В процессе этой работы совершенно неожиданно среди пустых бочек, оставшихся на радиостанции, была обнаружена полная закупоренная бочка. Пробка ее была так измолота, измочалена, что не представлялось никакой возможности ее извлечь. Как видно, радисты пытались открывать эту бочку бесчисленное количество раз, но попытки их были тщетны. Я поручил Демидову помочь Старцеву и Таяна открыть бочку. Через некоторое время ко мне пришел Старцев.
— Бочку мы открыли, товарищ начальник.
— Ладно. А что же в бочке?
— Кажется, керосин.
— Как, полная бочка керосина?
— Да. Бочка почти полная, только вот не знаю, много ли там керосина. Может быть, внизу вода.
К нашему счастью, при ближайшем исследовании оказалось, что бочка наполнена чистым керосином. Таким образом, у нас появилось еще около 150 килограммов керосина. Однако и эта находка не могла нас обеспечить на все холодное время.
Чтобы возможно дольше растянуть «запас» керосина, я еще с осени прекратил отпуск его для примусов, переведя их целиком на бензин. Я и раньше знал, что бензин можно употреблять как горючее в примусах, но я знал также и то, что такая практика часто приводит к взрывам и пожарам. В нашем положении ни то ни другое было недопустимо. Тщательно проинструктировав Старцева и Таяна, я перевел приготовление пищи на бензин. Весь год до прихода «Красина» мы жгли бензин в примусах. Но и это не могло помочь: керосина становилось все меньше и меньше. Каждый день ко мне приходил Старцев, — ему был поручен расход керосина, — и сообщал, сколько осталось керосина.
Недели за две до того, как керосин должен был иссякнуть, я предложил Демидову и Траутману, как людям опытным в технике, обдумать, чем и как заменить керосин для отопления. Они оба «думать отказались», заявив мне, что не знают, как с этим делом быть. Демидов прибавил, что «можно обойтись без керосина и без топлива вообще». Мои настояния не дали результата.
Пришлось самому заняться этим делом. Решил я построить печь для сжигания бензина. Сжигать бензин, вообще говоря, дело нетрудное, но сжигать его так, чтобы было достаточно тепло, безопасно и чтобы отходящие газы не отравляли воздуха в аграх, не так уж просто. При отсутствии инструмента, нужных материалов, литературы, а главное знаний, «бензино-топливная проблема» осложнялась.
Отправляясь в свое время в поездки по острову, я обдумывал проект отопления палаток во время походов. После многих попыток мне удалось сделать из жести своеобразный ребристый калорифер, который ставился на примус, как кастрюля, и нагревался от огня примуса. Имея довольно большую поверхность нагрева, он отдавал окружающему воздуху много тепла. При помощи такого калорифера мы в самую холодную пору имели возможность в палатке раздеваться, находясь в довольно сносной температуре.
Этот способ отопления имел два недостатка: во-первых, быстрое нагревание резервуара примуса. С этим мы боролись просто: ставили примус в чашку со снегом, из которой только что ели суп или еще какую-нибудь снедь. Снег в чашке быстро превращался в воду и охлаждал резервуар. Во-вторых, наполнение палатки отработанными газами. В палатке второй недостаток нами не ощущался по причине «особого» свойства парусиновых стен, способных легко самовентилироваться, но внутренние стороны палатки закапчивались и из белых скоро превращались в грязно-серые.
Вот этот-то опыт со всеми его удачами и неудачами и натолкнул меня на мысль использовать примус как топку для сжигания бензина.
Я рассуждал так: если мне удастся устроить такое приспособление, которое при помощи примуса работало бы круглые сутки без перерыва, не нагреваясь (то-есть резервуар примуса, содержащий бензин, не нагревался бы), то все остальное устроить пустяки. Я знал, что резервуар нагревается за счет отражения тепловых лучей от горелки, причем, если примус горит в свободном состоянии, если на нем ничего не стоит, то он нагревается не так быстро, как если на него поставить кастрюлю или чайник. Значит, резервуар нагревается тем больше, чем больше падает на него тепловых лучей. Конечно, некоторое нагревание происходит и за счет трубки горелки. Нужно было, значит, как-то изолировать резервуар и сделать трубку, на которую навинчивается головка, возможно длинней.
Решил испортить один примус для опытов. Отрезал патрубок для головки у самого резервуара, добыл медную трубку нужного сечения и обрезок патрубка припаял серебром к этой трубке, а уже самую трубку обычным третником припаял к резервуару примуса. У меня получился примус с удлиненной шейкой и высоко расположенной головкой. Верхние ножки я отпилил совершенно. Получился необычный по форме примус. Из толстой жести я согнул квадратную печку, вытянутую кверху на высоких ножках, закрыл ее крышкой с отверстием для трубы, а дно печи устроил глухим. Только в самом центре вырезал небольшое отверстие, чтобы только-только проходила головка примуса. Внутри печки устроил нагревательный калорифер, состоявший из двух слоев железа, расположенных близко друг над другом. Пламя должно было ударять непосредственно в это железо и раскалять его докрасна. От него должно было нагреваться верхнее железо, более широкое, чем нижнее, расположенное невысоко над ним, и горячие газы, отходя от этого железа и обтекая его по краям, должны были нагревать стенки печи. Для разжигания примуса в одной из стенок была устроена небольшая, свободно открывающаяся дверца с несколькими отверстиями для притока воздуха.
Кроме того, мною были устроены тонкие трубы, выведенные за стены агры в печную трубу, чтобы продукты горения не загрязняли воздуха в агре, а выбрасывались наружу. Кроме того, эта труба создавала тягу воздуха, необходимую для нормального горения примуса.
Горячие газы, проходя по трубе, нагревали ее стенки и тем самым увеличивали теплоотдачу всего приспособления.
Строил я печку наугад. Работать приходилось в помещении, в котором температура стояла постоянно ниже -15°. Манипулировать с железом и инструментом было крайне неприятно, поэтому с печкой я возился в течение недели или полутора недель. Мои «сотрудники» Траутман и Демидов во время работы над печкой не скрывали от меня своего скептицизма, но я не обращал на это внимания и продолжал работать.
Вот наконец печка готова, установлена. Выход трубы через мех агры изолирован так, чтобы не было и малейшей опасности пожара и чтобы, в то же время, холодный воздух извне не попадал в агру. Наконец, я в первый раз налил полный резервуар бензина, зажег примус и закрыл дверцу. В комнате раздался тихий шипящий шум. Шум был настолько незначителен, что совершенно не раздражал. Я уселся рядом с примусом и беспрестанно щупал резервуар — нагревается он или нет. Сидел до тех пор, пока не выгорел совершенно весь бензин и примус не потух. Печка сразу же, как только был зажжен примус, накалилась, стала горячей настолько, что брызги воды, попадавшие на нее, мгновенно испарялись. Трубы на всем протяжении в агре и на некотором расстоянии за агрой были теплые, и очень быстро температура в агре поднялась до +25°. К тому же, температура стала значительно ровнее, чем при «отоплении» лампами.
Топливная проблема была разрешена блестяще! Через несколько дней, когда керосин совсем уже подходил к концу, мы лампы зажигали только для освещения. Обогревались бензиновой печкой. Траутман и Демидов все чаще заходили и справлялись:
— Ну, как печка?
— Ничего, печка работает прекрасно.
Они пробовали, горяча ли она, и отдергивали руки. Наконец Траутман попросил меня отпустить материал на устройство такой печки. Материал я ему отпустил, они вдвоем быстро соорудили печь и поставили ее у себя. Старцев и Таяна печей у себя не ставили в аграх, а отапливались жировиками, так как для них этот способ отопления был более привычным, чем бензиновая печь.
Кроме этого нам нужно было как-то разрешить задачу с освещением. Керосина уже не было не только для отопления, не стало его и для освещения. Еще с прошлых времен на складе сохранился небольшой остаток стеариновых свечей. Их было так немного, что на всю зиму не хватило бы. Я распределил свечи между сотрудниками так, чтобы по возможности удовлетворить всех на темные месяцы. Каждый раз, как только выходили из агры или не было надобности в работе — мы сейчас же тушили свечи, оставаясь в темноте. Для кухни и других помещений отпустить свечей я не мог. Огонь же был необходим и там. И здесь мы тоже заставили служить бензин, устроив несколько бензиновых свечей для освещения. В этом деле был большим специалистом Демидов — первая бензиновая свеча была сделана им по собственному проекту.
