Получалось, что в комнате мог побывать любой из братьев. Дженни покачала головой. Нет, это слишком просто.

Нельзя исключать Марию или лодочника, который, как оказалось, был мужем Марии. Из чистого любопытства в комнату могла заглянуть Варда. Девочка ужинает у себя в комнате, сообщила миссис Лэнгдон, за исключением торжественных случаев.

Хорошо, но что они могли обнаружить? Выдвинув ящик, Дженни внимательно просмотрела его содержимое. На белье и украшениях никаких монограмм, только на медальоне были выгравированы ее инициалы — подарок Сюзанн ко дню рождения. Дженни носила его постоянно, однако еще в гостинице в Грэндиз-Лэндинг, вспомнив об инициалах, спрятала медальон под одежду.

Открыв следующий ящик, Дженни почувствовала, как у нее сжалось горло. Письма Сюзанн — она совершенно забыла о них. Даже самый придирчивый взгляд не смог бы определить, читали их или нет.

— Глупости, — Дженни решительно швырнула письма в камин.

Бумага съежилась, задымилась, прорезалась языками пламени. Когда не осталось ничего, кроме серых хлопьев пепла, Дженни взяла кочергу и переворошила угли. Медленно опустилась в кресло.

Ее разбудил плач. Вздрогнув, она выпрямилась, не до конца понимая, где находится. Мягкое кресло, мерцающие угли, холодный, сырой ветер, откидывающий занавески, — ее окружала совершенно непривычная обстановка. Словно сквозь дымку в памяти проступил ответ: замок Лэнгдон, каменная громада на острове из камней. Она откинула прядь, упавшую на лицо. Что-то разбудило ее, когда она задремала, сидя перед камином.

Звук повторился. Тихий, приглушенный плач. Всхлипывания ребенка. Какой-то момент, еще отуманенная сном, Дженни думала, что это плачет Сюзанн, как она часто плакала в детстве. По привычке она поднялась, чтобы утешить сестру.

Новое воспоминание пронизало ее холодом. Сюзанн мертва.

Однако за стеной плакал не призрак.

— Варда, — Дженни подошла к двери и осторожно приоткрыла ее. Всхлипывания стали отчетливее: переходы замка, долгое эхо извилистых коридоров разносили и усиливали их; мрачные стены отражали звук, не позволяя ему умолкнуть.

Шагнув в коридор, Дженни остановилась, наклонила голову, пытаясь уловить, откуда донесся звук. Двинулась направо, прислушалась, повернула обратно. Теперь она была уверена в направлении.

За поворотом вверх уходили узкие каменные ступени, густой полумрак скрадывал их продолжение. Вытянув руку, Дженни коснулась стены: прохладная поверхность странным образом успокоила ее. Стараясь не оступиться, она начала подниматься.

Плач доносился из-за двери на верхней площадке. Комната Варды. Забыв о запрете Пауля Лэнгдона оставаться наедине со своей воспитанницей, Дженни нащупала дверную ручку, повернула. Дверь не шелохнулась, и в этот момент Дженни заметила засов, замыкавший ее.

Прошло несколько секунд, прежде чем ей стала очевидной абсурдность увиденного. Засов находился снаружи, а не с внутренней стороны. И был опущен. Варда была заперта в своей комнате!

К изумлению прибавилось негодование. Никакой проступок не заслуживает столь бессердечного наказания. Лишь варвар способен так обращаться с собственным ребенком. Она потянулась к засову, прикоснулась к холодному металлу.

Стальные пальцы сомкнулись на ее запястье. Сильный рывок развернул Дженни, отбросив спиной к запертой двери. На нее смотрело пылающее гневом лицо Пауля Лэнгдона.

— Что вы здесь делаете? — требовательно произнес он.

Превозмогая ужас, вызванный его внезапным появлением, она нашла в себе силы ответить:

— Я услышала, как плачет Варда, и пришла…

Какой-то момент казалось, что он готов ударить ее.

Жестокое смятение исказило его черты, но наконец он обрел власть над своими чувствами.

— Идемте, — он повернулся, не выпуская ее руки, и начал спускаться по лестнице, бесцеремонно волоча Дженни за собой. Чтобы не упасть, ей пришлось поторопиться; зажатое запястье раскалывалось от боли.

Напротив открытой двери в ее спальню Пауль Лэнгдон остановился и грубо втолкнул Дженни вовнутрь.

— Заприте дверь, — коротко приказал он, — и никуда не отлучайтесь ночью из комнаты.

Вид мягко мерцающего камина, горящая лампа вернули Дженни присутствие духа.

— И не подумаю, — упрямо возразила она.

Неблагодарное занятие — сохранять видимость собственного достоинства, когда с тобой обращаются, как с мешком муки.

— Заприте дверь, — повторил Лэнгдон.

Их глаза сердито встретились. Пауль Лэнгдон выиграл поединок. Отступив в комнату, Дженни захлопнула дверь перед его носом. С лязгом задвинула засов, расположенный, как и следовало, с внутренней стороны.

Камин потух. Погруженная в вереницу невеселых мыслей, Дженни разгребала тлеющие угли кочергой. Пламя, вспыхнувшее, когда она задела березовое полено, напомнило ей о теплом местечке, которое Господь уготовил для людей вроде Пауля Лэнгдона.

Над океаном золотыми брызгами занималось утро. Гребни перекатывающихся в солнечных лучах волн матово отражались глубокой позолотой. Скалы внизу, отвесные стены замка сверкали, словно корона, украшенная бесчисленными алмазами, каждый из которых ослеплял своим блеском. Дождь и туман, хмурым облаком окутывавшие остров накануне, исчезли, и казалось невероятным, чтобы они вернулись. Даже тени, перебегавшие в углах, по потолку спальни, выглядели мягкими и безобидными. Стоя возле окна, Дженни почти уверилась, что прошлые страхи были вызваны усталостью и излишним воображением.

Но нет, боялась не только она: старая служанка, Мария, предупреждала ее немедленно уехать. Плакала Варда, запертая в комнате. Даже Пауль Лэнгдон выглядел встревоженным. Позже ночью, успокоившись, она вспомнила страх, вместе с гневом застывший в его лице. Нечто неизъяснимое, жуткое притаилось в старинных стенах, набросив мрачную тень на жизнь обитателей замка.

В дверь постучали. Дженни накинула халат и поспешила отодвинуть запор. На пороге стояла Мария, держа в руках поднос со свежим печеньем и кофе.

— Сегодня вы приступаете к занятиям, — сказала она. Солнечное утро, казалось, приподняло ее настроение: по крайней мере она не выглядела встревоженной. — Граф распорядился отвести специальную комнату. К сожалению, сегодня моя очередь готовить, поэтому первый урок вам придется провести на кухне. Мне приказано находиться рядом.

Скороговорка Марии тоже напоминала хорошо заученный урок.

— Я буду готова через полчаса, — Дженни приняла поднос с завтраком. — Варда уже проснулась?

— Она будет ждать вас внизу, — служанка заторопилась к двери; словно припомнив нечто важное, замедлила шаги: — Граф просил передать, чтобы вы не выходили из замка.

Глоток превосходного кофе немного смягчил последнее предупреждение. Бедная девочка, целые дни вынужденная проводить взаперти. Нет, сегодня ей просто необходима прогулка, твердо решила Дженни. Желание пролить свет на таинственную гибель Сюзанн побудило ее приехать на остров. Забота, участие к несчастному ребенку удерживали ее теперь.

Выйдя из комнаты, она остановилась. Все уже должны были собраться внизу, и Дженни точило любопытство. Быстро оглянувшись, она заторопилась по коридору, свернула на узкую лестницу, которая вела в комнату Варды. Засов был отодвинут: дверь легко подалась, когда Дженни коснулась ее рукой.

Пожалуй, это была лучшая из комнат в замке. Сюзанн — или кто-то еще — постаралась украсить детскую. Стены покрывали гобелены, плакаты с изображениями сказочных персонажей: Матушка Гусыня, Вуди Вудпеккер, Алиса, Дональд Дак. Металлические ограждения предохраняли два широких окна. Обилие розовых кружев придавало обстановке очень уютный вид.

От любой другой детской комнату Варды отличали лишь две особенности. Первая заключалась в отсутствии зеркал: Дженни не могла припомнить, видела ли она их вообще в замке. Для утреннего туалета ей пришлось воспользоваться карманным зеркальцем, которое отыскалось в сумочке. Было удивительно, как обходилась Сюзанн.