– Ее отец? – спросил он, когда я положил трубку.

– Да.

– Она боится его. И вообще, очень пуглива. Ты, похоже, единственный, кто вселяет в нее уверенность.

– Понятно, – пробубнил я.

– В операционной слышишь много чего. Пентотал развязывает языки. Она сказала, что на нее он действует, как марихуана, а потому она более ничего не боится, а такое с ней случается лишь когда она с тобой или накурится марихуаны.

Я предпочел промолчать.

– Я знаю одного хорошего психоаналитика. Если ты убедишь ее обратиться к нему, думаю, он сможет ей помочь.

Я воззрился на него. Билла я знал много лет, но впервые увидел в нем врача. Оставалось только гадать, чему их учат в институтах, если все они думают, что могут заменить собой Бога.

– Она доверяет мне только по одной причине – потому что я не сую нос в чужие дела. И никогда не пытаюсь указывать, что ей следует делать, а чего – нет.

Он пожал плечами.

– Извини. Я думал, ты – ее друг.

– Друг, – согласился я. – И проявление дружбы я вижу в своем присутствии здесь. Но не более. От меня не требуется ни поучать ее, ни критиковать. Только находиться рядом.

– Но она еще совсем ребенок.

– Ей двадцать два. И она решила как ей жить задолго до нашей первой встречи. Как и любой из нас, она имеет право выбирать собственный путь.

– Даже если он ведет к самоуничтожению?

– Даже тогда, – я замялся. – Разве ты не понимаешь, Билл, что я могу помочь ей только в одном случае – если она меня попросит. Если же нет – она может делать все, что ей заблагорассудится.

Он помолчал, обдумывая мои слова. Затем кивнул.

– Возможно, ты и прав.

– Могу я повидаться с ней?

– Конечно. Она в двадцатой палате на втором этаже.

Но надолго не задерживайся, ей надо отдохнуть. Счет направить тебе?

– Естественно. Благодарю, Билл, – я пожал ему руку и поднялся на второй этаж.

Она вроде бы спала, когда я вошел в полумрак палаты. Черные волосы окаймляли бледный овал лица, под глазами набухли мешки. Я постоял, глядя на нее.

Ее глаза раскрылись, словно два синих озерца. Она протянула мне руку.

– Привет, Стив. Ты не уехал. Я рада.

Я взял ее за руку. Холодную, хрупкую.

– Я же сказал, что подожду, пока все закончится, – я присел на стул у кровати. – Как ты себя чувствуешь?

– Все-таки больно. Но не очень. Мне сделали укол, – она коснулась губами моей руки. – Как ты думаешь, я смогу снова трахаться… после этого?

Я рассмеялся.

– Хочешь, договоримся о встрече прямо сейчас? На следующей неделе я готов доказать тебе, что твой вопрос лишний.

– Я не шучу, Стив.

– Я тоже.

Внезапно на мою руку закапали горячие слезы.

– В следующий раз я хочу родить ребенка, Стив.

Чтобы более никогда не проходить через такое.

Я промолчал.

– Ты женишься на мне, Стив? – голос ее глохнул в подушке. – Я буду тебе хорошей женой, обещаю.

Я повернул ее лицом к себе. В ее широко раскрывшихся глазах стоял испуг.

– Сейчас не время говорить об этом. Ты многое пережила. Обсудим это, когда тебе станет лучше.

О на поймала мой взгляд.

– Я не передумаю.

Я улыбнулся.

– Надеюсь, что нет, – с тем я наклонился и поцеловал ее в губы. – А теперь попробуй уснуть.

Чак ждал меня у дверей «21»[5]. Едва я вошел, обнял меня за плечо.

– Я оставил тебе столик у бара. Джек Сейвитт уже ждет. Он на два коктейля впереди.

– Спасибо, Чак, – поблагодарил я.

– Всегда готов помочь, дружище, – он улыбнулся, а его глаза через мое плечо уже обозревали тех, кто входил следом.

Я прошел через бар. У стойки народ толпился в три ряда. Джек поднял голову. Его седой «ежик» воинственно топорщился.

– Ну?

– Успокойся, – я сел. – Мы прорвались.

– Полная победа? – изумился он. – То, о чем мы говорили?

Я кивнул.

– Перед тобой сидит президент «Синклер Ти-ви».

– Мой бог! – воскликнул он. – Потрясающе!

Официант поставил на стол два бокала с «мартини»[6].

– Повторить, – тут же попросил его Джек. – Я не ошибся, наказывая тебе, как надо с ним держаться?

Я поднял бокал.

– Не ошибся, – пусть он надувается от гордости. Незачем ему знать, что у меня был туз в рукаве. Сам-то я не питал ложных иллюзий. Если б не Барбара, едва ли я получил бы эту должность. – Твое здоровье, – я отпил из бокала. «Мартини» в «21» смешивали отменно.

– Ты обговорил жалование, контракт, условия?

Я покачал головой.

– Зачем? Это же твоя работа.

– Молодец, – он улыбнулся. – Можешь не волноваться. Я не дам тебя в обиду.

– Я в этом не сомневаюсь, – с улыбкой ответил я.

Агент всегда остается агентом. Как только ты устраиваешься на работу, его начинает волновать, а что он будет с этого иметь.

– А где тебя носило весь день? – спросил он. – Мне передали, что ты ждешь меня здесь, а потом ты словно в воду канул. Сейчас не время развлекаться с девками. Из-за тебя у меня разыгралась язва.

Я рассмеялся.

– Никаких девок. Я уезжал по делу, которое не мог отложить, – мой бокал опустел и тут же на столе появился второй, полный до краев. Я поднял его и посмотрел на Джека. – А теперь я хочу, чтобы твои мальчики поработали на меня. Мне нужны характеристики всех сотрудников компании. Составление программ, продажа времени клиентам, реклама, исследования, инженерное обеспечение, по обоим побережьям. Затем то же самое по региональным телестудиям. Потом анализ программ, частота появления на экране, эфирное время, рейтинг, по отдельным регионам и стране в целом. И, наконец, перечень телесериалов, как подготавливаемых к съемкам, так и уже находящихся в работе. Не только по Синклеру, но и нашим главным конкурентам.

Тут пришла его очередь ухмыляться. Он сунул руку за спину и извлек книгу в черном кожаном переплете толщиной не менее трех дюймов. По черной коже бежали золотые буквы. В таком сочетании я их видел впервые:

СТИВЕНУ ГОНТУ,

Президенту «Синклер телевижн»

Лично

– Я тебя опередил. Тут все, о чем ты просишь. Таков стиль «Уорлд артисте менеджмент». Отдел исследований пахал на тебя с того самого момента, как на прошлой неделе ты сказал мне о встрече с Синклером. И сегодня я распорядился, чтобы мальчики были наготове, на случай, если у тебя возникнут вопросы.

Я улыбнулся.

– Мне следовало догадаться, что ты все сделаешь сам.

– Тебя ждет еще один сюрприз. Я подчеркнул те передачи, которые могут иметь особый успех в следующем году.

– Это хорошо, – кивнул я. – А как насчет завершения этого года?

– Перестань, – отмахнулся он. – Уже октябрь. До нового сезона подготовить что-нибудь стоящее уже не успеть. С этим ничего не поделаешь.

– Это еще почему?

– Ты знаешь не хуже меня, что время расписано чуть ли не до самого лета.

– Не знаю и знать не хочу. А вот известно мне совсем другое: я нахожусь на передовой и каждый, кому не нравится мой приход, не упустит возможности выстрелить в меня. Ты знаком с Синклером дольше меня. И понимаешь, что он ждет моих действий.

– Действий, но не чудес.

– Ты готов на это поспорить?

Джек промолчал.

– Как ты думаешь, почему я получил эту работу? Да потому, что должен сотворить чудо, как для «Грейт Уорлд».

Он отпил из бокала.

– Какая из кинокомпаний сейчас на мели? – спросил я.

Он мрачно уставился в бокал.

– Все они в тяжелом положении. В этом году ни одна из них не получила существенной прибыли. И сейчас они стоят на ушах, лишь бы их финансовые счеты выглядели поприличнее.

– Отлично, завтра с утра пообщайся с ними и купи мне как можно больше их лучших фильмов. Единственное условие – год выпуска 1949 и позже.

– Ты, похоже, шутишь.

Я знал, что он хотел этим сказать. Речь-то шла о фильмах, которые шли только в кинотеатрах. До сих пор кинокомпании соглашались продавать телевидению лишь фильмы, выпущенные ранее 1948 года. Голос мой обратился в лед. Пришло время показать Джеку, кто у нас хозяин.