Я посмотрел в окно.
– Похоже, идет снег.
Она поняла, что я имею в виду.
– Если он позвонит, я скажу, что вы никак не найдете собачью упряжку.
– Выборку Нельсена еще не принесли?
– Ждем с минуты на минуту. Но есть уже первый отчет ОРИ[14]. Очень неплохой.
Отчет ОРИ лежал первым в стопке бумаг. Я тут же просмотрел его. Фогарти преуменьшила наши достижения, назвав его неплохим. Выступление Джаны Рейнольдс смотрели чуть ли не сорок четыре процента телезрителей. Первый час фильма – пятьдесят один процент, второй – тридцать восемь. Мы поставили рекорд.
Обычно в субботний вечер Эс-ти-ви не удавалось привлечь на свою сторону более семнадцати процентов аудитории.
Настроение у меня заметно улучшилось. Я еще не победил но, как говорится, закрепился на господствующих высотах. И похвалил себя за то, что днем раньше позвонил президентам четырех крупнейших рекламных агентств. Мне было, что им предложить.
– Я посылаю вам полный перечень наших осенних передач. Газеты получат его через двенадцать часов, рекламные агентства поменьше – через сутки. Три другие, что идут вровень с вами – сегодня. Каждому я предлагаю двенадцать с половиной процентов рекламного времени со скидкой в десять процентов. Предложение остается в силе до четырех часов пополудни в понедельник.
Позже цена становится обычной. Посмотрите перечень повнимательнее и, думаю, вы согласитесь со мной, что со следующей осени в Эс-ти-ви стоит вкладывать деньги.
Все четверо задали мне один и тот же вопрос.
– Ас чего такая уверенность?
Я не побаловал их разнообразием ответов.
– Сверьтесь с индексом Нельсена в понедельник. Если мы не перетянем в субботу зрительскую аудиторию, забудьте о моем предложении. Но ежели результат будет иным, вам придется туго, когда клиенты начнут спрашивать, а почему Эс-ти-ви не транслирует их рекламу.
Первый звонок раздался, когда я еще проглядывал отчет ОРИ. Со мной хотел поговорить Джон Барлетт, президент «Стандарт-Касселль», один из вышеупомянутой четверки.
– Стив, я решил не ждать Нельсена. Я тебе верю.
Естественно, он мне верил. Потому что держал в руках тот же отчет ОРИ.
– Спасибо, Джон.
– Только одно условие. Я хочу иметь право первой ночи в выборе передач.
– Пожалуйста, – согласился я. – Если вы покупаете пятьдесят процентов рекламного времени или больше.
– Договорились. Но в этом случае ты даешь мне время в передаче Джаны Рейнольдс.
– В передачу Рейнольдс и в первый час кинофильма я могу вставить твою рекламу со следующего месяца. Во второй час – на этой неделе.
– Договорились.
– Спасибо, Джон. Я скажу Гэллигану, чтобы он связался с твоими людьми и подготовил все документы.
Трубку я положил дрожащей рукой. Один короткий разговор, и тридцать миллионов долларов в кармане Эс-ти-ви. Такое случилось у меня впервые.
Вновь зазвонил телефон.
– Мистер Синклер просит вас к себе, – сухо сообщила Фогарти – Передайте ему, что у меня совещание. И немедленно вызовите ко мне Гэллигана из отдела продаж.
Телефон зазвонил, едва я опустил трубку.
– Мистер Синклер надеется, что у вас найдется время, чтобы присутствовать на специальном заседании совета директоров в половине третьего.
– Передайте ему, что я обязательно приду.
Я отпил кофе. И не почувствовал вкуса. Нажал клавишу интеркома. Тут же в кабинет вошла Фогарти.
– Как вы думаете, в баре найдется бутылка бренди?
Спиртное помогло. Я поднялся из-за стола, подошел к окну. Большие снежинки неспешно падали на землю. В дверях возник Гэллиган.
– Вы звали меня, Стив?
– Да, подойдите сюда и выгляните в окно.
Он подошел, встал рядом.
– Где-то далеко внизу снег падает на людей, а мы их даже не видим.
Он ответил недоуменным взглядом.
– Задумывались ли вы когда-нибудь, Боб, что будете стоять выше снега? Там, где сможете видеть, как он падает вниз, но не на вас?
Искоса глянув на Гэллигана, я увидел, что он понятия не имеет, о чем я говорю. А вот человек, сидящий надо мной сразу бы все понял. Синклер знал, что на него снег не упадет никогда. Потому-то и поместил нас на более низкие этажи. Он-то сидел над схваткой. Мы дрались, царапались, пинались, а когда дым сражения рассеивался, он уходил под руку с победителем.
Вошла Фогарти. Улыбаясь, дала мне выборку Нельсена. Мы выиграли субботний вечер. Оторвались от ближайшего конкурента на восемь пунктов. Я передал выборку Гэллигану и вернулся к столу.
Телефоны зазвонили, едва я опустился на стул. Нам даже не удалось прерваться на ленч. А к половине третьего все рекламные агентства раскупили выделенные им квоты.
Я припозднился на несколько минут, и Дэн Ритчи уже сидел справа от Синклера, на моем привычном месте.
Свободным остался лишь один стул в конце стола. Его-то я и занял.
– Извините за опоздание, господа. Очень много дел.
– Мы так и поняли, – бесстрастно ответствовал Синклер.
Дон Ритчи тут же перешел в наступление.
– Вы знакомы с заявлением для прессы, что лежит перед вами?
Я бросил взгляд на листок бумаги, затем посмотрел на Ритчи.
– Конечно. Я же его подписал.
– Разумеется, вы отдаете себе отчет, что подписали его без согласования с советом директоров? – от его голоса веяло сибирским морозом.
Я, повернулся к Синклеру.
– Из нашей договоренности с мистером Синклером следует, что как президент «Синклер телевижн» я обладаю полной автономией во всем, что касается управления вверенной мне компании.
– Но вы знали, что до сего момента все ваши действия получали одобрение совета директоров?
Я кивнул.
– Знал. И у меня не было повода ожидать каких-либо перемен в установившейся процедуре. Так как все мои действия одобрялись post factum[15], я полагал, что ничего не изменится и впредь.
Ритчи помолчал, перекладывая лежащие перед ним бумаги. Я попытался прочесть что-либо в лице Синклера, но оно напоминало кусок гранита.
– Мы подсчитали, во что обойдется нам перечень предлагаемых вами передач. Вы знаете, что в сумме они стоят более сорока миллионов долларов?
Я кивнул.
– И еще одиннадцать миллионов потребуются для перехода на цветное изображение.
– И тут вы правы, – не стал спорить я.
– Вы уверены, что такие расходы экономически оправданы?
– Да, – твердо ответил я. – Иначе никогда на пошел бы на них.
– Не превысили ли вы своих полномочий, объявив об уходе с работы некоторых руководителей компании, даже не переговорив с ними?
– Нет. Их заявления лежат у меня в столе с того дня как я стал президентом Эс-ти-ви.
– Моего заявления у вас нет, – отрезал Ритчи. – Однако в пресс-релизе сказано и о моем уходе.
– Мой недосмотр, – вздохнул я.
– Что значит, недосмотр? – сердито воскликнул Ритчи.
Я ответил, не повышая голоса.
– Но это поправимо. Я не сомневаюсь, что получу ваше заявление до окончания этого заседания.
Лицо его налилось краской, но я не дал ему заговорить. Встал, оглядел присутствующих.
– Я знаю, что вы – люди занятые, господа, а потому отниму у вас минимум времени. На текущий сезон расчетные поступления от рекламы в лучшее время составляют сто шестьдесят миллионов, из которых тридцать процентов, или сорок восемь миллионов, вносятся авансом. На данный момент нами продана половина рекламного времени следующего сезона на сумму сто двадцать миллионов долларов, то есть общий доход составит двести сорок миллионов. Я бы мог назвать вам, на сколько процентов возрастет наша прибыль, но, думаю, в этом нет нужды. Введение в текущем сезоне новых передач, в частности, с участием Джаны Рейнольдс, увеличит поступления от рекламы примерно на двадцать пять миллионов. Вот так, господа, отражается на наших доходах .замена отживших передач более интересными для телезрителей.
