— Что это за человек, с которым я буду драться? — спросил Токио Кио на своем певучем японском языке. — Как это так, что он седьмой в своем весе среди английских боксеров? Не бросает ли это тень на мою репутацию? Может, это оскорбление?
— В телеграмме ничего об этом не говорилось, — ответил менеджер. — Там просто сказано, что ирландец получил травму и что Воспер оказался наилучшей заменой, какую они могли подыскать. Я положился на честность Виндермира. Положение в списке не обсуждалось. Виндермир обязался заплатить тебе три тысячи американских долларов. Я не вижу тут никакого оскорбления.
— Сэм очень сожалеет, что не мог лично встретить вас в аэропорту, — сказал Эд Меркс, не выпуская изо рта сигары. — Но сегодня благотворительный спектакль, и он Не мог отказаться. Он шлет вам привет и предлагает нам всем встретиться попозже вечером.
— Что он говорит? — спросил Кио.
Менеджер перевел.
— Все в порядке, — сказал он, улыбаясь Эду Мерксу. — Мы понимаем. Все в порядке.
— Какие здесь маленькие автомобили, — сказал Кио. — Я хочу сказать, после Штатов. Англия чем-то похожа на Японию. Только дома уродливые и старые. Ты поговоришь с Виндермиром сегодня вечером? Может, я откажусь от этого боя.
— И потеряешь деньги?
— Я мог бы выступить в показательном матче.
— Это нарушит контракт. Не стоит торопиться. Воспер может оказаться куда лучше своего места в списке.
— Вы о Воспере? — спросил Эд Меркс. — Даю слово, он себя хорошо покажет.
— Что он говорит? — спросил Кио.
Менеджер перевел.
— Все в порядке, — сказал он, снова улыбаясь Эду Мерксу. — Мы понимаем.
— Седьмой среди английских боксеров, — сказал Кио. — Вот не думал, что можно найти семерых хуже этого шотландца — как там его зовут?
— Послушай, Кио, — сказал менеджер, — это разминка перед твоей встречей с Хейстом. За дорогу и гостиницу нам уплачено. Для нас чистая выгода. Хочешь провести показательный бой, проведи его с Воспером. Твоему престижу это не повредит.
— А как отнесутся к этому японские газеты? Кио дерется с каким-то паршивым боксером. Это покажет им, как Кио ценят в Англии.
— Я поговорю сегодня с Виндермиром. Но, мне кажется, уже поздно что-то менять. И нам тоже не следует откладывать.
— Женщины на вид интересные и не скрывают своих прелестей. У нас найдется время с ними познакомиться?
— После вторника, — нервничая, ответил менеджер. — После вторника.
Такси остановилось, застряв в пробке, и некоторое время все молчали.
Эд Меркс закашлялся, не вынимая сигары изо рта.
— Сэм предлагает встретиться вечером в «Колонии». Скажем, около одиннадцати. К тому времени спектакль окончится, и мы можем роскошно поужинать. Ну как?
— Что он говорит? — спросил Кио.
— Он говорит, я должен встретиться с Виндермиром вечером после спектакля у него в конторе. Там мы сможем поговорить о деле. — И, обращаясь к Эду Мерксу, менеджер Кио с вежливой улыбкой сказал: — Все в порядке. Сочту за честь. Но Кио должен рано лечь спать. В десять часов. Сочту за честь пообедать с вами.
— Седьмой среди английских боксеров, — повторил Кио, кладя в рот конфету и с хрустом разгрызая ее. — Думаю, это оскорбление мне как японцу. Англичане все еще ненавидят японцев. Они ненавидят нас за ту трепку, какую мы им задали в прошлой войне. Мой отец умер от перенесенных на войне лишений.
— Много людей умерло, — сказал менеджер. — Много людей пострадало. Успокойся, пожалуйста. Я вечером поговорю с Виндермиром. Может, у него были основательные причины выбрать этого Воспера.
— Еще бы, весьма основательные!
— Мне говорили, что с О'Шеа ты бы слишком легко справился. Он сходит с ринга. А этот молодой боксер, пусть неизвестный, может заставить тебя поработать.
— Наверное, ему придется поработать в одиночку — будет сам себя поднимать с пола.
— Вот это уже другой разговор. Но помни, решающая встреча не эта, а следующая.
— Каждая встреча решающая, — сказал Кио. — Особенно против англичанина. Но я еще не знаю, буду ли драться. Посмотрим, что скажет Виндермир. Мне не нравится человек, который пришел нас встречать. Он не из главных, и сигара у него дешевая.
— Не обращай внимания, — сказал менеджер. — Виндермир не мог разорваться на части.
— Скажите, что он может начать тренировки завтра утром в одиннадцать. С двумя отличными парнями, — сказал Эд Меркс. — В зале Британского совета по боксу на Хэверсток-Хилл. Завтра в одиннадцать.
— Что он говорит? — спросил Кио.
Менеджер перевел.
— Все в порядке, — сказал он Эду Мерксу. — Все в порядке. — И, обращаясь к Кио, добавил: — Если эти парни тебе не подойдут, я за уик-энд найду тебе кого-нибудь получше. Нам некогда тянуть.
— Не хочу я тянуть, — сказал Кио, сжимая и разжимая кулаки. — Я готов драться хоть сегодня вечером. Только не с седьмым в английском списке. Я не потерплю подобного намеренного оскорбления.
— Успокойся. Может, придется стерпеть.
— Тогда пусть пеняет на себя.
В четверг утром Энджелл обнаружил в своей почте письмо от секретаря Комитета по профессиональным вопросам Общества юристов. И вдобавок приложена была фотокопия четырех страниц «жалобного письма» от виконта Воспера — Энджеллу предлагали сделать по нему замечания.
Движимый горячим стремлением доказать свою непогрешимость, Энджелл немедленно занялся составлением ответа. Сначала ему показалось, что жалоба Воспера не содержит ничего обоснованного, и он решил написать отрицающий все, полный достоинства ответ и этим ограничился. Затем он вдруг решил подробно прокомментировать каждый параграф, разорвал первый вариант и написал от руки проект, который в напечатанном виде составил бы не менее восьми страниц. Но и этим не удовлетворенный, он отправился за советом к Эсслину, который поразился многословному объяснению столь обычного в юридической практике факта. Энджелл вернулся к себе в контору и начал все сызнова. К полудню, совсем изнемогая от голода, он составил третий проект. Он продиктовал его мисс Лок и затем направился пешком до Холборна, где пообедал в ресторане, заказав палтуса под соусом, шесть телячьих котлет, вполне приличный рождественский пудинг и идеально выдержанный камамбер.
В жизни большинства людей случаются времена, когда трудности, заботы, проблемы словно громоздятся друг на друга, и разрешение или устранение самой сложной из них только освобождает место для очередной.
На этой неделе он должен был наконец решить, дать ли Уиттекеру прибавку в виде дополнительных 5 % от прибыли и таким образом удержать его либо лишиться, отказав в прибавке. Всю зиму он оттягивал решение этого болезненного вопроса, а сегодня, когда наконец собрался детально его продумать, письмо Воспера оттеснило все на задний план. Теперь же, когда с письмом Воспера было покончено и следовало заняться Уиттекером, его мысли упорно возвращались к Перл.
Видимо, дело Воспера, стоившее ему стольких тревог и волнений, с самого начала таило в себе множество опасностей. А он еще усугубил все, разрешив Годфри посещать его дом: по делам отправился в Швейцарию и позволил Годфри пробраться в свою супружескую постель. Даже с самого начала, почти год назад, он познакомился с Перл именно во время поездки к Восперу. Иначе он никогда бы с ней не встретился. О, счастливые, счастливые времена до их встречи, когда он жил в своем тесном уютном мирке, не тревожимый никакими мыслями, кроме мыслей о пище, картинах и мебели.
Кроме того, его терзали опасения по поводу следующего вторника. Вся эта идея вполне оправданной мести ни за что не пришла бы ему в голову, не попроси его Перл помочь Годфри. Это будет достойным возмездием, вполне заслуженным возмездием, но можно ли за это твердо поручиться…
Порой он даже думать боялся, как много поставлено на карту. Малейший промах, и деньги выброшены на ветер, пропали, вылетели в трубу. Две тысячи фунтов за исход нескольких боксерских раундов. Две тысячи фунтов, подаренные этому Джуду Дэвису, который, возможно, замышляет предательство, а потом посмеется над ним. Но иного пути не было. Приходилось платить и рисковать. Мысль эта терзала его.
