— Ах, какой цвет, какая чистота! Вы только взгляните!

Вокруг слышался веселый говор, смех, мелькали оживленные лица, в одном углу провозглашали тост за революцию, в другом — за свободу, в третьем — за непобедимый пфальцский народ…

Поставив опорожненный стакан, Маркс невесело проговорил:

— Вино прекрасное, но какое разочарование принесет этим весельчакам прусская армия!

— О да! — подтвердил Виллих. — Пруссаки их отрезвят.

За соседним столиком полноватый, лет сорока господин в расстегнутом жилете и спущенном галстуке — сюртук он уже давно снял и повесил на спинку стула — услышал этот разговор и вмешался:

— Простите, сударь, в каком смысле пруссаки нас отрезвят?

— Да в самом прямом, — ответил Виллих. — Весь хмель выскочит у вас из головы.

— Но и в переносном тоже, — сказал Энгельс. — Пруссаки отучат вас ораторствовать о своей непобедимости.

Разгоряченное вином лицо полноватого господина запылало еще ярче.

— Во-первых, — возбужденно возгласил он, — пруссаки никогда не решатся вступить на землю свободного Пфальца, если мы будем едины и решительны. А во-вторых, если и решатся, то их ждет гибель, если мы будем действовать, как Кошут в Венгрии!

— Слишком много «если», сударь, — насмешливо сказал Маркс.

— Да уж вы не вражеские ли лазутчики? — Господин пробежал помутившимися глазками по лицам всех троих и повернулся к тем, кто сидел с ним за одним столом: — Господа, вы только послушайте, что они говорят. Это прусские агенты!

— Именно они и есть. — Энгельс звучно стукнул пустым стаканом о стол. — И присланы мы сюда его величеством королем Пруссии с единственной целью опустошить ваши винные запасы. Вот за один сегодняшний день допиваем девяносто вторую бутылку. — Он разлил остатки вина по стаканам.

— Нет, вы шутки-то уж оставьте! — Полноватый господин стал подтягивать галстук да застегивать жилет, словно готовясь идти куда-то. — Тут не глупее вас.

Допили вино, и Маркс сказал:

— Ну его к черту, Фридрих. Оставь. Не хватало, чтобы нас задержали как шпионов. Не надо давать им повод для веселья.

— Да, — согласился Энгельс, — это было бы глупо. Пошли отсюда.

На улице уже смеркалось. Они побродили по городу, наблюдая всюду картины безмятежного веселья и патриотического легкомыслия, и отправились на ночлег в расположение отряда Виллиха.

Наутро путь лежал в Кайзерслаутерн. Виллих не согласился отпустить Маркса и Энгельса одних и не только сам поехал с ними, но и взял трех волонтеров для охраны.

В столицу прибыли уже к вечеру, но, по счастью, удалось довольно быстро разыскать Д’Эстера. Остановились, конечно, у него. Как и ожидалось, Д’Эстер был в курсе всех дел и толково помог сориентироваться в обстановке. Тут же было решено, что Виллих завтра вернется к своему отряду в Шпейер, а Маркс и Энгельс не будут, как в Бадене, стремиться к встрече с членами временного правительства, а пока продолжат изучение ситуации путем наблюдений за обстановкой в городе. Условились, что Маркс возьмет на себя изучение государственно-административной стороны, Энгельс — военной.

Канцелярии Центрального управления временного правительства, на которые были возложены функции министерств и департаментов, располагались на главной площади города в так называемом Фрухтхалле — в большом крытом помещении для торговли фруктами и овощами, где с помощью перегородок создали множество комнат, приспособленных для кабинетов. Туда утром и направился Маркс.

На площади перед Фрухтхалле Маркс увидел марширующий отряд гражданского ополчения человек в триста, а то и больше. Все бойцы были при полном вооружении и даже в новеньких форменных мундирах. Надо думать, они тут для охраны, но, чтобы время не пропадало зря, занимались и военной подготовкой. Маркс порадовался было этому, приготовил удостоверение, чтобы предъявить при входе, но его никто не задержал, ни о чем не спросил.

Войдя в темноватое помещение и сделав несколько шагов по коридору, Маркс наугад открыл одну из дверей. Перед ним была довольно большая комната, в ней — шесть столов. На Маркса никто не обратил внимания: все обитатели комнаты — чиновники разных возрастов — сгрудились вокруг дальнего, у окна, стола.

— Да, господа, — звучал уверенный молодой голос, — наше герцогство… то есть, пардон, республика, имеет и гористую, и равнинную территорию. Но и там и здесь, — Маркс чувствовал, что эти слова сопровождались энергичными и размашистыми жестами, — мы должны действовать только; как Кошут, и не иначе!

Приблизившись к чиновникам и заглянув за их спины, Маркс увидел, что перед ними на столе лежит большая карта Пфальца, и один из них, как видно стратег кабинетного масштаба, объясняет остальным суть военной проблемы. Маркс постоял, послушал. Это была уже знакомая революционная болтовня и патриотическое бодрячество. Странно, но им так никто и не поинтересовался. Видимо, все были захвачены грандиозной перспективой совершенно очевидного разгрома пруссаков. Маркс повернулся и не спеша пошел к двери.

Пройдя еще несколько шагов по коридору, Маркс остановился около двери, за которой слышался смех. Интересно! Он нажал ручку. Дверь со скрипом, но легко отошла, и к нему сразу обернулось несколько лиц, явно недовольных тем, что кто-то мешает веселью.

— Вам кого? Вы по какому делу? — спросил, по всей видимости, старший чиновник, сидевший за самым большим столом.

— Мне нужно видеть министра внутренних дел, — сказал Маркс первое, что пришло в голову.

— Кабинет господина Шмитта на другой стороне Фрухтхалле, — с готовностью ответил чиновник и даже поспешно встал из-за стола, вероятно, для того, чтобы показать, как пройти к министру. В этой готовности и поспешности Маркс уловил желание поскорее избавиться от непредвиденной помехи уютному веселью.

— Спасибо, я найду сам. — Маркс предупредительно поднял правую руку и повернулся.

Когда он закрывал дверь, до его ушей донеслось:

— А кто знает из вас, господа, какая разница между генеральской дочкой и триадой Гегеля?..

Заходить в кабинеты больше не хотелось. «Может быть, в самом деле посетить министра внутренних дел? — поду-мал Маркс. — Какой-то Шмитт…»

Кабинет министра он нашел легко. Попросил секретаря доложить.

— Просто доктор Маркс, и все? — переспросил секретарь.

— Можете добавить «из Кёльна».

Через три минуты секретарь вернулся и почтительно сказал:

— Господин министр вас ждет.

Маркс вошел в кабинет и остановился у порога. За столом сидел человек с очень знакомым лицом. «Где я его видел? И ведь совсем недавно!»

Человек поднялся из-за стола навстречу посетителю.

— Господин премьер-министр Маркс? — сказал он и весело рассмеялся.

Ах, вот оно что! Сразу все вспомнилось. Это был тот самый посланец пфальцского правительства, который ворвался в зал во время обеда в отеле «Париж» и принял Маркса за премьер-министра вместо Брентано. Маркс тоже засмеялся:

— Премьер-министром я пока не стал. А вы давно в министерском кресле?

— Второй день.

Шмитт пожал руку Марксу, усадил его против себя, и не успел гость опомниться, как на столе, мгновенно освобожденном от бумаг, появилась бутылка вина и два бокала.

— Благодарю, я пить не буду.

Но Шмитт все-таки разлил вино и поднял свой бокал:

— У меня, господин Маркс, есть прекрасный тост, поднимите все-таки сосуд с этим райским напитком.

— Нет, это совершенно исключено.

— Знаете, за что я хочу выпить? За нашу совместную работу! Я предлагаю вам стать моим заместителем.

— О нет! Это никак не входит в мои планы.

— Но отчего же? Уж раз вы здесь… По образованию вы, как и я, юрист. Кому же, если не нам, юристам, возглавить это министерство?

Шмитт долго, едва ли не целый час, уговаривал Маркса, предлагал ему и другие высокие должности, уверял, что может добиться даже его назначения на пост заместителя премьер-министра, но Маркс оставался непреклонен. Шмитт с огорчения выпил всю бутылку один, и они расстались.