— А вот мой дядя про юных пионеров рассказывает совсем другое.

— Что именно? — не без тревоги спросил вожатый отряда.

— Дядя говорит, что у пионеров своего ничего нету, что для них коммунисты все украли у скаутов.

От такого категорического утверждения восьмилетнего малыша глаза вожатого полезли на лоб, а дыхание на миг остановилось в груди. Кое-как справившись со своими глазами и дыханием, вожатый напустился на Толю:

— Как ты смеешь такие слова говорить?! Кто тебя этому научил? За это мы тебя из отряда исключим! Ты позоришь высокое звание юного пионера!

— Я не виноват. Это дядя, — захныкал Толя.

— Врет твой дядя.

— Нет. Он знает.

— Откуда?

— Он еще при царе в скаутах состоял…

Толя был исключен из пионерского отряда, а его дядю "пригласили" в управление НКВД.

— Садитесь. Побеседуем… При царском режиме вы, кажется, состояли в организации скаутов?

— Да. Состоял.

— Ну и как? Хорошо там было?

— Да, гм… как вам сказать?

— Откровенно говорите. Во избежание неприятностей.

— Для мальчишки там было не плохо.

— Лучше, чем в наших отрядах юных пионеров? Допрашиваемый пожал плечами.

— Не знаю. Для пионерского отряда у меня возраст неподходящий.

— Но по рассказам вашего племянника, юного пионера Анатолия Клюшкина, вы с таким отрядом, вероятно, знакомы?

— Немного.

— И считаете, что пионерские отряды скопированы со скаутских? И утверждаете, что коммунисты для юных пионеров все украли у скаутов?

— Гражданин следователь! Ничего подобного я не утверждаю!

— Вы это не говорили вашему племяннику? Вспомните-ка лучше.

— Я говорил совсем не так. Конечно, юные пионеры кое-что позаимствовали у скаутов, но…

— Что позаимствовали?

— Ну, организационную структуру, некоторые законы и обычаи, салют, костер…

— С какой целью ты говорил это своему племяннику? Чего хотел этим добиться? Признавайся, гад!..

Итогом допроса было фантастическое обвинение трамвайного кондуктора в том, что он, будто бы, "через своего несовершеннолетнего племянника, путем злостной антисоветской агитации, пытался отряд юных пионеров превратить в реакционную монархическую организацию скаутов".

По городам и районным центрам Северного Кавказа в годы НЭП-а гастролировал жонглер, фокусник и гипнотизер Альфред Крамер. Ради рекламы, а следовательно и большего заработка, он менял свои имена и фамилии, заказывая крикливые афиши, выступал в фантастических костюмах то под видом индуса, то турка, то китайца. Однако, все это ему мало помогало. Его жонглирование и фокусы были слишком примитивными и быстро надоедали даже невзыскательной районной публике, а гипноз действовал на очень немногих. Последнее обстоятельство он объяснял так:

— В наше время люди слишком изнервничались. Поэтому гипноз на них и не действует

В 1931 году Крамер перекочевал с Северного Кавказа на Украину, но спустя пять с лишним лет вернулся обратно. За прошедшее время условия работы для него здесь несколько изменились. Выступать ему разрешили лишь после продолжительной беседы в управлении НКВД. Он был придирчиво допрошен, зарегистрирован, заполнил длиннейшую анкету и подписал обязательство, что на каждом своем выступлении будет "пропагандировать достижения большевистской партии и советской власти"; его сфотографировали в анфас и профиль, сделали отпечатки пальцев, записали рост, вес, объем груди, цвет глаз и волос, форму носа, губ, ушей и другие приметы.

Когда эта процедура была закончена, он получил разрешение выступать вместе с приказанием являться в управление НКВД по первому требованию и без промедлений. В первую же неделю он был вызван туда дважды. Ему предложили воздействовать гипнозом на упорно несознающихся подследственников. Крамер долго возился с ними, но ни малейшего успеха не достиг. Тогда его назвали шарлатаном и арапом и прогналииз управления. Перед уходом оттуда он все же рискнул спросить:

— А выступать мне теперь можно или нет? На это ему опять было дано милостивое разрешение:

— Ладно. Выступай. Ты своей болтовней с фокусами кое-какую пользу советской власти все-таки приносишь..

Альфред Крамер гастролировал по Северному Кавказу больше года, но в разгар "ежовщины" был арестован. На допросе ему сказали:

— Следствию известно, что вы с вредительскими и террористическими целями пытались загипнотизировать целый ряд руководящих работников краевого комитета ВКП(б) и сотрудников НКВД.

— Да что вы?! Да откуда вы взяли? Да я о подобном гипнозе никогда и не думал. Да и какой из меня гипнотизер, — несколько однообразно, видимо с перепугу, начал возражать арестованный.

— Значить виновным себя не признаете?

— Ни в коем случае.

— Ну, мы вам докажем обратное…

И ему "доказали". На "конвейере пыток". Там он очень скоро перестал отрицать свою "вину".

Перед тем, как закрыть костел в городе Пятигорске, энкаведисты арестовали несколько его прихожан и ксендза, обвинив их в контрреволюционной деятельности. Эти аресты были необходимы для того, чтобы доказать местным полякам, будто их костел являлся гнездом контрреволюции.

К "делу" арестованных последним "пристегнули" сторожа костела Яна Казимировича Малшевского; однако, в ходе следствия он выдвинулся на первое место. Кому-то из следователей, обладавшему буйной чекистской фантазией, вздумалось объявить костельного сторожа… нунцием Папы римского.

Следователь где-то слышал или читал, что у католиков существуют папские нунции, но кто они и каковы их обязанности точно не знал. Сторож не знал тоже. Тщет-ко телемеханики на допросах добивались у него:

— Чем ты занимался, как папский нунций? Что тебе приказывал делать римский Папа? Какие у тебя были права и обязанности?

Ян Казимирович обливался слезами и кровью, но на вопросы палачей ничего ответить не мог. Энкаведистам следовало бы за разъяснениями обратиться к ксендзу, но тот в это время был уже далеко от Северо-кавказского управления НКВД; его почему-то, поторопились осудить и выслать в Караганду.

Так и попал костельный сторож сначала в Холодногорск, а затем в концлагерь, не узнав своих "прав и обязанностей папского нунция".

Вася Маслеников нашел на улице листовку. Она была написана крупными печатными буквами, чернильным карандашом на листке бумаги из школьной те-тради.

Прочтя ее, Вася пришел в ужас и, как верный партии и советской власти комсомолец, сейчас же побежал в районную комендатуру НКВД. Содержание листовки было антисоветским. Ее анонимный автор называл Сталина и Ежова палачами русского народа и бешеными собаками, которых следовало бы поскорее повесить. В комендатуре листовку внимательно прочли и, выслушав Васю, поблагодарили его за бдительность, но домой не отпустили.

— Побудьте у нас несколько часиков до выяснения личности написавшего эту антисоветскую чепуху. Вы нам потребуетесь, как свидетель, — сказали ему.

И Вася был водворен в одиночную тюремную камеру…

Обещанные энкаведистами "несколько часиков" растянулись надолго. Прошло больше месяца, прежде чем Васю вызвали из одиночки.

— Домой? — радостно спросил он у надзирателя.

— Нет, на допрос, — ответил тот.

— Почему? Ведь я же не арестованный.

— Иди! Там тебе все объяснят, — хмуро бросил надзиратель.

Комсомолец был удивлен и взволнован, но быстро успокоился, сообразив, что его вызывают в качестве свидетеля. Однако, эти предположения не подтвердились. Войдя в кабинет следователя, он услышал от него совсем неожиданное требование:

— Ну-с, молодой человек, давайте говорить откровенно, без трепни. С кем из ваших приятелей вы писали антисоветские листовки?