— Я так боялся, что вы откажетесь от переговоров, — облегченно сказал митрополит Кирилл, — нам так много всего пришлось слышать о том, что вы, Руслан Имранович, против всяких переговоров и требуете только капитуляции Ельцина.

Я был необычайно удивлен. Коротко разъяснил церков­ному иерарху, что и в мыслях такого не было и готов немед­ленно встретиться с Ельциным и Черномырдиным, с любы­ми лицами, которые будут уполномочены вести полноцен­ные переговоры с конкретными обязательствами.

Договорились, что два председателя палат — Абдулатипов и Соколов, будут представлять на переговорах парла­мент. С тем и ушли святые отцы, довольные. На вечернем заседании раздавали всем депутатам Воззвание Алексия II. Съезд согласился и с кандидатурами Соколова и Абдулатипова на предстоящих переговорах.

Россия стоит на краю пропасти: или остановится падение, или России грозит распад, за который нас проклянут будущие поколе­ния.

Противостояние у Дома Советов в любой миг может взорвать хрупкий мир.

Слезно умоляю: не совершайте кровопролития, не пытайтесь решить политические проблемы силой.

Не поддавайтесь на провокации. Нынешней смутной ситуацией могут воспользоваться экстремисты, преступные элементы и про­сто нездоровые люди. Одна пуля возле Дома Советов может при­вести к кровавой бойне, эхо которой прокатится по всей стране.

Призываю ослабить политическое противостояние, так как по­литические цели не могут препятствовать людям, находящимся в Доме Советов, пользоваться медикаментами, теплом и связью.

Русская Православная Церковь призывает к диалогу.

В связи с событиями вокруг Дома Советов созывается экстрен­ное заседание Священного Синода.

Прошу молиться всех верующих за спасение России и даже тех, кто никогда не был в храме. Совместными усилиями спасем Рос­сию.

Верю: Господь даст силу народу своему. Господь благословит народ свой миром (Пс. 28, стих 11).

Патриарх Московский и всея Руси Алексий II 29 сентября 1993 года

Все слова Патриарха Алексия II полностью соответство­вали мыслям депутатов, поэтому Воззвание было принято Съездом с ликованием. Депутаты говорили, что можно дого­вориться. Патриарх предложил посредничество и место для встречи — Свято-Данилов монастырь. Я согласился...

Откровенно говоря, нам казалось, что высокие церков­ные иерархи призовут к разуму Ельцина, покажут ему всю абсурдность его действий, решительно заставят отменить указ № 1400... Ничего этого не произошло — Кремль ис­пользовал церковь как средство пропаганды и инструмент прикрытия своих кровавых замыслов. И больше — ничего.

К концу первой недели осады мятежниками обста­новка определенно сдвинулась в пользу сил парламентской демократии. Расчет на то, что ельцинистам удастся путем подкупа, раздачи должностей или шантажом уговорить и принудить большинство народных депутатов покинуть Парламентский дворец, оставив меня в одиночестве — провалился, их большинство проявило непреклонную ре­шимость отстоять Закон, свою честь и достоинство. Лидеры мятежников нервничали, их охватил испуг, переходящий в страх. Сугубо гражданские люди, такие как сам Ельцин, Черномырдин, Гайдар, Бурбулис, Филатов, Полторанин, Шахрай и другие — стали требовать от генералов МВД, армии и спецслужб «решительных действий». 28 сентября Парламентский дворец полностью обнесли колючей про­волокой, ужесточили режим прохода в здание, автомобили с парламентской серией отбирали. Подтягивалась броне­техника. В один из этих дней появилась специальная ма­шина — агитационный желтый БТР, его передатчик начал орать на всю центральную площадь вульгарную песенку: «путана, путана, путана...», затем грубый голос: «Сдавай­тесь! Вы получите хлеб и воду!» — Примерно так, как по­казывали гитлеровцев в кинофильмах, осаждающих парти­зан. Народ немедленно прозвал презрительно эту машину «желтым Геббельсом». Видимо, затейники этого дурацкого спектакля полагали, что он окажет какое-то психологиче­ское воздействие на демонстрантов и защитников Белого дома. Реакция же была обратной — насмешки и оправдан­ные аналогии мятежников с фашистами, заимствующие ме­тоды последних в своей предательской борьбе с Верховным Законодателем.

К 3 октября в Москве ельцинистами было введено более 70 тыс. войск армии и МВД. Кстати, общая численность мо­сковской милиции — 100 тыс. человек. Помимо этого в Мо­скву были стянуты части ГУО, взявшие под плотную охрану Кремль, а также подразделения дивизии им. Дзержинского, включая спецназ и около 50 бронетранспортеров.

Решение о начале операции «Кольцо» было принято в штабе президента 29 сентября (участвовали Ельцин, Чер­номырдин, Шумейко, Филатов, Ерин, Грачев, Куликов, Гай­дар, Батурин, Панкратов, Лужков). Это произошло сразу после предупреждения со стороны У. Кристофера и после консультаций с послом США Пикерингом — они торопили, сообщили, что вынуждены будут вмешаться, если события затянутся. Они были обеспокоены тем, что общественное мнение в России постепенно восстанавливалось против Ельцина.

В основном уже стала ясна негативная позиция субъек­тов Федерации по отношению к действиям Кремля и про­должению осады Белого дома. Наметилась угроза раскола в Вооруженных силах. Тяжелое впечатление на Ельцина, Черномырдина и К⁰ произвел срыв заседания коллегии Министерства обороны. Это случилось 28 сентября. Грачев был в истерике, а 29 сентября он «исчез». И даже отчаянные попытки самых пронырливых журналистов найти его ока­зались безрезультатными. И вдруг «исчезнувший» Грачев «отозвал» свое интервью «Московским новостям» от 29 сен­тября, в котором обещал, что армия сохранит нейтралитет в политическом противостоянии. Другим подтверждением того, что решение о применении силы было принято 29 сен­тября, можно считать пресс-конференцию Сергея Шах­рая. В этот день вице-премьер твердо заявил, что не будет ни штурма Белого дома, ни чрезвычайного положения. Но опытные депутаты хорошо знали натуру этого злобного че­ловека, и если он говорил, что «захвата» не будет, следова­тельно, надо было ждать худшего — нападения ельцинских мятежников.

В новую стадию вошла операция по дезинформации и дезориентации общественного мнения.

СМИ распространяли на весь мир клеветнические ут­верждения о каких-то «тысячах боевиков», находящихся под «командованием Хасбулатова». Вспомнил знаменитое интервью Полторанина итальянской газете, в которой он хвастливо утверждал, что он «предотвратил мятеж» этих самых боевиков — гвардейцев председателя парламента. Где же эти «мои боевики»? — как бы они понадобились нам сегодня, если бы они существовали, а не были мифом в су­масбродной полторанинской голове? Ну, куда Геббельсу до Полторанина! И даже редактор «Известий» Голембиовский позже похвалялся — дескать, наша газета первой (!) подня­ла вопрос об «охране» в Белом доме. Каков циник — первым «запустить» клевету и похваляться своим «провокационным подвигом»! И эти люди претендуют на то, чтобы говорить от имени самой демократии. ...Пришел певец Иосиф Кобзон. Говорит шутливо:

— Руслан Имранович, я ожидал здесь в Белом доме уви­деть толпы полупьяных депутатов и какой-то сброд — так о вас пишет по существу вся столичная печать — а у вас здесь, как и до 21 сентября — полный порядок, строгости только больше.

Я: рад видеть вас, Иосиф Давыдович, недавно здесь был художник Александр Шилов, еще несколько деятелей культуры, писатели. Но в целом представители культуры какие-то «странные» — или скатились к позициям 30-х го­дов, поддерживая кремлевских палачей, или испуганно за­бились в свои щели и выжидают — «кто кого пересилит»? А сколько всегда было шума по поводу роли творческой интеллигенции? Вот сегодня для нее реальный шекспиров­ский вопрос — мир или война, другими словами, поддер­жать расправу с нами или потребовать снятия блокады и пе­рейти к переговорам. Где позиция этой прославленной ин­теллигенции? Почему она не потребует — «остановите это безумие!». Более того, некоторые «представители» ее даже подталкивают кремлевских дураков к насильственной рас­праве — абсолютно повторяя поведение в период процессов над Бухариным и другими, когда публично требовали самой жестокой казни над «шпионами»! Вы сами, Иосиф Давыдо­вич, видите ту бездну падения ваших собратьев?