В результате, по официальным сообщениям, Конгресс получил 72 места, Демократическая партия — 51. Оботе как лидер победившей партии во второй раз стал президентом Уганды.

Однако многие посчитали результаты выборов сфальсифицированными. Тогда же были сформированы оппозиционные движения — Национальное движение сопротивления во главе с И. Мусевени, заявившим: «Если победит Оботе — мы уйдем в буш», а также Движение за освобождение Уганды (считавшееся более правым, чем режим Оботе), Народное движение Уганды — сторонники Амина, и другие.

Оботе снова стал президентом Уганды. На это раз ему досталась страна в худшем состоянии, чем во время первого президентства, — с разоренной экономикой, раздираемая противоречиями различного характера, с хорошо вооруженной внутренней оппозицией.

Прежде всего нужно было срочно что-то делать с развалившейся экономикой — внешний долг составлял к середине 1981 года 808 миллионов долларов, а ежегодная инфляция — 100 процентов. Для того чтобы не выглядеть в глазах западных стран слишком левым, Оботе объявил: «Правительство намерено проводить политику смешанной экономики, в которой и государство, и частный сектор, и кооперативное движение займут соответствующее место». Однако, заявив, что Уганда «нуждается в огромной помощи извне — от всех дружественных стран», Оботе тут же добавляет: «Но в то же время угандийцы должны понять, что им самим следует что-то сделать». Он стремился привлечь в сельское хозяйство — основу экономики страны — частный капитал. «Правительство намерено привлекать капиталовложения в сельское хозяйство путем снижения налогов». Одновременно он предоставляет полную свободу частной инициативе в промышленности и торговле. Кроме того, для оживления экономики в Уганду вновь приглашаются «азиаты» — лица азиатского происхождения, в основном мелкая и средняя буржуазия, изгнанная Амином в 1972 году. Правда, вернулись лишь немногие — около 10 процентов.

Оботе принимает «Акт об иностранных инвестициях», то есть, по существу, обращается за помощью к западным странам.

Оботе удается получить займы от Запада в больших размерах — сотни миллионов долларов. Например, только помощь США за два года выросла со 113 до 250 миллионов долларов. Займы представляют Международный банк реконструкции и развития и Международный валютный фонд.

Постепенно положение в экономике начинает выправляться, главным образом за счет роста цен на основные экспортные продукты — кофе, хлопок, табак. В 1983 году стоимость экспорта Уганды составила 363 миллионов долларов. Однако некоторый прогресс, наметившийся в экономике Уганды, привел опять-таки к росту благосостояния местных капиталистов. Жизнь простых угандийцев не слишком-то улучшается.

Оботе старается упрочить и международное положение Уганды. Ему удается сохранять мир с соседями — Кенией и Танзанией. А вот отношения с Западом, жизненно необходимые для самого существования страны в период второго президентства Оботе, вследствие его «политики займов» в 1985 году вновь начинают ухудшаться. Там все чаще говорят о нарушении прав человека в Уганде.

Действительно, политическая ситуация в стране далеко не стабильна. Оппозиция Оботе растет. Набирают силу различные оппозиционные движения, главным из которых становится Национальное движение сопротивления.

Ширится народная поддержка Национальному движению сопротивления. И чем больше поддержка масс Движению, тем жестче становится режим Оботе. За малейшее подозрение в помощи людям Мусевени убивали целыми семьями и целыми деревнями, не щадя ни стариков, ни детей. Именно поэтому, считают мои угандийские друзья, режим «Оботе-2» был более жестоким, чем даже режим Иди Амина. По стране выросла сеть концентрационных лагерей, в которых, по подсчетам Красного Креста, содержалось около 150 тысяч заключенных. Для страны с населением примерно в 15 миллионов человек это высокая цифра. Немудрено поэтому, что невиданно выросла эмиграция из Уганды: по некоторым подсчетам, в годы второго президентства Оботе из страны уехало до 500 тысяч человек. Около 250 тысяч из них осело в Судане, около 30 тысяч — в Кении, а остальные по всему миру — от Исландии и Канады до Папуа-Новой Гвинеи.

Репрессии в стране проводили не только специальные силы, но и армия, которая была в руках вице-президента П. Муванги. Но, как и в первый раз, именно армия положила конец второму президентству Оботе.

27 июля 1985 года военные установили свое правление. Кампала была вновь взята штурмом, войсками командовал бригадный генерал Б. Окелло. Но во главе страны встал его однофамилец Т. Окелло. За переворотом, как говорят, стоял П. Муванга, не удовлетворенный отведенной ему Оботе ролью вице-президента и мечтавший о президентском кресле. Но он просчитался: его вскоре прогнали.

Очевидцы говорят, что кульминацией этого переворота была «психологическая атака» голых карамджонгов — скотоводческого народа на северо-востоке Уганды — с ружьями наперевес. После этого переворота Оботе на вертолете вылетел в Кению. Но лишь полгода спустя власть в стране захватило Национальное движение сопротивления во главе с И. Мусевени.

Вот как оценивается в одном из документов Национального движения сопротивления режим Оботе во время его второго президентства:

А что же сам Оботе? В Найроби, куда он бежал после военного переворота Окелло, его соседями оказались представители Национального движения сопротивления, издавна избравшие кенийскую столицу местом переговоров. В годы второго президентства Оботе они с невероятными трудностями пересекали угандийскую границу, многократно рискуя жизнью, и вот — такое соседство. Ирония судьбы!

Ныне Оботе живет в Замбии. Думает ли он вернуться? Кто знает… Правда, мои угандийские друзья уверяют, что, если Оботе захочет возвратиться на родину, его придется охранять от собственного народа.

Окончательную оценку Оботе как личности и политического деятеля делать еще, конечно, рано. Истории требуется время для того, чтобы расставить все точки над «и». Существующие же оценки диаметрально противоположны — от апологетики до активного неприятия. Несомненно одно: Оботе представляет собой один из типов африканских лидеров, пришедших к власти сразу после достижения независимости. Лидеры этого типа — люди образованные, но не имеющие четкой политической программы и меняющие свои установки и ориентиры в зависимости от складывающейся ситуации. Они, как правило, хорошие ораторы, обладающие к тому же и личным обаянием. У Оботе в ходе политической карьеры обнаружился еще один несомненный дар: умение использовать самые различные ситуации и самых разных людей в собственных целях. Тот факт, что Оботе иногда все же просчитывался так трагически для себя самого, не указывает ли он на сложность и неоднозначность ситуации в самой Уганде, столь характерные для многих освободившихся стран Африки?

Иди Амин — человек, с именем которого связаны представления о жесточайшем терроре, холодящих кровь убийствах, крикливом самолюбовании собственной всесильностью. Что же, и такая горькая глава в истории Уганды была. И не только в истории Уганды. Видимо, Амин олицетворяет другой тип африканских лидеров, приходивших к власти, когда эйфория первых лет после получения независимости уступала место отчаянию и стенаниям по «твердой руке». «Твердые руки» находились — достаточно вспомнить хотя бы императора Бокассу из «Центральноафриканской империи», приговоренного к смерти собственным народом. Но Амин останется среди них самым скандальным, даже экстравагантным в своей бесчеловечности. Любимым героем многих журналистов, живописавших ужасы его правления, — и героем, вернее, конечно, антигероем множества книг. В этих книгах, даже в серьезных академических исследованиях, авторам трудно удержаться от эмоций. Об этом говорят названия: «Жажда убийств», «Кровавое государство», «Привидения в Кампале», «Африканский Гитлер»…