Через некоторое время Эдик вышел из спальни, облаченный в отцовский голубой махровый халат и чинно прошествовал в ванную. Включил там воду и долго мылся. А потом вышел оттуда, закурил ароматную сигаретку, похлопал Михаила по плечу, подмигнул своим черным масляным глазом и снисходительно произнес:
– Такие вот они, старичок, дела…
Михаил позеленел от злости и осознания собственного бессилия. Он понимал, что обязан был мощным сокрушительным ударом сбить мерзавца с ног, но он не сделал этого. Даже ответить ничего не смог. Он просто пошел и напился. Пришел домой вдребезги пьяный, а затем они пили водку на кухне с Эдиком, хлопали друг друга по плечу и даже целовались. А мать наблюдала эту позорную сцену с нескрываемым одобрением.
– Жизнь течет, старичок, куда денешься? Живым жить, – бубнил Эдик.
– Все путем, старик, все путем, никаких проблем, – отвечал шестнадцатилетний Михаил и тянулся за очередной рюмкой.
– Давайте жить дружно, – елейно улыбаясь, произнесла мать, и при этих словах Михаила вырвало прямо на пол кухни.
… Так и прошло два года. Эдик то надолго куда-то пропадал на радость Михаилу, затем появлялся вновь. И когда он призадержался у них совсем уже надолго, Михаил принял решение.
– Я, пожалуй, сниму себе квартиру, – пробасил он, стараясь не глядеть в глаза расцветшей за это время, румяной и пышной матери.
– Да? – заблестели радостью глаза матери. – А что? – поглядела она на него внимательно. – Снимай, Миша, снимай. Не так уж это дорого. Деньги у тебя есть… Дело доброе… А подобрать вариант я помогу. Есть у меня ещё добрые знакомые.
… Подобрать вариант оказалось делом и впрямь нелегким. Рынка аренды квартир тогда ещё не было. Но мать действительно помогла. И в 1987 году восемнадцатилетний Михаил стал жить отдельно от матери.
Жить отдельно ему понравилось. Сначала он снимал квартиру в Орехово-Борисово недалеко от матери, потом перебрался в Ясенево. Домом же он не считал не только съемные квартиры, но и ту, в которой он был прописан, слишком уж разительное было отличие их четырехкомнатных, прекрасно отремонтированных хоромов в центре от хрущебы в спальном, отдаленном районе. О прежней жизни напоминала только дача, но теперь там все лето торчал веселый Эдик, устраивавший там со своими не менее веселыми друзьями бесконечные пикники и шашлыки, да и кряжистый дед с насупленными густыми бровями тоже заявлял свои права на дачу все чаще и чаще не только на словах, но и на деле. Так что и там бывать было не очень сладко…
У Михаила было постоянное ощущение, что вся эта жизнь какая-то временная, что обязательно наступят времена, когда он снова переедет в центр, когда он снова почувствует себя хозяином жизни, когда станет наслаждаться этой жизнью, как наслаждался в детстве. А что? Почему бы и нет? Ему нет и двадцати. Он поступил в Плехановский институт, тот самый, который в свое время окончил и его отец, он получил водительские права и стал ездить на отцовской «девятке» вишневого цвета, у него ещё остались деньги, Что остается делать? Только жить, да радоваться… И ждать своего часа, который обязательно наступит…
… И он стал радоваться… Стал вести веселый распутный образ жизни, тем не менее институт он не бросил и успешно сдавал сессию за сессией… Он верил, что образование обязательно пригодится ему и что лучшее времена у него впереди…
А пока наслаждался молодостью и беззаботностью. От девушек не было отбою… Пока не встретил одну… Ему казалось, что он любит её. Связь с ней продолжалась около года с перерывами на бурные ссоры, заканчивающиеся трогательными примирениями и новыми взрывами страсти… Потом она забеременела от него. А вот это в его планы никак уж не входило. Он стал настойчиво уговаривать её сделать аборт. Она не хотела, ей хотелось ребенка, ей хотелось замуж. О женитьбе же Михаил думал с чувством панического ужаса. Связывать себя в двадцать один год?! Какой бы это было глупостью, каким безрассудством! Посоветоваться было не с кем, друзей практически не было, а мать давно уже была для него чужим человеком, да у неё и самой были серьезные проблемы, которыми она стала делиться с сыном. Ее распрекрасный черноглазый Эдик, живший в её квартире, за её счет, ездивший на её «Волге» замечательно погуливал с молоденькими телками и даже время от времени водил их в её двухкомнатную квартиру в то время, когда она была на работе. Но она безумно любила его, боялась его и расстаться с ним, выгнать его вон была совершенно не в состоянии… Так и тянулась эта позорнейшая связь, прожирались и отцовские денежки и зарабатываемые ею… А ей было уже под пятьдесят… Эдик был лет на двадцать младше её, что там говорить, чего ожидать? Все в порядке вещей… И Михаила это не касалось, его заботили свои проблемы…
… – Мне только двадцать один год! Я не могу обременять себя ребенком! – злобно кричал Михаил той, которой ещё два месяца назад клялся в вечной любви и с которой проводил такие сладкие часы. – Ну потом, потом у нас обязательно будет ребенок, только не сейчас, я ещё не кончил институт, ты вот кончила, а я нет… Ну сделай аборт, дорогая, я тебя прошу, – менял он тональности этого тяжелого мучительного разговора.
– Будь ты проклят! – сказала, наконец, она и хлопнула дверью его квартиры. Михаил почувствовал, что на сей раз она ушла навсегда и вздохнул с облегчением… Все начиналось сначала… А по ней можно было погрустить, попереживать в одиночестве… Куда уж лучше, чем недосыпать от детского плача и тратиться на всякие там коляски-кроватки-распашонки… Бр-р-р… Кошмар какой… Какой бы это был кошмар! Разве о такой жизни он мечтал… Ну ладно, кажется, проехало…
Потом он понял, что ему не хватает её, что он не может без неё существовать. И он, выждав время, поехал к ней домой…
Отец мрачно поглядел на него, но в квартиру впустил. В её комнате слышались женские веселые голоса. Михаил робко постучал.
«Войдите!» – крикнула она.
Он вошел. Увидел там её, румяную, веселую, нарядно одетую. С ней сидели ещё две девушки.
«Подсаживайтесь к нам», – томно глядя на него большими голубыми глазами, произнесла одна, высокая, с распущенными белокурыми волосами.
«Нет, он не будет к нам подсаживаться», – рассмеялась его бывшая любовь. – «Мишеньке пора домой, Мишенька у нас ещё маленький. Пошел вон, Мишенька, и пожалуйста, сделай одолжение, больше сюда не приходи…»
Оплеванному перед красивыми девушками Михаилу ничего не оставалось, как повернуться и уйти. Большой букет роз он так и нес с собой, как дурак…
… Когда он садился в машину, белокурая девица окликнула его… Он понравился ей, она ему тоже, он посадил её в машину… И между ними завязался роман… Жизнь шла своим чередом…
… И все было бы распрекрасно, если бы не одно «но». Одно, но очень весомое «но»… Постепенно подходили к концу отцовские денежки…
… Он наконец-то закончил Плехановский. Шел роковой, переломный 1991-й год… Мать предложила ему чистую, спокойную, но очень уж малооплачиваемую работу в одной конторе. Он категорически отказался, работа показалась ему бесперспективной. Разве для этого он заканчивал институт? Переломный, судьбоносный момент в жизни страны, основываются частные предприятия, люди делают деньги, большие, огромные деньги… А он будет прозябать экономистом в какой-то гнусной конторе…. Нет, он дождется своего часа… Михаил был по своей природе оптимистом, он был абсолютно уверен в том, что его час неизбежно наступит, надо только подождать. И он станет богатым, всемогущим человеком, у него будет все – шикарная квартира в центре, «Мерседес» или БМВ последней модели, загородная вилла, отдых на лучших мировых курортах… Все будет у него, надо только выждать, не торопить события…
Его новая подруга оказалась женщиной весьма практичной и пробивной. Она все время хотела найти ему хорошую работу, но пока ничего не получалось.
… Выпив пива, Михаил пришел домой, развалился в кресле и листал рекламную газету.
От этого занятия его отвлек телефонный звонок.
– Мишенька, – крикнула в трубку белокурая подруга. – Я нашла тебе работу! Это именно то, что нужно. Открывается малое предприятие «Гермес». Учредитель – Фонд афганцев-инвалидов. Как раз сейчас идет набор сотрудников. И требуются мужчины от двадцати до тридцати пяти лет с высшим образованием (желательно экономическим ) или молодые люди, отслужившие в армии, ну это там для охраны и тому подобное. Но там есть место менеджера. Будешь получать в твердой валюте. И недалеко от тебя – Теплый Стан, улица академика Варги, дом… Завтра же поезжай туда. Там коммерческим директором назначен бывший афганец Кондратьев Алексей, заместителем у него Олег Никифоров. Запиши телефон. А я уже поговорила о тебе, с кем нужно. Они будут торговать продуктами питания, поставки из Китая… Золотое дно, не тяни, а то пожалеешь потом. Я так тебя расписала, молодой специалист, грамотный, толковый, моя племянница по отцу там секретаршей работает, её Аллой зовут… Все. Пока. Целую…
