— Мне нужна домработница, вот и все. Ты не можешь бросить меня на произвол судьбы в тяжелый момент.

— Конечно, могу! Позвони в агентство, только уже другое, и тебе пришлют замену.

— Нет. К новому человеку придется привыкать, а к тебя я уже привык. Что за капризы? Разве тебе не нужны деньги?

— Деньги нужны всем. Но я не выдержу пребывание в твоем доме еще хотя бы на день, я здесь, как в тюрьме. И в универ надо срочно.

— Ну, что же, если как в тюрьме, не смею больше тебя задерживать ни минуты. Завтра получишь свою дозу и будешь доставлена в сказочную халупу под название «общага». Наслаждайся любимым убожеством, там тебе самое место! — высокомерно выдал Олег и вышел из гостиной. Я смогла вывести его в очередной раз?! Нет, я — не просто молодец, я — гений!

Разойдясь с хозяином дома по разным комнатам, я немного пожалела о собственной откровенности. Все-таки он старается, вроде с распростертыми объятьями и чистыми помыслами пытается двигаться в мою сторону, а я на корню все его движения вырубаю. Пусть он и гад, но я же должна быть выше, я не должна уподобляться, и все такое. Вдруг и он потянется к хорошему, начнет духовно развиваться? Ага, очень смешно! Обладал бы Олег даром телепата на самом деле, уржался бы сейчас, подслушивая глупости, которые лезут в мою голову. Нет, определенно, сотрясение у меня имеется. Да и вообще, что я могла бы сделать в этой ситуации? Прийти, попросить прощения? Сказать, что погорячилась и была не права? Так я не горячилась и говорила чистейшую правду! Что теперь — врать, чтобы ему было приятно? Обойдется!

Таким образом успокоив разыгравшуюся не по делу совесть, я заснула и преспокойно спала, пока в мою комнату не ввалился какой-то наглый тип. Впрочем, долго думать над личностью типа не приходилось, вряд ли меня с утра пораньше мог осчастливить своим появлением сторож Виктор Аркадьевич.

— Я тут подумал, что не стоит доставать друг друга, тем более, что наше совместное проживание закончится спустя несколько часов, — с порога заявил «не сторож». — Давай жить дружно!

— Учитывая, что тех, кто будит меня не по делу ни свет, ни заря, я, как правило, четвертую, ты нашел самый лучший способ подружиться, — простонала я, зарываясь в одеяло. Пусть у меня и нет особых комплексов по поводу внешности, исключительно трезвая оценка уникальной красоты, но с утра до посещения ванной и встречи с расческой любоваться на эту красоту? Это оружие может быть посильнее, чем фирменный супчик дня. Кстати, о супчике! — Ночью желудком не страдал?

— Ничуть. Страдал душой… от того, что ты меня отвергаешь, — голосом, полным трагизма, пожаловался мужчина.

— Это скорее повод для радости, чем для страданий. Так что ты хотел с утра пораньше? Чтобы я тебя завтраком накормила? Ты же внезапно забыл, как чай заваривать, а уж процесс укладывания колбасы на хлеб — вообще что-то вроде теории относительности, изложенной на латыни.

— Я не против, если ты так жаждешь обо мне позаботиться, — величественно кивнул Олег.

— Вот еще! Вовсе не жажду! Ты же не младенец и не беспомощный старик. Вполне в силах позаботиться о себе самостоятельно, — фыркнула я. Уж лучше еще поспать!

— А если тебе будет светить дневная зарплата Марины?

— И какая же у нее зарплата? — мне сразу стало интереснее разговаривать.

— Ну… сегодня — сто долларов.

— Ничего себе! На фига я учусь, время трачу? Не хочу быть владычицей морской, хочу быть кухаркой! А сейчас, удались, смерд, их величество умываться изволят.

— Ты уж определись: их величество или кухарка.

— Не вижу противоречия. В нашей стране любая кухарка должна уметь управлять государством. Чем раньше ты освободишь мою спальню, тем раньше будет завтрак, — прозрачно намекнула я и быстро получила свободу от неуместного наблюдения. Пришлось вставать и приводить себя в порядок: сто долларов — щедро для одного дня, надо отрабатывать.

С бутербродами я справилась быстро, благо, стараниями Марины в холодильнике обнаружилась свежая ветчина, уже тоненькими ломтиками нарезанная в магазине. Правда, обычно на завтрак было что-то более правильное, типа каши, но с этим делом меня увольте, каша-то у меня точно пригорит, тут и сомнений быть не может. А вот в заваривании чая я — ас. Почти не пользуюсь пакетиками и никогда не жалею денег, выбирая самое лучшее. Травки тоже люблю добавлять. А один год, еще в школе с одноклассницей начитались форумов и поехали кипрей собирать, а потом его по всем правилам ферментировали. Получилась, конечно, ерунда, но никто же не виноват, что мы не вовремя прочитали информацию и продукт малость перезрел. А может, на самом деле, это — гадость редкая и наши золотые ручки вовсе не виноваты. У Олега я травок не нашла, зато чай у него был такой, на который я только облизывалась в магазине. Экономить я не экономлю, но то, на что денег нет, как ни странно, не покупаю. Завтракать мы сели вместе, почему-то настрой у меня был вполне благостным и совсем не боевым. Возможно, обещанные сто долларов заранее радуют.

— Так что у тебя за такса такая? Это у тебя что за половые услуги, что за столовые, что за день, что за месяц — единые расценки? — не сдержалась я.

— Что-то вроде… Кстати, я давно спросить хотел, почему ты деньги взяла?

— В нашу незабываемую первую встречу? — уточнила на всякий случай. — У меня железная логика.

— Разве по всем канонам ты не должна была гордо швырнуть мне их в лицо?

— По канонам любимых тобою дешевых романов? Именно, что должна. Но, во-первых, ты ушел, во-вторых, я бы просто не рискнула что-то в тебя швырять. Я поспешила исчезнуть, пока ты не передумал. А в-третьих… в тех романах такое поведение всегда производит неизгладимое впечатление на героя, мне это сто лет не сдалось. В-четвертых, сто долларов — хоть и немного за утерянную в неравной схватке девственность, но тоже деньги. И в-пятых, я их сохранила, как память.

— Память о чем? — напрягся Олег.

— О том, что не всегда все в жизни идет так, как того хочется, — пожала я плечами.

— Я бы не хотел, чтобы у тебя на память хранилось что-то вроде этого…

— Это не тебе решать… А что бы ты хотел, чтобы я на память хранила? Засушенные цветочки? Стихи, посвященные мне? Фотографии любимых? Так у меня нет любимых, стихи мне не посвящали и цветы дарили не часто. А деньги за секс платили, — жестко добавила, завершая разговор. Не выходит у меня быть образцом доброты и благородства души, ну, и ладно. Какая есть, уж простите.

— Я понял, — выставил руки перед собой мужчина. Испугался? Правильно сделал! Бойся меня. — Давай попробуем безболезненные темы?

— Не я начала этот разговор, — отбила подачу.

— Этот разговор начала именно ты. Но я не стану об этом напоминать. Я тебя приглашаю на прощальную прогулку.

— В лес? — а куда здесь еще гулять? Рассматривать особняки соседей? Для меня-то конечно развлечение, а для Олега — сомнительно.

— Почему в лес? Поедем в город. Куда можно с утра сходить? Хочешь, в зоопарк? — я уставилась на него с горячим желанием покрутить пальцем у виска. Мне что, пять лет?! Почему именно в зоопарк?!

— Нет уж, там холодно и зверюшек жалко. Раз ты решил воспользоваться программой для детского сада, пошли лучше в океанариум.

— А рыбок тебе не жалко?

— У рыбок мозгов нет. Им все равно, где плавать, — безапелляционно заявила я. — Мы идем или будем спорить?

И мы пошли… Сдается мне, что Олег пожалел о приглашении, потому что в заведении, предназначенном в основном для детей, и я вдруг впала в детство. Я не могла сдержаться, ахала и тыкала пальцем при виде особо понравившихся морских существ, присоединялась то к одной, то к другой экскурсионной группе, пыталась протиснуться поближе к стеклу, ходила кругами, повторяла: «Ой, посмотри сюда!» и успешно довела Олега до состояния, когда он перестал смотреть на меня с умилением и начал умолять о глотке свежего воздуха. Пришлось выводить несчастного, мало приспособленного к детским развлечениям.