– Мудак он, этот Большой. В жизни больше ничего ему не поручу, на вот тебе, братан, за оперативность. – И сунул ему в руку несколько стодолларовых купюр. Пожалеть об оборвавшейся жизни и содрогнуться от лютой смерти человека ему и в голову, понятно, не пришло. Главное, что из-за глупости Большого произошел нежелательный шум, который мог иметь последствия…

А поздно вечером приехал в сопровождении братков Лычкин, усталый, но веселый и довольный. Братки вывалили на пол несколько объемных увесистых сумок.

– Ну как? – встретил его сгоравший от нетерпения Живоглот.

– Лучше не бывает… Все сдал. Буквально за два часа все сдал… Здесь рублей на пол-лимона баксов. – Он открыл одну сумку и показал её содержимое Живоглоту. – Вот, они свидетели, – показал он на уставших улыбающихся братков.

– Не свистит, – пробасил один из них. – Клево работал парень, товар с руками отрывали…

– Потому что выгодно было. А если выгодно, почему бы и не взять, – попытался приуменьшить заслуги Лычкина Живоглот. Но того уже было трудно разубедить в собственной исключительности. Вот и настал его час… Вот оно, начало головокружительной карьеры крутого бизнесмена…

… Живоглот накормил Лычкина ужином с водкой и отправил домой. На следующий день он позвонил ему и велел приехать. Лычкин приехал, и Живоглот торжественно вручил ему конверт с пятьюдесятью тысячами долларов.

– У нас так, Миша, – произнес он. – Мы тебе не воровское государство. У нас все по честному. Заработал и получи. И трать, братишка, в свое удовольствие… Вот какие времена клевые настали… Для умных людей, разумеется…, – добавил он.

– Но здесь же только пятьдесят, – разочарованно произнес Лычкин, тщательно пересчитав деньги.

– Ничего, за нами не заржавеет, – буркнул Живоглот. – Остальное получишь в скором времени. Еще дело будет…

Михаил хотел было возразить, что за новое дело оплата должна быть отдельной, но не осмелился произнести это. Тем более, что и эта сумма впечатляла. Как и перспективы дальнейших заработков… Честно говоря, он до последней минуты не верил, что ему вообще что-нибудь заплатят. Кто он такой против таких людей?

Распираемый от гордости Михаил вышел из квартиры Живоглота и шествовал с кейсом в руке по Рублевскому шоссе. У него было пятьдесят штук баксов, пятьдесят штук… За один день заработал, только за один день… Не сон ли все это?

… И даже в голову не приходило Михаилу Лычкину, что это грязные, кровавые деньги, что из-за них был заживо сожжен хороший человек, что из-за них перевернутся судьбы многих хороших людей, и что это не только начало его карьеры крутого бизнесмена, но это и начало серьезной заварухи, которая будет иметь очень тяжелые последствия… Он об этом не думал, он думал только о том, как сладко будет ему тратить эти деньги…

– Алло, Алексей Николаевич, – раздался голос в телефонной трубке.

– Да, это я, – ответил Алексей.

– Это Добродеев беспокоит из Западносибирской торговой компании. Я хотел узнать, куда там наш Дмитриев пропал с товаром? Ведь неделя прошла, а его все нет и нет…

Поначалу Алексей ничего не понял. Как это так? Пропал товар… И пропал Дмитриев…. ДМИТРИЕВ!!! Как это так – Дмитриев? Ведь Дмитриев заболел, а вместо него приехал Пирогов… Мгновенно перед глазами встало узенькое лицо Пирогова, его хитренькие глазенки… И жуткая суть произошедшего стала постепенно доходить до него…

Алексей потерял дар речи. Какой-то комок встал в горле, а руки и ноги похолодели от ужаса. Ему было почти так же страшно, как тогда, на душанбинском вокзале… Пирогов, Пирогов… Он все понял, он все внезапно понял… Какой же он лох, какой же мудак… Что же теперь будет? И где на самом деле Дмитриев?

– Что вы молчите, Алексей Николаевич? Что, товара нет. Нет, так нет. Разберемся, люди почти свои. Где Борис Викторович? Почему мне не звонит? Тут уже жена его беспокоится…

Но Алексей продолжал молчать. И тут Добродеев заподозрил неладное. Голос его приобрел угрожающие нотки.

– Где Дмитриев? – тяжелым басом спросил он

– Я не знаю, – почти шепотом ответил Алексей.

– А где товар? – ещё суровее спросил Добродеев.

– Нет товара. И Дмитриева нет, и товара нет… Подождите, я сейчас вам все попытаюсь объяснить…

И срывающимся голосом, стал путано объяснять, что произошло. Добродеев молча слушал, тяжело дыша в трубку. А когда Алексей закончил, коротко произнес:

– Вы идиот, Кондратьев. Вы просто идиот и мерзавец. Вам гусей нельзя доверять пасти. И вы серьезно ответите за ваш идиотизм…

И в трубке запищали частые гудки…

Дрожащими пальцами Алексей набрал номер Фонда.

К телефону подошла Инна.

– Это я, – густым басом, даже забыв поздороваться, выдавил из себя Алексей. – Мне нужен Серега. Сергей Владимирович. Он на месте?

– Алеша? Что с тобой? – встревожилась Инна.

– Да ничего, ничего… Так… Серега где?

– Его нет. Он в командировке.

– Когда будет?

– Наверное, дня через три. Да что такое? Голос у тебя какой-то…

– Да голос и голос, простыл малость… Ты разве утром не заметила?

– Нет, утром у тебя и настроение было другое, и чувствовал ты себя прекрасно. Ведь что-то произошло, разве нет?

– Наше дело мужское. У нас всегда что-то происходит, – попытался засмеяться Алексей, но получился лишь какой-то нервный хохоток, похожий на стон. – Ладно… Пока. Целую…

– Ты когда будешь?

– Да как обычно…

Но в этот день он вообще не пришел ночевать к ней. Он поехал к себе на квартиру в Теплый Стан. Он был не в состоянии смотреть Инне в глаза, до того ему было тошно на душе. Он съездил на склад и попытался аккуратно выяснить, не появлялся ли там Дмитриев. Но никто его не видел. Не знал ничего и Лычкин, который в тот роковой день был на складе.

– Пирогов же вместо него приехал, – сказал Михаил. – Весь товар забрали… Все по документам… А что такое? Не так что-то? – нахмурился он. После полученного выговора Михаил был аккуратен и выполнял все задания безукоризненно.

– Да все так, все путем, – пробасил почерневший от свалившейся на его плечи беды Алексей. «Да, прав Добродеев, мне и гусей пасти нельзя доверять. И зачем я только за все это взялся? Торгаш из меня, как из Сереги Фролова балерина… Да, скоро что-то начнется… И Дмитриев, Дмитриев… Похоже, они его… того…»

А началось все гораздо быстрее, чем он думал.

Уже через день к его офису подкатило несколько иномарок. Из них мрачно вывалилось пара десятков головорезов. Четверо направились в офис.

– Ты Кондратьев? – спросил его громила двухметрового роста, с черным ежиком волос на круглой голове и с татуированными руками.

– Я, – напрягаясь, ответил Алексей.

– Ты-то нам и нужен. Хлопцы, встаньте у двери с той стороны, – приказал он, и они остались вдвоем.

Громила плюхнулся на стул напротив Алексея и закурил.

– О чем базар, объяснять не надо? – хриплым голосом спросил он. – Ты парень не дурак, раз тут сидишь.

– Объясни на всякий случай, – пытаясь внутренне собраться, сказал Алексей.

– Лады, парень, объясню для недоумков. Западносибирская торговая компания перевела в ваш «Гермес» сто двадцать пять штук баксов за товар. Они направили к вам своего представителя Бориса Викторовича Дмитриева с доверенностью и копией платежки. А теперь ни товара, ни представителя. Что ты обо всем этом маракуешь, господин коммерческий директор? – уставившись ему в глаза, спросил вошедший.

– Вместо Дмитриева приехал Пирогов с документами. Я распорядился отпустить ему всю партию товара, – пробормотал жалкие слова Алексей. – Наверное, что-то произошло. А что именно, я пока не знаю. Будем выяснять.

– Ты горбатого только не лепи, Кондратьев, – покачал бритой головой незваный гость. – И целку из себя не строй. Тут базар не о червонце, а о серьезных бабках. Западносибирская торговая компания никакого товара не получила, ни единой банки. Дмитриев исчез, а ты мне тут лепишь? Ты объясни лучше, как рассчитываться собираешься? Базар пока за бабки идет, а за представителя ты ответишь перед его семьей и правоохранительными органами. Ты когда бабки вернешь и ущерб возместишь, а? – Он швырнул окурок на пол, сплюнул и слегка привстал. А был он на полторы головы выше Алексея.