– Нет, Брюс, там было кое-что другое. Как-то раз она принимала участие в вечеринке нудистов и кое-кто с фотоаппаратом с телеобъективом пытался на этом быстренько заработать.

– Слушайте, Трэвис, ну а вы-то как оказались втянутым в эту историю?

– Она сама меня об этом попросила.

– Стало быть, страховой бизнес – не основная ваша специальность?

– Черт возьми, я и сам толком не знаю, – улыбнулся я ему. – Хотя мне кажется, что та леди назвала бы это своего рода страховкой.

– Но что вы делаете здесь? Кого вы… хотите застраховать, мистер Макги?

– Видите ли, если бы я всем рассказывал, что я пытался делать для этой актрисы, то в конечном счете все бы не обернулось так благополучно.

Банди, прищурившись, некоторое время пристально меня разглядывал, но вскоре опустил глаза. Через некоторое время он пересел поближе к Дэвиду Саундерсу, но я заметил, что перед этим они с Бекки обменялись быстрыми репликами через голову Дэвида.

– Бекки, дорогая, – сказал Брюс, – на прошлой неделе Ларри сказал мне, что ты фактически подарила ему эту потрясающую ритуальную маску из Юкатенго.

Я заметил, что глаза ее застыли, и, хотя она тут же вернулась в свое привычное состояние, я был твердо убежден, что никакой маски не существует, как, впрочем, и самого Ларри.

– Мне показалось, что она ему понравилась.

– Это его немного расстроит. Я имею в виду, он знал, как сильно ты обрадовалась, когда тебе удалось первой приобрести ее, а он не хотел извлекать какую-то выгоду из дружбы с тобой.

– Ерунда! – покачала головой Бекки. – Просто я перебирала свою коллекцию в галерее, вспомнила, как он восхищался этой маской, и спросила, нравится ли она ему Честное слово, если бы я хотела оставить ее себе, разве я стала бы дарить ее Ларри?

– Мне кажется, он хотел быть уверенным, что это не временный порыв, о котором ты потом будешь жалеть.

– Когда увидишь его, передай, чтобы он ни о чем не беспокоился понапрасну. Видишь ли, в конце концов я была с ним достаточно откровенной. Я же говорила ему, что сначала подумала, что эта маска первоклассная, а потом поняла, что ошиблась. Конечно, она довольно примитивная и очень естественная, но она не из тех вещей, на которые хочется смотреть каждый день.

– Возможно, она больше в духе Ларри, чем в твоем.

– Очень может быть. Наверное, я это почувствовала.

Судя по всему, передача информации была завершена.

Банди переключился на Майера и развлекал его разговором о любительской археологии, пока не подошло время обеда. Я сказал, что нам пора – просто для того, чтобы проверить насколько горячо он будет протестовать. И действительно, он начал уговаривать нас остаться, потому что было ясно, что когда они останутся втроем, он не сможет вплотную заняться Дэвидом. И мы остались, делая вид, что из чувства вежливости вынуждены принять его любезное приглашение. 

Обед был превосходным. Пламя свечей колыхалось от мягкого вечернего ветерка. Банди разлил по бокалам крепкое греческое вино.

Круглый стол, льняная скатерть, хрусталь, фарфор, изысканные серебряные приборы. Справа от Банди сидела леди Ребекка, слева – Дэвид, я – справа от Бекки, а Майер – между мной и Дэвидом.

Ребекка начала элегантно наступать на меня, стараясь в своей небрежной манере искусно продемонстрировать все свои чувственные прелести – пристальные взгляды, аромат духов, как бы случайные прикосновения… Но что было гораздо важнее, она отлично сознавала, что основной составляющей ее женского очарования было умение слушать собеседника с таким видом, что он начинал чувствовать себя самым замечательным, значительным и интересным человеком из всех, с кем ей доводилось встречаться.

Брюс Банди – несколько иным способом и на ином уровне – нацелился на Дэвида Саундерса. Было интересно наблюдать, насколько более мужественным стал голос Брюса, его жесты и высказывания.

Их глаза блестели в свете свечей, лица разгладились, Молодели и стали одухотвореннее, голоса зазвучали чисто, эмоционально и весело. Симпатичные хищники, использующие свои изощренные мозги для того, чтобы незаметно подкрасться к новой жертве.

Наполовину в самозащите, наполовину пытаясь продвинуться в своем расследовании, я дождался паузы в разговоре и вывел его в новом направлении.

– Я хотел бы встретиться и поговорить с Эвой Витрье. Брюс, не могли бы оказать мне в этом содействие? Или вы, Бекки?

Наступило настороженное молчание.

Наконец Банди нерешительно произнес:

– Честно говоря, я довольно редко ее вижу. Когда приезжает или уезжает, то никого не ставит в известность. Вообще-то она не особенно общительная. Даже когда она здесь, Трэвис, надо суметь довольно хитро извернуться, чтобы представиться ей. Насколько я понимаю, она уехала из города сразу же после участия в этой ужасной процедуре опознания трупа. Вряд ли ее можно винить за то, что он захотела поменять обстановку.

– Куда она уехала?

– Она никогда не сообщает своих адресов, – ответил Банди.

– Ходят слухи, – добавила Бекки, – что у нее есть еще несколько домов в разных странах. А их адреса она держит в тайне.

Я украдкой взглянул на Банди.

– Разве не вы мне говорили, что вам приходится защищаться от всевозможных козней Роко?

– Слушайте, Макги, почему вы так стараетесь казаться очень умным? – ворчливо спросил он.

– Отвечайте вопросом на вопрос, – усмехнулся я, – и у вас будет время обдумать ответ.

– Я воспринимаю имя Роко больше в обобщенном смысле, нежели как-то конкретно. Ведь такие люди очень похожи друг на друга, правда? Впрочем, как и вы, когда впервые появились здесь. Я только сказал, что чувствую себя вправе защищаться от происков… этих самых Роко и Макги.

– Но вы встречались с этой девушкой? Я имею в виду Бикс Боуи.

– Каким образом?

– Хотя бы через того же Роко. Или Эву Витрье, или еще кого-нибудь. Почему бы и нет?

Он улыбнулся.

– Дорогой мой, когда-то давным-давно, еще в Нью-Йорке, я посещал одного известнейшего психоаналитика. У него был отличный способ вызвать у человека чувство вины, задавая вопросы точно в такой же манере. Ведь некоторые пациенты лгут своим психоаналитикам, вы догадываетесь, о чем я? Иногда истина бывает крайне неприятной. Человеку всегда хочется выглядеть лучше, он есть на самом деле. Нет, я никогда не видел эту девушку. И не вижу причин, по которым я должен был встречаться с ней или помнить о ней, даже если мы и встречались. Что-то я не пойму, какова настоящая цель всех этих расспросов?

– Мне непонятно, почему она упала с горы именно в вашей машине, Брюс.

Дэвид Саундерс зевнул и потянулся к бутылке.

– Видите? – воскликнула Бекки. – Мы надоели бедному Дэвиду. Отличная еда, Брюси. У тебя еще осталось это чудное бренди? Отлично! Налей мне еще чуть-чуть, самую капельку. Спасибо, дорогой.

Как только мы встали из-за стола, Майер сказал:

– Мистер Банди, я искренне ценю ваше гостеприимно и вашу любезность, но я что-то неважно себя чувствую. Наверное, сказывается высота и это замечательное вино. Самое лучшее для меня сейчас – это прогулка по свежему воздуху. Нет-нет, Трэвис, не беспокойся, со мной все будет в порядке.

Тонко и хитро проделано, старина. После того, как он ушел, подали бренди, и я заметил, что Брюс не мешает Дэвиду Саундерсу наливать себе сколько угодно, чтобы он мог почувствовать себя совершенно свободным. Вскоре они встали и пошли в дом, поскольку Брюс захотел показать Дэвиду какие-то экспонаты из своей коллекции.

Мы с Бекки присели на каменную скамью неподалеку от маленького фонтанчика.

– Честное слово, Трэвис, вы вели себя просто ужасно.

– Что я такого сделал?

– О, какая невинность! Вы доставили несчастному Брюсу немало неприятных минут и заставили его понервничать. А он и так был ужасно расстроен всей этой историей с Роклендом.

– И вы все знаете об этом?

– Он спрашивал у меня совета. Поверьте, он неплохой парень. Конечно, иногда бывает, что он ведет себя довольно глупо, порывисто и порой сталкивается… с проблемами, типичными для того мира, в котором он живет. Я думаю, мы остаемся друзьями только потому, что я никогда его не осуждаю.