На всякий случай крикнул:

— Тамара! Антон!

Нет, точно никого дома нет. А-а, вот на столе записка. Что там?

«Антон, я в автосервисе. Скоро буду. Не скучай!»

Хм-м, интересно, что ей делать в обед в автосервисе?

Очень интересно…

Астахов решительно направился к выходу.

Антон бежал, бежал, бежал. Когда-то в детстве так было. Их семья тогда еще жила в хрущевке. Он шкодил по-детски: бросал с балкона яйца на прохожих. Причем надо было бросить яйцо так, чтобы оно упало не на человека, а совсем рядом с ним. Задача нелегкая, требующая крепких нервов, точных быстрых расчетов, да и просто интуиции — на случай, если кто-то ускорит или замедлит шаг. И вот с одним яйцом он сильно прокололся — угодил прямо в макушку прохожему. Правда, он сам этого яичного взрыва не дождался, за миг до него убежав с балкона. Тогда Антона охватила такая же паника. Правда, дверь в тот раз была закрыта. И он бегал по квартире, прячась по всем углам, а потом с ужасом выскакивая и перепрятываясь.

И сейчас он испытывал такой же сильный приступ страха, как в детстве. Антон остановился. Что ж он бегает по всему городу — только светится перед всеми. Они же его мгновенно вычислят и доложат кому надо. Как это у них называется — «цыганская почта».

Света! Эта чудесная девушка… Где ее визитка?..

Света как раз работала над портретом Кармелиты. Серия нервных звонков в дверь отвлекла ее. Это был Антон. Едва шагнув на порог, он буквально впихнул Свету внутрь ее дома, захлопнул дверь и начал горячечно рассказывать о своей беде.

Поговорив со следователем, Палыч хотел сразу же пойти к Максиму. Но врачи не пустили. То у них процедуры какие-то, то «больному нужен покой». То — вообще безобразие — вопросы глупые: «А вы ему кто? Мы только ближайших родственников пускаем!».

Пока суть да дело, сбегал в гостиницу, управился там по хозяйству, да и вернулся в больницу. И тут наконец удалось прорваться к Максиму. Естественно, с апельсинами и связкой бананов, как испокон веков велось на Руси, когда идешь к больному.

— Привет. Слушай, я был у следователя, — вполголоса сказал Палыч, тихонько прикрывая дверь.

— Ну, и что он тебе сказал?

— Ничего особенного. Да и я ему ничего толкового не поведал. Я ж поздно прибежал. Но ты-то ему все рассказал? Ты ж, наверно, видел, кто на тебя с ножичком шел.

— Палыч, хоть ты-то от меня отстань. Во-первых, я никому ничего не должен. А во-вторых, я никого не видел.

— Хорошо. Не хочешь говорить — не говори. У, тебя свои причины, наверное, какие-то есть? Но ты пойми, ведь этот, с ножичком, может захотеть работу свою до конца довести. — Максим, как будто не слушая, начал внимательно всматриваться в потолок, но Палыч решил его все же дожать: — А ежели, не дай бог, с тобой что случится, с кем я пивко с рыбкой в своей кочегарке пить буду?

После такого аргумента Максим все же не сдержался и решил раскрыться перед своим старшим другом.

— Ладно! Чего от тебя скрывать-то! Тебе все расскажу. Только ты мне пообещай, что ничего следователю не скажешь.

Палыч возмущенно развел руками:

— Максим, разве ж я что-то когда-то кому-то…

— Понимаешь, если это станет известно, то у нас с Кармелитой все будет кончено.

— Нет, не понимаю.

— Сейчас поймешь… Я уверен, что напасть на меня приказал ее отец, Баро Зарецкий.

Палыч присвистнул и задумался: начал прикидывать, может ли быть правдой то, что сказал Максим.

Цыганская песнь набирала мощь. Номер разворачивался, как цветок к полудню. Страстный танец Кармелиты и Миро закончился их ссорой. И вот девушка, бледная, прекрасная и непокорная, встала к щиту.

Люцита с ненавистью смотрела на это. Потом развернулась и убежала в посадки. Там достала из-под юбок маленькую тряпичную куклу. Волосинок на ней было лишь несколько. Но зато это были волосы Кармелиты, найденные Люцитой в доме Баро.

Девушка положила куклу на траву. И нащупала в складках блузки большую булавку, приколотую «от сглаза»…

Все, кто был на набережной, затихли.

Миро открыл специальный ящичек с ножами. Про себя отметил, что одного ножа не хватает (и куда его дел, не вспомнишь, — надо бы найти).

А потом отточенным театральным жестом («смотрите, уважаемая публика!») показал всем, как остры ножи. Одним быстрым, легким, изящным движением на лету разрезал ленту на две части. Потом вторую, третью.

Публика поверила.

Люцита нервничала, булавка не хотела отстегиваться от блузки. Вот черт! С силой рванула ее, отодрав кусочек ткани. Занесла руку с булавкой над беззащитной куклой. Куда же ударить? А-а-а… Куда получится!

И с размаху воткнула булавку в голову!

Миро замахнулся. Кармелита смотрела на него и не на него. Не в глаза, а в лоб, как он учил. Лицо ее было совершенно спокойным и даже безмятежным, как будто она спала с открытыми глазами. Первый бросок Миро всегда делал в одну и ту же точку, чуть правей левого уха. Зритель должен сразу же испугаться и начать волноваться за эту отважную девушку.

Миро был абсолютно уверен в себе. Она в него верит. Он не может промазать!

Миро бросил, и спустя мгновение Кармелита упала.

Розауре с детьми даже не пришлось театрально верещать, как она это всегда делала на представлении. За нее это сделала вся набережная.

У автосервиса машины Тамары не было. Зря он, наверно, перенервничал. Однако же Астахов любил доводить все до логического финала. Раз уж приехал, нужно пройтись по здешним кабинетам. Так, на всякий случай. Николай Андреевич направился к кабинету Игоря.

Тамара знала, Тамара чувствовала, что когда-нибудь это должно случиться. Ну не может год за годом, и даже десятилетие за десятилетием, безнаказанно длиться обман. По теории вероятности, когда-нибудь они с Игорем обязательно должны напороться на прозревшего Астахова. Но почему эта пошлая анекдотическая ситуация созрела именно сегодня? В самый жаркий момент их любви ей вдруг послышался звук до боли знакомого мотора. И она вскинулась, оттолкнув от себя Игоря:

— Подожди! Да подожди ты! Кто-то подъехал!..

Бросилась к окну. Да, так и есть. Астахов! Черт, ну кто же знал, что он уже из Москвы прилетел?! Он же раньше всегда предупреждал.

— Муж!

Игорь отреагировал быстро. Удивительно быстро. Подозрительно быстро. Небось не в первый раз в такой переплет попадает.

— Вот елки! Так! Сейчас он пойдет к главному входу, а я выпущу тебя через черный ход. Вот он, незаметный, за вешалкой. Здесь же раньше, давно когда-то, магазин был… Так, давай, быстренько собирайся!

Тамара начала одеваться. А в мозгу крутилась совершенно неподходящая для данного момента мысль: «Что-то уж больно он хладнокровен, этот Игорь. Наверно, когда я уезжаю, часто баб отсюда тайком выпроваживает!»

— Моя блузка! — крикнула Тамара.

Где же блузка? Где? Где? Все, некогда искать, уже слышны шаги командора. Хорошо хоть она сегодня поверх блузки платок накинула. И теперь, завернувшись в этот самый платок, Тамара нырнула в черный ход. И короткими перебежками добралась до машины. О! Какое счастье, что, когда она приехала, все места на стоянке были заняты. Пришлось оставить машинку неподалеку, за кустами бузины. Тогда Тамара даже понервничала, а сейчас была просто счастлива, что так получилось…

В последние секунды перед приходом Астахова Игорь успел подскочить к двери и аккуратно, не щелкнув, провернул ключ, чтоб дверь была открыта.

Как и следовало ожидать, Астахов вошел в контору без стука (ну никакой культуры у людей!).

— Здравствуйте, Николай Андреевич. С приездом! — довольно-таки твердым и спокойным голосом сказал Игорь.

— Где моя жена?! — с ходу бросил шеф.

— В данный момент? Не знаю… Ее здесь нет.

— Я предупреждаю: не ври мне. Я даже чувствую запах ее духов.