Длинными пальцами Лила поправила золотистый локон.

— Говорят, генерал молод и красив?

— А ты уже всё разузнала! — мягко улыбнулась Фатьма-ханум.

— Да… А жена у него, говорят, испанка.

— Вот как? Интересно, что же он, с женой?

— Нет… С ним полковник Франсуа.

— Кто это такой?

— Не помнишь? Ну, тот самый полковник, с которым ты познакомилась у нас…

— Это который пел по-арабски?

— Ну да!

Из столовой послышался радостный возглас Малике:

— Мамочка! Едет! Уже выехал!

Девушка вбежала и, схватив мать в объятия, закружилась с ней по комнате. Та шутливо отбивалась.

— Ты бы хоть поздоровалась сперва, бесстыдница.

Лила удивлённо приподняла брови. Приподняла чуть-чуть, самую малость, иначе на лбу могут появиться морщинки.

— Кто едет? Генерал?

— Нет! Нет, не генерал! — ликовала Малике.

— Кто же такой? — в голосе Лилы прозвучало недоумение.

— Некто поважнее генерала!

Фатьма-ханум ласково провела ладонью по волосам дочери.

— Объясняйтесь тут сами. Мне нужно заглянуть на кухню.

Но объясняться необходимости не было. Лила уже сообразила, о ком идёт речь… Деловито оглядев платье Малике, она спросила:

— Мадам Гамар шила?.. Очень, очень мило. Тебе к лицу розовый цвет.

— Правда?

Малике важно прошлась по комнате.

Лила расхохоталась.

— Ты прелесть. Ну как тебя можно не любить?!

— Ты так думаешь? А мне кажется иногда, что он разговаривает со мной, а сам где-то в другом мире. Ахмед всё ещё считает меня ребёнком.

— Ты и впрямь ребёнок! Простодушный ребёнок! Разве можно показывать мужчине своё расположение? Мужчины должны думать, что это они нас завоёвывают. Не только государства, но и сердца женщин берутся с боем, это школьная истина, — засмеялась Лила.

— Ты будто сговорилась с папой. Я не могу без него, понимаешь? Не могу! Не могу!.. Не могу!.. — Вся фигурка Малике и большие сливовые глаза выражали удивление: зачем ей велят притворяться, почему не понимают?

В соседней комнате зазвонил телефон. Малике кинулась туда. Лила горько покачала головой ей вслед: бедная девочка, что ждёт её? Не так всё просто, доктор — крепкий орешек.

Занятая своими мыслями, Лила не заметила, как в комнату вошёл доктор Решид. Задумчиво подняла глаза, и у неё, словно у опытной актрисы, тотчас переменилось выражение лица, она вся подтянулась, заулыбалась.

— О, мсье доктор! — воскликнула Лила, рисуясь отличным французским произношением. — Наконец-то вы пожаловали! Разве мыслимо в ваши годы быть таким затворником?

— Добрый вечер, мадам, — по-арабски ответил доктор, целуя протянутую руку.

— Вы безжалостный человек! — засмеялась Лила. — Право, безжалостный!

— Я — безжалостен?

— Конечно, вы. Кто же ещё?

— Столь серьёзное обвинение требует не менее серьёзных доказательств.

— За доказательствами идти недалеко, они в соседней комнате. С самого утра Малике высматривает вас.

— Прошу прощения, мадам, я этого не знал, иначе пришёл бы раньше, видит бог.

— Так уж и не знали!

Доктор засмеялся.

— Вы, мадам, смотрите на меня, словно собираетесь загипнотизировать.

— Вас? О, это, вероятно, нелегко сделать даже профессиональному гипнозитеру. Мне же — тем более.

— Почему?

— Хотя бы потому, что вы хирург.

— Разве хирурги не такие же люди, как все смертные?

— Может быть… Вам сейчас тридцать два года, так ведь?

— Склоняюсь перед вашей осведомлённостью, мадам, хотя и не совсем понимаю, какое отношение имеет мои возраст к нашему разговору.

— Сейчас поймёте, — пообещала Лила. — Скажите, скольким людям вы сделали операции за свою жизнь?

Доктор Решид пожал плечами.

— Думаю, что довольно многим, но число назвать затрудняюсь. Вас, насколько я понимаю, интересует точная цифра?

— Вы, как всегда, отделываетесь шуточками, — упрекнула Лила.

— Нет, зачем же! — совершенно искренне возразил доктор. — Вы спросили — я ответил.

— Тогда ответьте мне и на такой вопрос: была ли среди ваших пациенток или знакомых хоть одна женщина, которая могла бы вас загипнотизировать?

Доктор с шутливым сокрушением развёл руками. Лила ответила сама:

— Не было. И не будет!

— Вы уверены?

— Абсолютно!

— Абсолютного, говорят, в природе не существует. Однако любопытно, на чём зиждется ваша уверенность.

— На общем мнении, которое я до некоторого времени считала вздорным, но потом убедилась, что оно справедливо.

— Поделитесь. Я постараюсь рассеять ваше заблуждение.

— Если бы это было так! — с невольной откровенностью вырвалось у Лилы. — Но боюсь обратного.

— И всё же, — настаивал доктор.

— Говорят, что хирургия и чувствительность не уживаются, — сказала Лила.

Доктор весело рассмеялся.

— Оригинальная философия, мадам! Честное слово, слышу об этом впервые. Очень интересная философия!

— Разве не так?

Беззаботно напевая, в гостиную вошла Малике. Увидев доктора, она замерла на мгновение и, не обращая внимания на присутствие Лилы, бросилась к доктору.

— Ахмед!

Решид нежно сжал в ладонях протянутые ему тонкие руки. Лила тихонько вышла из комнаты, тогда доктор обнял Малике.

— Ты получил моё письмо?

— Получил, дорогая. Но только, знаешь… мне не очень хотелось идти.

— Из-за наших гостей?

— Конечно. Ни с генералом, ни с его окружением я не знаком. Моё присутствие может оказаться нежелательным.

— А я? Про меня ты забыл?

— О нет! Только из-за тебя я и пришёл. Только зачем лишний раз сердить твоего отца? Он и так относится ко мне нелюбезно.

— Ах, не обращай на него внимания, Ахмед! Старый человек: поворчит — и перестанет.

В коридоре послышался низкий хрипловатый голос Абдылхафида, Малике торопливо выскользнула из объятий доктора.

— Папа идёт!.. Я бегу!..

Грузно ступая, вошёл Абдылхафид. Видно было, что присутствие доктора Решида его не слишком обрадовало:

— А-а, сааб доктор! — хмуро поздоровался он, протянув руку. — Добро пожаловать…

Вслед за мужем появилась Фатьма-ханум. В руках она держала серебряную вазочку с жареным солёным миндалём. Не успела поставить её на стол и поздороваться с доктором, как всё тот же черноусый слуга объявил:

— Приехали!

Абдылхафид бросился к выходу, за ним поспешила жена, но сейчас же вернулась с Лилой и Малике. В коридоре послышались шаги и громкие голоса.

— Пожалуйста, ваше превосходительство!.. Пожалуйте!.. — подобострастно повторял Абдылхафид.

После общих приветствий началась церемония знакомства.

— Прошу вас, ваше превосходительство… Познакомьтесь… моя дочь… Малике.

— Очень рад, мадемуазель! — генерал галантно склонился к руке девушки, посматривающей на него с застенчивым любопытством. — Благодарю случай, который дал мне удовольствие познакомиться с такой красавицей.

— Мадам Лила, — продолжал знакомить Абдылхафид. — Жена господина адвоката Бен Юсупа Бен Махмуда.

Длинный худой человек в очках почтительно наклонил голову. Лила встретила генерала беззастенчиво откровенным взглядом. Он внимательно посмотрел в её красивые глаза и задержал руку у своих губ на мгновение дольше, чем следовало. Лила внутренне усмехнулась, предвкушая новую победу.

Наконец, очередь дошла до стоящего несколько поодаль доктора. Абдылхафид сухо представил:

— Наш доктор… Доктор Решид.

Рыжеватые брови генерала дрогнули. Несколько секунд он рассматривал невозмутимого доктора с таким видом, будто старался припомнить, где он видел его прежде, потом вежливо протянул руку:

— Значит, вы и есть доктор Решид?

— Да, господин генерал, я и есть доктор Решид.

— Не ожидал, что вы так молоды, мсье доктор.

— Спасибо, господин генерал. Я вам признателен.

— Признательны? За что признательны, разрешите узнать?

— За то, что вы ошиблись в своём предположении.

— Значит, не хотите стареть?

— Я солгу, если скажу, что стремлюсь к этому.