— Кто-то не согласен? — спросил Олег, учуяв удивление советников.

— Да все по делу, так и надо! — воскликнули Рогвольд с Фарлафом, и никто не стал им возражать: чего туманиться, верно князь делает, уж больно мала дружина княжича, может, поэтому и худа была?

Ингварь вздрогнул всем телом от неожиданной вести. Радость и страх мгновенно заполнили все его существо и стали раздирать его душу на мелкие части. Но задавать вопросы было некому. Он сжался в комок и не чаял дождаться конца совета.

— Итак, одна дружина будет далее укреплять и расширять наши границы, а другая — собирать богатство, — подвел итог совету Олег, посмотрел на княжича и постарался по-доброму улыбнуться ему.

Но спустя три месяца случилась беда.

— Что стряслось? — закричал Олег, увидев возвратившуюся дружину Ингваря заметно поредевшей. — Кто на вас напал?

— Кто-кто… — проворчал Ингварь, слезая с коня.

— Уличи? — Олег всплеснул руками. — Не ворчи! Ты — князь! С тебя дружина берет пример!

— Конечно, уличи! — виновато вздохнул Ингварь.

— Я тебе говорил, что к ним рано еще нос показывать! Они сильны. А ты — робок. Почему к тиверцам не поехал? К древлянам бы заглянул! Они засели в лесах и добровольно не дадут ни одной веверицы! А ты ж охотник! В самый раз надо было К древлянам заглянуть! — Олег не знал, как скрыть раздражение.

— Мы были там, да никого не нашли! — вяло оправдывался Ингварь.

— Ну, княжич! Отец тебя не видит! — с отчаянием произнес Олег. — Как же ты князем-то будешь? Который раз пустой возвращаешься! Дружина-то сбежит от тебя! — горько воскликнул Олег и вдруг услышал от княжича вопрос, который окончательно поверг его в уныние.

— Как же быть? — виновато спросил Ингварь и так посмотрел Олегу в глаза, что тот не выдержал, оттаял.

— Как? Нынче опять придется пожаловать твоей дружине из моих добыч. Но это в последний раз. Пойми, надо не просто учиться брать дань, надо учиться отвоевывать ее! А для этого надо быть смекалистым и смелым, княжич! — тихо проговорил Олег и обнял Ингваря за плечи. Тот вдруг совсем по-детски уткнулся Олегу в плечо и горько всхлипнул.

Олег вздрогнул. На какое-то мгновение ему всей душой стало жаль Ингваря. «Ну, не из того теста сделав этот парень, из которого обычно делают князей!» — вздохнул Олег и обнял Ингваря покрепче. Они постояли некоторое время молча, а затем Олег отпустил Ингваря, упрекнув себя в том, что упустил княжича в свое время. «Пусть растет с моей дружиной», — решил когда-то великий князь Олег, но сам частенько оставлял племянника в Киеве. А когда Ингварь подрос, Олег и вовсе перестал предупреждать его о готовящихся походах: уходил быстро, неожиданно.

Почему? Вначале оттого, что боялся за жизнь Ингваря, берег его, особенно после гибели Аскольдовича, но иногда для того, чтоб не мешался с вопросами и советами, иногда от отчаянья, злости или просто от необходимости быть немедленно там, где требует этого дело, а иногда ретивое кричало о другом: «Я объединил все эти племена! Я заставил их подчиняться себе через меч и дань! Я и должен и собрать, и сохранить все это сам!.. Сам!.. Пока есть силы, везде должен успевать сам!»

Но дел с каждым годом становилось все больше и больше, а меньшая дружина требовала к себе внимания…

— Стемир!

— Что, князь?

— Будь другом до конца, возьми меньшую дружину! Ходи за данью. Не получается ничего у Ингваря. Труслив, что ли, сам не пойму, или нерешителен?

Стемир внимательно поглядел на постаревшего друга, понял его мучения, но ответил просто:

— Не могу, Олаф.

— Почему?! — изумился Олег. — Тебя так любит Дружина! Да она за тобой в огонь и в воду! Сразу все племена на юго-западе объединишь!

— Не смейся, — резко отозвался Стемир. — Грешно.

— Убей, не пойму, почему отказываешься? — искренне ответил Олег.

— Эх ты! Я думал, ты ведаешь меня! — обиделся Стемир.

— А я и знаю тебя! Знаю, что будешь заботиться о дружине! Знаю, что наведешь с ней мир и лад! Знаю, что для себя лично выгод искать не будешь! Знаю, что много дел свершишь добрых! — горячо говорил Олег, глядя Стемиру в глаза.

— Дань — это не то дело! — просто ответил Стемир. — Настоящее дело — большой поход куда-нибудь, например к грекам, булгарам. А дань — это так, опора для дела. Кого-нибудь другого для нее найди.

— Да кого?! — вскипел Олег. — Всех уж перебрал!

— А ты сделай вот что! — вдруг оживился Стемир. — Поедем-ка вместе в какой-нибудь ближайший поход, ну, скажем, к тиверцам или уличам, которые тебе реже всего дань дают. Будет бой наверняка! Вот в бою и посмотрим, кто каков! Кто не будет жалеть смекалки да сил своих, кто сумеет храбрецом живым из схватки выйти, того и назначим главным меньшой дружины! Дело?

— Пожалуй, что дело, — согласился Олег. — Только об этом никому ни слова, — попросил он и вдруг, вспомнив о походе Ингваря в Плесков, заявил: — А в Плесков я княжича пока не пущу больше. Пусть сперва себя еще раз на княжеском деле испытает!

Стемир выслушал речь друга и понимающе улыбнулся…

— Дружина! — басовитым голосом воззвал Олег, оглядев свою объединенную дружину. — Настало время угомонить тиверцев, что сидят на Днестре и Дунае и мешают торговать нам с булгарами, — напомнил он ратникам о цели своего похода на юго-запад и голосом, в котором звенели призыв и незабытая скорбь, продолжил: — Сейчас лето на исходе. Самое время присоединить тиверцев и заставить их платить нам дань, чтобы установить мир на Дунае. Не то половцы и печенеги опередят нас, — пояснил он и, услышав гул одобрения, крикнул: — Всем дружинникам быть молодцами! Я знаю, храбрее вас никого на свете нет! Удаль вашу должны отведать и тиверцы! В поход, мои смелые дружинники! Да сопутствуют нам боги Святовит, Перун, Стрибог, Сварог и Велес! Да поможет Радогост нашим женам, матерям и сестрам уберечь сердца для семейного очага! — закончил Олег свою речь, запалившую ратным пылом нетерпеливых дружинников, и первым тронул своего коня.

Вслед за ним подстегнули коней Стемир, Ингварь, Фарлаф, Велмуд и Рогвольд, находившиеся под впечатлением боевой речи Олега. Их каждый раз восхищаю умение Олега говорить напутственные слова перед походом.

Продвигались быстро. За две недели дошли до селения тиверцев, что располагалось на левом берегу верхнего течения реки Кучурган. Остановились в лесу рядом с селением и стали думать, где лучше дать бой. «Прямо в селении — нельзя, — решил Олег. — Может погибнуть много мирного люда, а вражьи воины схоронятся в реке…» Он послал разведку для поиска места битвы, сам позвал к себе Ингваря и, оглядев племянника, сказал просто:

— Боем командовать будешь ты.

Ингварь удивленно раскрыл рот и посмотрел на дядю с ужасом в глазах.

— Учись! Тебе ведь уже тридцать. Продумай, где какие полки поставишь. Проверь всю дружину. Как станет известно место боя, сам его объедешь да смекнешь, кого где поставить: где — конницу, где — лучников. Понял? — сухо проговорил Олег, а взглядом умолял княжича стать наконец воином.

— А ты? — робко спросил Ингварь.

— Я буду рядом, подскажу, коль что, — отчужденно проговорил Олег, еще раз взглянул на Ингваря, опять уловил его сходство с матерью, своей старшей сестрой, и опять призадумался, отчего племянник так робок, так нерешителен. Ведь поглядеть — красавец, рост высоченный, лоб широкий, глаза Эфанды — голубые, нос прямой, губы вот немного подвели — какие-то плоские и тонкие. И в кого они у него? Борода хорошая, окладистая, настоящего мужчины…

— Иди, думай! — сухо приказал ему Олег и решительно выпроводил взволнованного, собирающегося с духом княжича.

К ночи вернулись лазутчики. Они нашли отличное, с мелким кустарником, поле, окаймленное густой лесной полосой. Рядом протекала, неглубокая, но холодная быстрая лесная речушка под названием Кучурган.

Олег сразу же решил направить туда Ингваря и приказал ему у реки Кучурган свершить перед боем обряд очищения своего духа.

Ингварь выслушал дядю и раздраженно ответил: