Лежат моржи на льду страшно тесно и беспорядочно. Не только плотно друг к другу, но и друг на друге. Это приводит к постоянным дракам из-за места. То один, то другой морж поднимает туловище на передние ласты и наносит клыками несколько ударов неспокойному соседу. Более слабый с ревом сторонится. Но, посторонившись, он причинил неудобство рядом лежащему моржу… и история повторяется. Если моржи силами равны, то бой может длиться долго.

Драка, происходящая в большой тесноте, неизбежно беспокоит окружающих. Я наблюдал, когда рядом лежащие моржи нападали или на обоих или на одного из дерущихся и тем быстро прекращали драку. Побитый морж с льдины не уходит, а устраивается где-нибудь поблизости, может быть, и менее удобно, чем раньше. За все время охоты мы не наблюдали бегства с лежбища побитого моржа.

В большие компании для сна на воде моржи не собираются. Обычно льдина, облюбованная хотя бы одним моржем, на которую он и выходит, постепенно заполняется мимо проходящими в поисках спален моржами. Иногда льдина столь густо заполнена спящими животными, что, как говорят, «курице некуда клюнуть», но проходящие пытаются на ней устроиться, и иногда это, после долгих стараний, им удается. Так создаются перенаселенные «дортуары».

Чаще всего лежки располагаются по кромке льда, в непосредственной близости друг от друга. Таким образом, получается, что на небольшой сравнительно территории скапливается по несколько сот лежек и моржи в них исчисляются тысячами голов.

Расстояние от берега до лежек определяется расстоянием до кромки льда. У острова лед присутствует всегда и крайне редко уходит дальше двух-трех десятков километров[43].

Моржа в летнее время можно найти в любой части побережья, но особенно богато им северное побережье. По рассказам эскимосов, моржи заходят большими массами в бухту, и туземцы часто охотятся, даже не выходя в море.

Береговых залежек моржей на острове не имеется. Раньше, когда в бухте Сомнительной не было поселения, моржи выходили на оконечность косы, но, как только там поселились люди, звери покинули это место. Береговые залежки наблюдаются только там, где лед уходит далеко от берега и на большие глубины.

Коса бухты Роджерс и до появления человека, судя по ряду признаков, не избиралась моржами как место регулярных залежек, хотя как-то осенью 1933 года все население фактории было свидетелем того, как моржи упорно пытались выбраться и залечь на оконечности косы. Несколько дней дул небольшой, но ровный ветер, угнавший лед далеко. Затем ветер неожиданно усилился и достиг силы шторма. На море развело изрядную волну. Благодаря мелкому дну волна была небольшая, но крупная. Пасшиеся в округе моржи, застигнутые штормом, собрались у подветренной стороны косы в большом количестве. Около сотни животных беспокойно крутились в воде у самого берега. Они беспрестанно ревели и пытались выйти на косу. Их, видимо, отпугивал стоящий на самом берегу астрономический знак, поставленный в 1924 году канлодкой «Красный Октябрь». До самой темноты мы наблюдали это стадо, пребывавшее в крайнем возбуждении. Ночью ветер стих, и утром моржей у косы уже не было.

Ососки и пестуны пользуются бережным отношением со стороны взрослых. Лежат они, если лежбище тесно, обычно, на спинах взрослых особей. Я неоднократно наблюдал, как сосунки ползали по спинам спящих моржей, и это их не беспокоило и не будило.

Малыши очень часто и в воде совершают путешествия на спинах матерей, хотя они сами отличные пловцы и проделывают все, что положено моржу проделывать в воде, с неменьшим искусством, чем взрослые. Несмотря на это, очень часто приходилось видеть, как морженок, взгромоздясь на спину мамаши и держась за шею передними ластами, плыл, почти до половины выступая из воды. Когда самка уходит под воду, морженок с матери не сходит, а продолжает сидеть на ее спине. Особенно хорошо это бывало видно во время охоты на воде. В такие моменты морженок как бы прирастает к матери и сходит с нее только тогда, когда погоня отстает и морж уходит далеко от вельбота.

Но моржата держатся на спинах матерей до тех пор, пока мать находится в воде и над водой в горизонтальном положении. Когда моржиха выходит на лед и подъем крут, ее спина принимает на некоторое время вертикальное положение. Пока морженок находится в воде, он крепко держится, но как только его тело достаточно обсохло, он скатывается в воду. Однажды мне пришлось наблюдать в продолжение почти двух часов попытки «почтенной мамаши» подняться со своим отпрыском на льдину, плотно покрытую телами моржей. Там, где оставался небольшой кусок свободной площади, подъем был крутой. Сама моржиха при помощи клыков и передних ластов сравнительно легко взбиралась на льдину, но малыш, державшийся за ее спиной, каждый раз скатывался в воду. Вылезшая моржиха начинала устраиваться, но крик малыша сгонял ее опять в воду. Она обходила кругом льдины и опять делала попытку в том же месте, но с тем же успехом. И так много раз. Только наши выстрелы по лежбищу заставили ее вместе с другими моржами уйти в море.

Особенно бросается в глаза общественность моржей, когда бьешь их на лежбище. Стадо моржей часто идет на самопожертвование. Это делается не слепо, а только в тех случаях, когда животные замечают, что кто-либо из стада нуждается в помощи.

Неоднократно случалось, что из обстрелянного нами стада ни один морж не оставался убитым на льду или в воде: все стадо поспешно уходило в море, в сторону, нам противоположную. Если же оставались убитые или тяжело раненые моржи, тогда стадо уходить не торопилось, несмотря на убийственный огонь наших винтовок.

Убитых, оставшихся на льдине, живые упорно стремятся столкнуть в воду. Часто всем стадом, с оглушительным ревом и сопением, идут они ко льдине на выручку товарищей. Только частый огонь заставляет их отступить. Через минуту-две они опять начинают появляться из воды у самой льдины. Некоторым из них, несмотря на огонь, удается выбраться на лед, и, если такой морж не падает убитым, он сбрасывает в воду трупы убитых товарищей.

Если же морж убит на воде и благодаря запасу воздуха в легких не утонул, тогда к нему под водой подходят моржи и утаскивают убитого на глубину, окончательно потопляя его. Убитых на воде моржат, если они не загарпунены, заполучить в большинстве случаев не удается: моржихи незаметно для промышленников подходят к ним под водой и утаскивают в пучину.

Тяжелораненые моржи, потерявшие способность самостоятельно двигаться, не покидаются собратьями. Я наблюдал, как раненый морж в десятки пудов весом окружается 5—6 моржами и, поддерживаемый ими, понемногу уходит от места боя. Выстрелы в эту кучу не вынуждают бросить раненого. Моржи все вместе ныряют и через несколько минут вновь появляются на поверхности и тащат раненого дальше.

Паля разделывает на льду ункувака.

Бывало, что, выведя из-под выстрелов одного подбитого товарища, моржи возвращались и забирали остальных раненых.

Я видел, как моржиха, потеряв в бою морженка и увлеченная стадом, уходила далеко от места боя. Убедившись же в отсутствии детеныша, она возвратилась и долго плавала в поисках его.

Убив моржей на льдине, мы часто не могли подойти к ним на вельботе. Вокруг льдины творится что-то невообразимое. Бешено извиваются десятки могучих тел. С диким ревом и громким сопением моржи уходят в воду и снова появляются на поверхности. Сунуться в эту «кашу» с вельботом значит погубить его: моржи мгновенно превратят суденышко в щепы. И, лишь окончательно выбившись из сил и потеряв еще несколько убитых и раненых, моржи постепенно удаляются, то-и-дело пытаясь возвратиться вновь. Долго еще слышен рев громадных животных, уходящих подальше от этой, роковой для многих из них, льдины. Чем больше лежбище, тем упорнее моржи в стремлении убрать раненых и убитых.

Моржи очень боятся крови и вообще всего красного. Но во время боя, когда из многих кровь бьет фонтаном, окрашивая воду и лед в ярко-красный цвет, они на это не обращают внимания.