— Максим, знаешь, я так хотела, чтобы Антон с отцом помирился… Поэтому сказала всем, что это он барсетку нашел, а не ты. Это ведь не страшно.

«Да нет, — подумал Максим. — Не страшно. Маленькая ложь — во благо». А вслух сказал:

— Да какая разница, кто принес? Главное, что вернули!

— Вот, — обрадовалась Тамара. — И я так считаю. Но на всякий случай прошу: не выдавай Антона. Он не хотел… Это я заставила его соврать…

— Не вопрос.

Еще выпили коньячного кофейку, даже шутя чокнулись чашками.

Напоследок, пробросом, Тамара сказала:

— Да, и вот еще… Если барсетку не ты забрал, то получается, что и Зарецкий ничего тебе не говорил, чтоб Астахов перезвонил ему. Ведь так?

Максим с похмелья не сразу понял. А когда понял, кивнул головой. Про себя же подумал: «Вот тебе и маленькая ложь. Не успел глазом моргнуть, как по уши заврался…»

Только поздно уже. Ничего не поделаешь. Сказано — не вернешь.

— Хорошо, — медленно проговорил Максим. — Только на самом деле, напоминаю, цыган этот, Зарецкий, сказал: если Астахов с ним не встретится, беда будет. Так что вы уж там как-то что-то сделайте.

Все — Тамара, Антон и Максим, собрались в кабинете у Николая Андреевича. Тот еще раз выспросил все заново. Но вся допрошенная троица дружно держалась прежней версии.

Максим при этом был готов сгореть от стыда. И ведь в глубине души он понимал, что, скорей всего, вся правда выплывет наружу, причем очень скоро. Так почему же сейчас не сказать? Но он посмотрел на Тамару Александровну. И не смог нарушить данное ей слово.

Лишь Антон в этой ситуации чувствовал себя свободно, как рыба в воде. Ну да с ним всегда так. Он вообще ничего серьезно не воспринимает.

Самый тяжелый удар Максим получил в конце разговора, когда узнал, что вот прямо сейчас Астахов с сыном едут к Зарецкому. Хорошо же он, Максим, будет выглядеть перед Зарецким: лгун лгуном.

И так все было непросто, а теперь уж совсем запуталось.

Цыганки разбрелись по набережной. Отдыхающие из окрестных санаториев привычно напряглись, проверили, на всякий случай, кошельки. Убедившись, что те на месте, начали заглядываться на предложенный цыганками товар: сувениры разные, ракушки, смешные фигурки, склеенные из шишек и веточек, избушки на курьих ножках с надписью «Привет из Управска».

Слово за слово — соглашались и на гадание. Особенно бойко дело шло у Рубины, а из молодых — у Люциты. Кармелита же никак не могла приспособиться к новому для себя делу. Хорошо хоть бывший главный конюх Сашка со своей унылой лошадью тут же бродил. И почему-то при виде Сашки так захотелось бросить все и сбежать домой, в слободу, в свою любимую спаленку к плюшевым игрушкам, к своей любимой Звездочке. Просто детство какое-то.

И тут Кармелита увидела Свету. Света тоже увидела ее. Кармелита среди таборных цыганок-гадалок! Светины глаза округлились до шарообразного состояния. Потом лицо расплылось в улыбке. Ай да подруга! Кармелита в ответ тоже улыбнулась.

— Девушка, а погадайте мне на жениха? — миновав всех прочих цыганок, Света подошла к Кармелите.

— Ай, красавица, ай, хорошая, конечно погадаю! — Цыганская кровь проснулась, забурлила, Кармелита почувствовала невероятный кураж и небывалую легкость. — Ой, всю правду скажу. Только позолоти ручку, рублей на десять… сначала.

Света протянула ей купюру. Кармелита быстренько ее спрятала. Взяла Светку за руку.

— Ну что? Всю правду скажешь?

И Кармелита вдруг посмотрела на Светку всерьез, по-новому. Не как на подругу, а как на клиентку, по бабкиным урокам. Увидев Кармелиту, Света, конечно, обрадовалась. Но внутренней, лучистой радости в ней не было. Одинокая она. Не влюбленная и не любимая. А все, что есть у нее сейчас, знакомые парни, о которых они с ней говорили вечерами, — мелочь, ерунда. Ненастоящее.

— Жених твой рядом ходит, а ты его не видишь. Зачем на других глазками стреляешь? А?

Светка замерла на секунду, уж очень серьезно, по-настоящему сказала все это ее подружка. Но потом встряхнулась — глупости! Игра это все. Нужно просто поддержать Кармелиту:

— Спасибо, цыганка. Всю правду говоришь. А что дальше?

Кармелита продолжила с прежней серьезностью:

— Девочка ты красивая, общительная, веселая. Ишь, какая шустренькая. Смотрю, женишка хочешь найти богатенького? Э-эх… Зачем богатого, верного искать нужно!

— Всю правду говоришь, цыганка. — И снова Кармелита попала в самую точку, они же с ней этого не обсуждали, а мысли такие у Светы были, были; Света, почти уже не играя, протянула несколько купюр. — Дальше говори, что будет…

И такая в этой сцене была искренность, заинтересованность и естественность, что отдыхающие начали подходить, прислушиваться.

— Ой, красавица, — воскликнула вдруг Кармелита. — Злодейка хочет у тебя суженого увести…

— Да ты что! Ну и что? Чем все закончится?

— Не волнуйся. Нет сил против любви. И жених с любимой останется… Все, что знала, сказала. Кому еще погадать?..

Озадаченная, Света отошла в сторону. А к Кармелите выстроилась целая очередь.

И снова Максим шел, куда глаза глядят. Но на этот раз ноги привели его не к котельной Палыча, а на набережную. Лишь увидев цыганок, Максим вспомнил, что сказала ему вчера молодая цыганка. Слово в слово вспомнил: «Завтра приходи на набережную. Там и погадаю тебе. Да только уже не бесплатно. Это ведь работа наша цыганская…» И сразу настроение улучшилось.

Где же она тут, где? Никак не мог найти. Похоже, в центре во-о-н той толпы, собравшейся у лесенки, ведущей к пляжу. Подошел поближе, и точно, увидел — вот она, Кармелита. Какая же к ней очередь. Наверно, хорошо гадает…

Пристроился к очереди, так, чтоб никого не отпихнуть и в то же время оказаться поближе к цыганке. Кармелита заметила его (он это сразу почувствовал), но виду не подала. И закончив гадать очередной клиентке, повернулась к нему:

— Ай, молодой, красивый! И тебе погадать?

Максим кивнул головой и сглотнул не вовремя выделившуюся слюну. Говорить почему-то не мог.

— Твоя ладонь полна тайн, красавец… — начала Кармелита.

— Каких тайн?

— Простых и ясных, как небо сегодня. Полюбишь ты девушку. Да нет, уже полюбил. И думаешь, что она — твоя судьба…

— А на самом деле что — не судьба?

— Не верь ты ей. Она не та, за кого себя выдает. Ой, что еще вижу, красавец!

— Что?

— Через много бед и испытаний она тебя проведет…

— А она случаем не цыганка?

— Нет, — замялась, впервые за сегодняшний день, Кармелита.

— Посмотри повнимательней… — не отступал Максим. — Может, все-таки цыганка?

— Не цыганка! Я сказала!

«Ну вот, — засмеялся про себя Максим, „Я сказала!“ Почти как Николай Андреич…»

— А кто тогда?

— А ты мне денег дай побольше, я тогда скажу…

Максим достал кошелек, а там — пусто. Правду говорят: финансовый кризис — всегда не вовремя.

— Не-е-ет? — разочарованно протянула Кармелита. — Ну, на нет и гадания нет! Свободен…

— Но я хочу узнать свою судьбу.

— Хочешь узнать, приходи завтра, — хитро улыбаясь, сказала цыганка. — На это же самое место приходи, да денег возьми с собой побольше. На будущем своем нельзя экономить. Следующий!

Максим вышел из толпы. Посмотрел на ладонь, по которой гадала Кармелита. Он до сих пор чувствовал ласковое прикосновение ее рук. И отдал бы все, чтоб его ладонь вновь оказалась в этих ручках.

И вдруг вспомнил байку-быль, рассказанную Палычем. Похоже получается. Очень похоже. По крайней мере, ежедневные гадания уже запланированы. Как то оно дальше будет?..

Выезд Тамары и Игоря на рекогносцировку получился очень романтичным, практически, пикник. Взяли бутербродов, пива и, конечно же, самое главное, его гордость, — цейссовские бинокли, купленные еще в советское время, в братской Германской Демократической Республике. Собрались быстро, оделись по-походному: джинсы, кеды, неприметные рубашки цвета хаки. Царапаясь о сосновые ветки, забрались на дикий утес напротив набережной, устроили тут наблюдательный пункт.