой быть расстрелянными, солдаты пошли в атаку. [148]

На другой день солдат, оставшихся после боя живыми, отвели в тыл для расправы. С утра до вечера их в назидание другим гоняли в строю. Солдаты штурмовали горные ущелья и сопки, делали с предельной выкладкой большие переходы, часами лазили по грязи и при всем этом получали по горсти риса на день. Зачинщики бунта были расстреляны, многие солдаты умерли от голода и мучений, многие покончили с собой. Через две недели оставшиеся в строю были расписаны по одному в разные части и подразделения армии.

Этот не единичный и не случайный эпизод в японской армии отражал классовую борьбу между представителями господствующего класса — офицерами и угнетенного класса, в данном случае солдатами — представителями рабочего класса.

После ночных боев 24 августа генерал Ноги прекратил штурм.

Неоценимую помощь войскам, оборонявшим крепость во время августовских боев, оказал артиллерийский огонь с кораблей. До осады крепости сухопутное командование не верило в возможность стрельбы морской артиллерии по неприятелю на берегу на дальние расстояния. Но когда обстановка потребовала этого, начальник крепостной артиллерии генерал Белый пригласил на совет артиллеристов эскадры. На совещании обсудили вопросы организации наблюдательных пунктов, секторов стрельбы и т. д. Пробная стрельба, проведенная 30 июля с броненосца «Пересвет» из 12-дюймовых орудий, была удачной. 1 августа «Пересвету» был уже точно указан объект для обстрела — деревня Людзятунь, лагерь японцев. Из четырех выпущенных снарядов три упали в районе цели. После этого ежедневно штаб крепости требовал: «обстрелять квадрат такой-то», «поразить цель такую-то». По мере приближения неприятеля к крепости, такие заявки возрастали; 7, 8 и 9 августа стреляли уже все корабли. С 12 по 25 августа только броненосец «Пересвет», ведя огонь по осадной артиллерии японцев, выпустил 132 снаряда. Броненосец «Ретвизан» выпустил 293 снаряда, из них 40 12-дюймовых; «Победа» — 191 снаряд, из них 24 12-дюймовых; «Паллада» — 180 6-дюймовых. «Паллада» заставила замолчать японскую батарею, разогнала обоз, сбила с позиции две батареи, взорвала пороховой погреб, разогнала колонну пехоты и отряд кавалерии, сбила батарею 6-дюймовых пушек и т. д. Хорошо стреляли «Победа» и другие корабли.

Августовский штурм был отбит с громадными для врага жертвами. Армия Ноги не попала под Ляоян, как на это рассчитывали в Токио. Маршал Ойяма, узнав о неудаче, решил больше не откладывать операцию против Куропаткина. Порт-артурцы упорством и беззаветной храбростью разрушили планы Ойямы.

Получив известие, что защитники Порт-Артура блестяще отбили первый штурм японцев, Куропаткин объявил об этом в приказе по армии, чтобы укрепить ее моральное состояние. [149]

К этому времени под его командованием состояло 199 батальонов 143 сотни 628 полевых и 28 осадных орудий. Личный состав равнялся примерно 200 тысячам человек.

Командующий предполагал переходить в наступление, но японцы опередили его. Маршал Ойяма, имея под своей командой примерно тоже до 200 тысяч человек, нанес удар первым. Куропаткин начал отход на Ляоянские позиции. С 30 августа по 4 сентября шло кровопролитное сражение, в результате которого Куропаткин оставил Ляоян, потеряв в боях 516 офицеров и 15374 солдата. Потери японцев составили 600 офицеров и свыше 23 тысяч солдат.

В этом сражении Куропаткин упустил благоприятнейший случай нанести поражение противнику. Как после стало известно, японцы попали в очень тяжелое положение: Ойяма потерял управление армиями, в резерве у него не осталось войск. На третий день сражения командующий 1-й армией генерал Куроки, находясь в безвыходном положении и имея против себя подавляющие силы русских, принял решение отступать, но Куропаткин предупредил его, приказав отступать своим войскам. Это [150] произошло на два часа раньше предполагаемого отхода японцев.... Когда армия Куропаткина отходила по направлению на Мукден, армия Ноги у Порт-Артура была по существу разбита русскими. Это признали и японцы. В японской истории войны записано:

«Несмотря на все жестокие атаки нашей третьей армии с 19 по 24 августа, мы не могли сломить искусно вооруженных батарей и защищавшего их до последней капли крови неприятеля. Потеряв 15 тысяч воинов, мы едва лишь могли завладеть укреплениями западного и восточного Панлуншаня»{128} (редуты № 1 и №2).

Не осуществились планы японской ставки. Генерал Ноги потерял треть армии. Некоторые полки перестали существовать: в 7-м стрелковом полку от 2500 человек осталось в строю шесть офицеров и 208 солдат, в 36-м полку — 240 человек, 6-я бригада насчитывала всего 400 человек, тогда как перед штурмом в ее составе числилось 5 тысяч штыков.