- Что взять из домашнего имущества?

- Только то, что мне потребно. Одежду. Сундуки с книгами. Кое-что из моей личной посуды. Кубки, кои дарили мне купцы, и мое оружие. Слишком не увлекайся: помни, что скоро тебе, после свадьбы, придется занять белозерский стол. И твоей семье понадобится всякое имущество.

- Что делать с казной?

- Казну привози. Она в железном сундуке, в малом чулане позади моей рабочей комнаты. Уразумел, сынок?

- Конечно, уразумел. Ты ничего не забыл?

- Пожалуй, забыл. Привези горничную Василису. Вдова преданного мне человека. Поэтому и опекаю ее, взял к себе на службу. Усердная, аккуратная.

- Где я найду ее?

- Спросишь у Власия. Он отыщет.

Князю показалось, что Михаил знает о его интимных отношениях с Василисой, но не подает вида. Глеб привык говорить близким, что Василиса - вдова близкого ему человека, и из уважения к его памяти он взял его вдову к себе на службу.

Михаил отправился на Белоозеро, а Глеб пригласил к себе бояр и всю местную купеческую верхушку для беседы. Сообщил им, что не собирается ломать сложившиеся в Ростове порядки, отказываться от услуг тех сановных лиц, которые составляли ближайшее окружение его предшественника, князя Бориса. Главным управляющим и воеводой Ростовской земли остается боярин Антип Евлампиев.

Антип встал и низко поклонился князю.

- Купцам буду оказывать всемерное покровительство и поддержку, - продолжил Глеб. - Белозерскую дружину я сокращу до двух десятков человек и отправлю домой. Оставшуюся ее часть объединю с ростовской дружиной. Хочу уяснить, нужна ли Ростову такая большая дружина? Может быть, престарелым воинам стоит удалиться на покой. Хотелось бы услышать ваше мнение, ростовчане.

Глеб остановился, отпил из большой глиняной кружки квасу.

- Хочу известить вас. Из Белоозера мой сын Михаил привезет в Ростов только самых необходимых мне людей, без которых никак не могу обойтись. Их немного: только слуги и два-три мастера.

Затем Глеб выслушал приглашенных. Бояре и купцы одобрили намерение князя не ломать сложившиеся порядки, не менять княжеского окружения. Глеб слушал собеседников, но про себя подумывал - сейчас можно обещать все, что угодно. А тем временем присматриваться к людям, проверить на преданность, чтоб неугодных устранить. Возражение бояр вызвало намерение Глеба сократить дружину. Он отвечал уклончиво - подумаем, посмотрим, учтем ваши соображения. А сам решил постепенно избавиться от некоторых ростовских дружинников, заменив их белозерцами.

Глеб попытался установить размеренный образ жизни. Утром выезжал на конную прогулку, сопровождаемый парой дружинников: он не любил пышные свиты и старался избегать их. После прогулки приходил Антип Евлампиев, располневший, напыщенный. Был он безукоризненно вежлив, словоохотлив, но где-то в тайниках души чувствовалась неприязнь Антипа к нему, новому ростовскому князю.

Но внешне Антип выказывал полную покладистость и усердие. Обстоятельно докладывал о сборе ясака, о расширении гостиного двора, о приезде новгородских купцов. Иногда Глеб приглашал Антипа к столу разделить с ним трапезу. Старался разговорить его, повернуть разговор к охоте, вер-ховойезде. Антип поддерживал разговор ради приличия, но охотой не занимался, на коне при своей тучности давно не ездил. Поэтому разговора не получалось.

Глеб чувствовал возрастную усталость. После обеда его обычно тянуло ко сну. Иногда он проявлял интерес к урокам племянника, задавал ему вопросы из русской истории и Священного Писания. Константин усердным учеником не был, отвечал вяло.

Михаил выполнил поручение отца и вернулся обратно с необходимыми людьми и грузом. Двух дощаников для обратного плавания ему не хватило. Пришлось взять еще один. Только кольчужный мастер и корабелы заняли целое судно, которое до предела загрузили рабочим инструментом и материалами. Один из дощаников загрузили княжеским имуществом. Прибыл караван Михаила, когда погода уже хмурилась и становилось прохладно. Ночью вода у берегов покрывалась ломкой корочкой льда.

По прибытии каравана Глеб вызвал к себе Антипа Евлампиева и распорядился:

- Подбери жилье кольчужнику и корабелам. Каллистрата с семьей размести во флигеле, а горничной Василисе найди небольшую горенку в палатах.

Княжич Дмитрий чувствовал себя обиженным, обделенным. Его тяготило неопределенное положение приживальщика при ростовском князе. Он попросил у Глеба две волости себе в кормление на противоположном берегу озера Неро и приказал возвести там для себя из сосновых бревен палаты. Иногда он наведывался в Ростов, посещал мать-монахиню, могилу отца и заходил из вежливости к дяде. Но держался с ним настороженно, не зная, о чем говорить.

Младший племянник Константин оставался в княжеских палатах, осваивал чтение летописей, решал арифметические задачки. А Михаил занимался теперь под руководством одного из старых белозерских дружинников верховой ездой, стрельбой из лука, рукопашным боем.

Зимой, когда вся земля покрылась снежным покровом, Глеб в сопровождении двух-трех дружинников выбирался поохотиться на куропаток. Куропатки стаями выходили из перелеска на проезжую дорогу и откапывали в конском навозе непереваренные овсяные зерна. Вот тут-то и начиналась настоящая охота. Стая куропаток подпускала к себе охотников на близкое расстояние, а те старались воспользоваться этим. Возвращались домой обычно с хорошей добычей.

Во время одной из таких охотничьих вылазок Глеб почувствовал острое недомогание, которое выразилось в слабости в ногах. Ноги сделались совсем ватными, расслабленными, едва он слез с лошади и ступил на землю. Колени подгибались, и Глеб чуть не упал. Удержавшись за стремя, он с большим напряжением взгромоздился на коня, дал команду прервать охоту и возвращаться домой. Видимо, изнурительные походы и общее нервное напряжение, связанные с поездками в Орду, дали о себе знать.

Добравшись до дома, Глеб Василькович почувствовал себя совсем плохо. С трудом спешившись, почувствовал внезапное онемение всей правой стороны туловища. Дружинники подхватили его, едва не упавшего наземь, и почти донесли до опочивальни.

Глеб крикнул горничную. Прибежала Василиса, перепуганная, взволнованная.

- Тебе плохо? - воскликнула она.

- Плохо. Правая половина тела совсем отнялась, словно и нет. Кто-то откусил ее напрочь.

Дружинникам Глеб приказал растопить печь и отпустил их, оставшись вдвоем с Василисой. Она помогла Глебу раздеться и уложила его в постель.

- Как себя чувствуешь, Глебушка? Полегчало?

- Нет пока.

Василиса принялась усердно растирать правую половину тела Глеба, его плечо, руку, ногу.

- Лучше тебе становится?

- Ничего не ощущаю. Вся правая половина как не своя.

- Продолжать, Глебушка?

- Передохни, моя радость.

Глеб взял левой, не потерявшей чувствительность рукой руку Василисы. Сказал:

- Какая она у тебя шершавая. И след от пореза.

- Много трудилась, потому шершавая. А порезалась, когда чистила судака.

- Послушай-ка, Василисушка, что я тебе скажу…

- Слушаю.

- Не начало ли это моего конца? Не преддверие ли ухода в мир иной? Нам бы с тобой грех великий перед Богом прикрыть. Ты бы согласилась пойти со мной под венец?

- Ой, что ты Глебушка. Какая я тебе жена? Простолюдинка, рыбацкая дочка, к тому же весянка. Наполовину язычница. Так не бывает, чтобы князь брал в жены таких, как я. Мы с тобой не ровня.

- Известны случаи, когда князья женились на девушках из простых семей, не равных себе. Ведь любовь оказывается сильнее неравенства. И жили отлично и деток рожали.

- Нет, Глебушка. И думать об этом забудь. Коли встанешь на ноги, преодолеешь свою хворь, найдешь себе равную. Стать княгиней ростовской каждой девице родовитой небось лестно. А я останусь тебе для утех.

- Молчи, глупенькая. Поговорим об этом с тобой позднее. И запомни, никакой жены родовитой мне не нужно. А Бог милостив, простит наши прегрешения.

Глеб незаметно уснул. Долго ли проспал, он не мог сказать. Но когда проснулся, Василиса все еще сидела рядом с его постелью и смотрела на него.