Когда все разместились на ковре, княжич Радогаст по молчаливому знаку отца, наполнил кубки сытою. Князь поднял свой кубок вверх, повернулся лицом к соседней вершине, той что пониже, где стояли идолы Световида и Рода - покровителей княжеского племени и торжественно произнёс:
- О великий и всемогущий Даждьбог! Ты - властелин неба и земли, ты повелеваешь огнём и громом, в руках твоих жизнь зверей и птиц, людей и целых племён! Молим тебя, защити нас от злых духов и нечистых сил, от чёрного мора, от липкой лихоманки-трясучки, от всяческой напасти и недоброго наговора, а паче всего - от кровожадного племени гуннов! Молим тебя, всемогущий! И тебя молим, Род, защитник наш, и приносим требу!
С последними словами он плеснул из кубка в сторону идолов немного сыты. Потом взял кусок мяса и ломоть хлеба, бросил в обрыв.
- Примите, боги, треба!
- Все проделали то же самое и только затем выпили сыту и начали есть. Беседа не клеилась. Старый больной князь утомился, а Тур с сынами ещё не опомнились после спора княжичей. Ели молча и быстро - чтобы только насытиться.
Солнце медленно опускалось за тёмный лес, и от Днепра повеяло вечерней прохладой.
Кий сидел напротив Чёрного Вепря и незаметно наблюдал за ним.
Одногодок, похоже. Лет двадцать - не более. Невысокого роста, широкий в плечах. Крепко посаженная на плотной шее круглая голова с копной лоснящихся черных волос. Из-под густых тёмных бровей выглядывают быстрые и жаркие, как огонь, глаза. Можно бы назвать его даже красивым, если б не диковатый, хищный оскал белых зубов да не маленький, чуть приплюснутый нос.
На кого он похож? На отца? Нет. На брата. Тоже нет. Значит, на мать?
Кий знал, что у князя было много сыновей. Но два или три погибли на поле брани, нескольких ещё строками призвали к себе боги. Остались двое… И такие разные!
Ой, не дружно живут княжичи. Не иначе, чёрная кошка меж ними пробежала. И лихой глаз разъярил их сердца, а Див накликал, напустил беду на обоих. Что станет с родами полян, когда помрёт старый князь?
И вот-вот кто-то из них займёт место Божедара, так как по всему видно, уже не долго отцу их идти по тропе жизни… Кто же? Неужели Чёрный Вепрь?
Кий поймал себя на мысли, что очень ему не хочется, чтобы этот вспыльчивый и заносчивый отрок вершил когда-нибудь судьбу всего племени… Ишь, чего захотел - гуннам поддаться! Отправить к ним послов! Платить дань! Чего ради? Нет-нет, полянам такой князь вовсе не нужен! Радогаст совсем иной… Разумный, рассудительный, сдержанный и, видимо, твёрдый, решительный…
Поток его мыслей вдруг прервался. К ним приближалась женщина с большой, глубокой миской в руках. Пожилая, лет сорока пяти. Одежда не из грубого полотна, как у прислужниц или рабынь-полонянок. На ней тонкая вышитая сорочка и цветастая плахта. На голове - шёлковый очипок, из-под которого виднелась тугая чёрная коса. К очипку возле ушей прикреплены с каждой стороны по три больших золотых кольца, в такт шагам они тихо позванивали.
Подошла степенно - поклонилась князю.
- Вот, на закуску… Сладенького… Кушайте на здоровье, князь мой милый и гости дорогие! - и поставила на ковёр миску с янтарными сотами, покрытыми каплями свежего ароматного мёда.
Голос её был мягкий и мелодичный, но слегка чувствовался чужой, не как у полян, выговор. Да и она сама совсем не похожа на русоволосых, светлооких полянок - плотная, сильная, с круглым загорелым лицом, смолянисто-чёрной косой и такими же тёмными быстрыми глазами.
«Мать Чёрного Вепря!» - подумал Кий, сразу заметив сходство между этой женщиной и младшим княжичем.
Его предположение подтвердили слова князя.
- Спаси тебя боги, Чернета! Благодарствую, княгиня, за то, что догадалась принести нам медку душистого - из лесов наших поршанских… А теперь иди и вели прислужницам приготовить для гостей ложа… Закусим - и на покой.
Гости тоже поблагодарили Чернету, и она ушла.
Учта продолжалась ещё не долго, до захода солнца. С наступлением вечерних сумерек князь попрощался и, поддерживаемый Черным Вепрем, побрёл спать, а Тур с сынами в сопровождении Радогаста направились к небольшой хижине, отведённой им для ночлега.
На Родень опустилась тесная ночь. В ней потонули и окружающие леса, и глубокие пропасти, высокие шпили гор, и широкие днепровские плёсы, и приземистые, под почернелым очеретом хижины и повети княжего селища. Бог ночи Морок, сын Сварога и брат Даждьбога, овладел и землёю, и небом, лесами и водами, и всем сущим на земле до самого утра, пока златоликий Световид не одолеет своего мрачного брата и не брызжет своими огненными лучами, не пробудит, не согреет весь белый свет.
Беспокойно дремал, переворачиваясь с бока на бок, одряхлевший, немощный князь Божедар. Сразу же крепко заснул княжич Радогаст. Уснули утомлённые дальней дорогой и перегруженные щедрой княжей учтой гости: старейшина Тур и его сыны.
Всё вокруг погрузилось в сон.
Бодрствовали только княгиня Чернета и её сын Чёрный Вепрь.
Сидели в тёмной хороминке на мягком ложе княгини и, прислушиваясь к собачьему лаю в селище и ночным звукам, долетающим из леса, тихо разговаривали. Беседовали они на понятном только им языке гуннов.
- Отец стал совсем слабый, - говорил Чёрный Вепрь. - Вот-вот помрёт…
- Я сама это вижу, сынок, - отвечала княгиня.
- Если поляне изберут князем Радогаста, нам житья здесь не будет… Ненавидит он нас!
- Как и мы его… Я не раз говорила тебе об этом, Вепрь, а ты словно не понимал или не хотел понимать мои слова…
- Не мог же я так, ни с того ни с сего, убить брата… Да ещё при живом отце…
- Так скорее он тебя сживёт со света, а уж когда станет князем… соперника не потерпит. И меня он ненавидит лютой ненавистью. Как только отец умрёт, сожжёт, по обычаю своего племени, вместе с покойником…
- Я не дам погубить тебя…
- А сколько раз ты мог без опаски избавиться от него, - и до сих пор не воспользовался такой возможностью - пожалел!…
- Теперь не пожалею!
- Смотри, чтобы он не упредил тебя!
- Сегодня мы снова крепко разругались с ним… И отец больше его сторону держал. Потому я и пришёл к тебе за советом.
- Из-за чего же был спор?
- Знаешь ли, каган Эрнак разбил уличей? Может, потом и на полян пойдёт ратью. Неведомо только - когда… Вот я и посоветовал князю не ждать, пока он погромит нас, а наслать послов к кагану и мир сотворить…
- Ты мудрый совет подал. Конечно, твой вуйко Эрнак пожелает иметь князем полян тебя, а не Радогаста. Об этом позабочусь я сама! А что же твой сводный братец?
- Набросился на меня, как разъярённый тур… Не будь это в присутствии князя и старейшины русинов с сынами, то и за мечи могли схватиться!
- Вот видишь… Он понимает, что ты - главный его враг. Мира меж вами никогда не будет. Как только не станет князя, тут же прольётся кровь одного из вас… Вот почему тебе нужно опередить Радогаста!
- Но как?
- Эрнак не оставит своего племянника в беде. Он ведь ничего не знает ни про тебя, ни про твоё желание подчинить полян союзу с ним. Потому-то и нужно направить к нему посланца… Вот только надо подумать - кого? Нужен верный человек.
- Ты хочешь сказать, что посланец должен быть тайным?
- Несомненно. Никто, ни одна живая душа, кроме нас с тобой, не должен знать здесь о нём.
- Гм, - Чёрный Вепрь задумался. - Старейшина Тур привёз с собой полонённого гунна Крека. Князь приказал бросить его До утра в яму… Вот кто лучше всего подошёл бы для этого.
Чернета сжала сыновью руку.
- Так устрой ему побег. Но сделай так, чтобы на тебя не пало подозрение…
- Так и сделаю.
- Приготовь ему резвого коня и пищу.
- Приготовлю… Но у меня есть сомнение - а вдруг не поверит каган Эрнак тому, что передаст ему от нас Коек?
- Поверит! Мы с Эрнаком от одной матери. Наш родовой знак - кабаний клык. Тебя я назвала Черным Вепрем потому, что защитником нашего рода был Вепрь. Когда мой отец Аттила отдавал меня за твоего отца, то моя мать дала мне амулет - оправленный в золото кабаний клык, чтобы он охранял меня от болезней и всяких бед. - С этими словами Чернета сняла с шеи золотую цепочку с амулетом и вложила в руку сына. - Увидев это, мой брат, а твой вуйко Эрнак сразу удостоверится, от кого посланец, и даст веру каждому его слову.
