Только после этого череп вылущивается из шкуры. Шкура идет в обработку, а голову относят подальше за становище и укладывают мордой в северном направлении.

Но и этот обычай также начинает исчезать. Теперь все реже устраивают «праздники» кормления медведя. Убив одного медведя, легко соблюсти обычай. Но когда за весну промышленник убивает два-три десятка медведей, то на «кормление» всех просто нехватит времени. Иногда промышленнику случалось убивать в день три-четыре зверя, а эскимос Ннокко однажды убил сразу одиннадцать медведей. Тут уж не до «праздников». Тут и «духа»-то покормить сердцем некогда…

Не обошлось, конечно и без нашего влияния. В нашем присутствии большинство туземцев стеснялось «кормить духа», а тем более устраивать «праздник», и только просьба показать, как это совершается, заставляла их в нашем присутствии проделывать весь ритуал.

Так постепенно отмирает обычай, сложившийся на протяжении веков.

Мясо медведя вполне съедобно, только жир сильно отдает ворванью. Туземцы охотно едят и то и другое, при чем в свежем и вареном виде. Жир медведя, кроме запаха ворвани, других неприятных особенностей не имеет. Мясо, потребляемое с жиром, значительно вкуснее, — конечно, если не обращать внимания на запах ворвани. Если же мясо освободить от жира, то оно совершенно не пахнет ворванью или, как говорит, «рыбой», очень вкусно и не влечет никаких осложнений. Лучше всего его жарить на постороннем жире; вареное оно также вполне съедобно, но суп из медвежатины не сваришь, а если и сваришь, есть нельзя будет — так отдает он ворванью. Но особенно вкусны ососки-медвежата. Жир медвежат совершенно не отдает ворванью, поэтому они могут удовлетворить даже изощренный вкус гурмана.

Все части медвежьей туши съедобны, за исключением печени. Она обладает какими-то ядовитыми свойствами. Мне не пришлось пробовать печени медведя, но я видел ее действие. Когда Званцев убил первого медведя, он нажарил печени и наелся вволю. Печенка ему показалась очень вкусной. Поздно вечером он угощался ею, а утром с большим трудом встал к семичасовому отсчету. Утром же он пришел ко мне. Я ахнул от его вида. Лицо отекло, глаза он открыть почти не мог. Лицо было воспалено и приобрело кирпично-красный цвет с каким-то странным мертвенным оттенком. Физиономия Званцева производила впечатление лица человека, зверски искусанного пчелами. Отекло все тело, руки и ноги. Голова, по его словам, чудовищно болела, и в ушах стоял пасхальный звон «сорока сороков».

В течение трех дней он чувствовал себя разбитым. Потом отеки прошли, головные боли и прочие неприятные явления исчезли, и он окончательно оправился.

Аналогичное случилось и со Скурихиным в первый год пребывания его на острове. Туземцы не потребляют печени медведя.

Шкура, снятая с убитого медведя, привозится в становища с толстым слоем жира на ней. Жир у нас не имел товарного значения. В процессе снимания шкуры промышленник стремился оставить на шкуре как можно меньше жира, но по недостатку времени на его шкуре все же остается много. Из шкуры вылущиваются кости ног, кроме последних фаланг пальцев с когтями. Если голова извлекается из шкуры на месте убоя, то ушные и носовые хрящи остаются в шкуре. На лапах начисто удаляются пяточные затвердения.

Очисткой шкур от жира заняты исключительно женщины. Для этого употребляются тяжелые ножи особой формы. Вылущиваются ушные хрящи, подрезаются до нужных размеров хрящи носа и вылущиваются из сосков остатки млечных желез.

После того как шкура совершенно освобождена от жира, ее моют со стороны шерсти; этим занимаются, как правило, мужчины. Шкуру необходимо отмыть от крови, попавшей из ран, и удалить, насколько возможно, жир. Моется шкура чаще всего на дворе, прямо на снегу, горячей водой с мылом.

Поздней весной и летом, когда на море есть уже вода, шкуры после мытья полощут в соленой воде и мокрыми вешают для просушки. Зимой же и ранней весной вымытую шкуру чистят и обезвоживают снегом — сухой снег прекрасно впитывает в себя всю влагу, к тому же он механически забирает остатки жира и грязи.

Очищенные и вымытые шкуры вывешиваются на вешала для просушки. Особенно хорошо идет сушка зимой. Вся влага выветривается и вымерзает, а жир, неизбежно остающийся в небольшом количестве, затвердевает настолько, что потом не растекается даже под действием солнца.

Вымороженная шкура, в отличие от высушенной, в теплую погоду имеет красивый, чистый вид.

Подвеска шкуры белого медведя на вешала для просушки.

Белый медведь два-три десятка лет тому назад на нашем крайнем Северо-востоке был довольно частым зверем и спускался далеко на юг. Теперь же медведь на побережье материка встречается крайне редко, он не любит находиться там, где обитает человек. Это относится не только к посещению медведем земли для отдыха и промысла, — это он может делать с неменьшим успехом и на льду, — но главное — к залеганию беременных самок на зиму для деторождения. Последнее может осуществиться только на земле. В свое время на склонах материкового берега и в ближайших распадках часто находили берлоги с медведицами с ососками. Об этом также говорят исследователи, посещавшие район к востоку от устья Колымы. Но теперь берлоги здесь не встречаются.

На острове Врангеля медведь упорно держится. Ежегодно самки массами выходят на остров и залегают в берлогах, несмотря на то, что каждую весну они уничтожаются почти по сотне экземпляров. Почему медведицы «воспылали любовью» к этому клочку земли? Почему, несмотря ни на что, они не желают уходить в другое место, где еще нет человека, где они могли бы безопасно для себя и своего потомства находиться? Остров Врангеля расположен сравнительно южно, а медведя находили часто значительно севернее. Следовательно, это не может объяснить упорства, проявляемого самками. Именно самками, так как самец не залегает в берлоги и поэтому на острове не держится совершенно.

Мне думается, что это явление можно объяснить отсутствием суши к северу, северо-западу и северо-востоку от острова, во всяком случае на расстоянии 200—300 километров. Если бы к северу от острова была какая-либо земля, медведи ушли бы на нее, а на острове встречались бы так же редко, как на материке. Остров Геральд в счет итти не может, так как он очень мал. Медведи селятся на острове Геральд, и очень тесно. В сентябре 1934 года «Красин» подошел к Геральду. Люди, высадившиеся для ремонта мачты флага СССР, едва подошли на шлюпке к берегу, как тут же убили в берлоге самку. Затем они поднялись на вершину, оставив у шлюпки вахтенного. Тот поднялся к убитому медведю и в метре от себя увидел выглядывавшего из берлоги второго медведя. Немного позже его тоже убили. Так тесно медведь не селится, а уж если поселился, значит был вынужден к этому крайними обстоятельствами.

Туземцы нам неоднократно рассказывали, что видели землю к северу от острова. Эскимос Кмо сообщал, что он видел землю на NW от острова; чукча Кивьяна сообщал, что видел землю на NE и NNE; эскимосы Тагью и Анакуля сообщили, что видели землю прямо на N. Все говорили, что виденная ими земля — гористая с островерхими горами.

Если принять на веру сообщения туземцев, надо заключить, что это или группа островов, расположенных с востока на запад, или, может быть, крупный остров, находящийся недалеко от острова Врангеля и потому закрывающий почти всю нордовую четверть горизонта.

Но не всему, что видишь на севере, даже лично, надо верить. Тут как нельзя более уместно Прутковское изречение: «Не верь глазам своим!»

Часто в хорошие летние дни с совершенно ясным горизонтом мы видели в зюйд-остовом направлении землю. Далеко из-за горизонта поднимались смутные очертания какой-то земли. Наблюдение явления в зрительную трубу еще более усиливало иллюзию. Мы хорошо знали, что в этом направлении земли нет, кроме… северо-западной оконечности Америки, но последняя так далека, что рассчитывать видеть ее было нельзя. Но мы все же видели землю со всеми особенностями ее, и всегда гористую.