(В это время Мванга действительно был пленником Лугарда и утвердившейся в Буганде с его помощью группировки баганда-протестантов. Все его действия были несамостоятельны. Кабарега знал это.) Затем Кабарега выбрал ружье и сказал: «Я знаю, что мой сын Мванга уже давно выступал против меня, но если он хочет войны — мы готовы!» Еще дважды на протяжении весны и начала лета 1892 года Кабарега получал подобные предложения от Мванги. Но он понимал, что инициатива исходит не от него, а от Лугарда, и настаивал на прямых контактах. Послы Мванги получали такие ответы: «Если Мванга хочет делать подарки европейцу, который временно у него в гостях, почему он не дарит то, что принадлежит ему самому? Если человек хочет мира, разве он будет сначала требовать чего-то от своего соседа, как будто бы сосед должен заплатить за какие-то свои проступки? У меня в королевстве тоже были в гостях белые, но я никогда ничего подобного не делал. И не буду ли я выглядеть трусом, если пошлю то, что ты у меня просишь?» А затем: «Если белый человек хочет моей дружбы, надо ли ему действовать через Мвангу? Разве он сам не может обратиться непосредственно ко мне? Но я знаю, что белый человек в действительности — недруг. Он лишь хочет захватить мое королевство».

Кабарега был непоколебим, и Лугарду пришлось покинуть Буганду, так и не сумев покорить Буньоро. А в Британии в это время развернулись жаркие дебаты о том, что же делать с Бугандой и ее соседями. В конце концов было решено установить там британский протекторат. Для этого в 1893 году туда был направлен официальный представитель королевы Дж. Портал, который заключил временное соглашение о протекторате Великобритании над Бугандой. У Портала не было времени всерьез заняться «мятежным» Буньоро — ему надо было урегулировать различные проблемы в Буганде, в частности подавить восстание мусульман-баганда и присоединившихся к ним «нубийцев». В результате «нубийцы» были высланы на Занзибар, а Кабарега, воспользовавшись тем, что форты на границе с Торо опустели, сумел вновь захватить Торо и изгнал оттуда верного англичанам Касагаму. Понимая, что ему предстоит, Кабарега стремился запастись огнестрельным оружием, о чем озабоченно сообщала «Тайме» 6 июля 1893 года: «По меньшей мере двум караванам с ружьями и порохом для Кабареги удалось достичь Уньоро с германской территории. Подтверждением тому служит весть о столкновении одного из караванов с суданским гарнизоном в Торо. Вполне понятно, что Кабарега, настроенный враждебно, хочет любым путем добыть средства для дальнейшего укрепления своего положения».

Полковник Колвайл, в 1894 году прибывший в Буганду на смену Порталу, решил безотлагательно покончить с Кабарегой. Предлогом послужило то, что отряд баньоро осенью 1894 года совершил нападение на границы Буганды. При ограниченности собственных средств Колвайл решил справиться с Кабарегой силами верных баганда. 4 декабря Буганда официально ооъявила войну Буньоро, а 5 декабря Колвайл послал Кабареге ультиматум, в котором говорилось: «…мы долго терпели ваши оскорбления, испытывая вас — хотите вы мира или нет.

Теперь пришло время принимать решения… я… уже подготовил войска к походу на Уньоро и дней через двадцать буду на вашей границе. Так что ждите наказания, которое вы давно заслужили»^{20}. Кабарега не имел возможности ответить Колвайлу. Но за него это сделал миссионер Р. Эйши, выступление которого в Британском обществе защиты прав аборигенов от 23 мая 1894 года сохранилось. Вот некоторые аргументы в защиту Кабареги: «Кабарега, видимо, мог бы сказать следующее: в 1891 году европеец (капитан Лугард) вместе с людьми Уганды привел уньорского принца Касагаму, члена моей семьи, и, не посоветовавшись со мной, посадил его на трон в Торо. Европейцы построили в Торо форты и оставили там много нубийских солдат, которые превратили его в плацдарм для нападения на мою страну, утверждая при этом, что действуют по приказу Касагамы и европейцев. Использовав благоприятную ситуацию, я напал на Касагаму, который защищал моих врагов, прогнал его в Уганду, где мои воины были атакованы европейцами и разбиты. Мвангу, короля Уганды… я просил через своих послов объяснить мне, чего хотят европейцы в его стране. Почему же в таком случае люди из Уганды вторглись в мои земли? Почему меня хотят сместить с престола?»^{21}.

Но Колвайл не слышал этих слов, а если бы и услышал, то не внял бы им. Он пошел на Кабарегу войной.

В походе против Кабареги, который начался 15 декабря, участвовало более 14 тысяч баганда, около 600 солдат-«нубийцев» и несколько офицеров-англичан. Кабарега, узнав о приближении такого могущественного противника, срочно вызвал из Торо отряды абарусура во главе со своими лучшими военачальниками Рвабудонго и Иреетой и послал навстречу неприятелю заградительный отряд. 25 декабря на границе Буньоро этот отряд был разбит. Кабарега отошел с основными силами в глубь страны, предав огню свою столицу, но в январе следующего года ему все же пришлось принять большой бой. Этот бой баньоро назвали экьябали-хунгираха, что означает «когда деваться некуда». Сражение было проиграно, как и следующее, которое произошло в начале февраля, когда Кабарега лично повел в бой своих абарусура. Через несколько дней после этого поражения Какунгулу, командующий армией баганда, послал Кабареге письмо, в котором предлагал: «Пошли кого-нибудь из своих людей, чтобы взять то, что мы захватили в твоем королевстве». На что Кабарега гордо ответил посланному: «Пойди и скажи Какунгулу, что я не хочу, чтобы эти вещи вернулись ко мне. Скажи ему, чтобы он отнес их своему кабаке Мванге, жадность которого не знает предела».

Но в феврале 1894 года отряды Кабареги сумели разбить баганда, шедших без сопровождения европейцев. Колвайл считал Буньоро уже покоренным и вернулся в Буганду. Тем не менее основные силы Кабарега отвел подальше и перешел к уже испытанным методам партизанской войны. Колвайл приказал разделить Буньоро цепью фортов и поместил информацию об этом в «Тайме», опубликованную 11 апреля 1895 года. «Буньоро… можно рассматривать в качестве полезного союзника. Цепью фортов я разделил страну на две части — дружественную и недружественную». Один из этих фортов, Хоима, стал впоследствии столицей дистрикта Буньоро в протекторате Уганда.

Считая Буньоро уже завоеванным, баганда по приказу англичан стали распускать пленных женщин и детей по домам. Более того, большие территории Буньоро, прилегавшие к Буганде, были включены в ее границы, что впоследствии было закреплено соответствующими юридическими документами.

В таких условиях Кабарега велел своим наместникам расходиться по домам. Сам он с небольшим войском продолжал партизанскую войну. Против него посылались все новые экспедиции. В ноябре 1894 года карательной экспедиции удалось скрытно напасть на лагерь Кабареги, но омукама с большим трудом сумел спастись. Самой тяжелой потерей для него было то, что в руки бриганского командования попали знаки власти омукамы — копья и барабан каджумба, а также его трон. Они были пересланы Колвайлу, который затем с гордостью доставил их в Англию.

В этот период Кабарега не раз терял надежду и дважды пытался заключить с европейцами мир. Но его предложения отклонялись. К тому же от него понемногу начали откалываться напуганные соратники — сначала один из его военачальников, Бьябачвези, потом другой, Рвабудонго, после неудачного для Кабареги нового сражения в 1895 году, когда была захвачена в плен и его мать Ньямутахингурва. Об этом «Таймc» писал 1 ноября 1895 года: «Король Уньоро все еще опасен… Экспедиция, посланная против него, состояла из сильного соединения ваганда… Она дошла до Нила, главным результатом ее было пленение матери Кабареги и юного принца… Престижу короля нанесен громадный урон в результате пленения его матери, которая имеет в стране большое влияние. Она — невероятно толстая женщина, настолько толстая, что не способна сама ходить, и ее надо носить… Вождь Уньоро по имени Лвабудонго, премьер-министр Кабареги, сдался, и ему предоставлено место в Торо, где он будет жить под властью дружественного уньорского вождя. Если бы Кабарегу удалось пленить, вся уньорская проблема была бы снята… Кабарега поклялся, что никогда больше не посмотрит в лицо белого человека. Сейчас ему ничто не может помешать вернуться в северную часть страны».